Жизнь в образе удобном для других - собой быть нельзя

1. мне надо было уйти, а не терпеть унижения, а я терпела, потому что считала это нормальным. и оставалась с этими людьми. они меня продолжали унижать. я не понимаю, как человек говорит что любит, а относится к тебе как к половой тряпке. и еще особенное унижение, когда ты сексом с ним занимаешься, после всех унижений. и я считала, что это норм, зажимала внутри все, а надо было сразу уйти и искать нормальных отношений, где будет уважение. я привлекаю к себе унижения, у меня нет внутреннего импульса им противостоять. такие люди и ситуации меня парализуют просто. я полностью бессильна поступать по - другому, не принимать это в свою жизнь. просто разрывает голову от мысли, что один и тот же человек может делать для тебя дофига хорошего, радоваться тебе, хотеть проводить с тобой время, жить с тобой, и тут же унижать, причем намеренно, когда ты делаешь что-то, что ему неудобно или его ранит. даже если случайно. они мне мстят как будто за что-то, за ошибки, за небезупречность. иногда за мелочи - мелочи. и так всю жизнь. я не могу реагировать в таких ситуациях нормально, я закрываюсь от чувств или самоустраняюсь. но раньше это было запредельно больно. когда человек, которому ты полностью доверяешь, вдруг обходится с тобой хуже, чем с собакой. я не очень помню, почему было так больно, но я давно решила не доверять никому и заранее считать людей моральными уродами. так легче. потому что как только начинаешь доверять - обязательно размажут.
2. мне кажется, что жизнь должна быть идеальной и легкой, а люди хорошими и понимающими. все должны считаться с моими чувствами. я не могу переносить чужие слабости, я могу понять их, но только умом. я не понимаю, как можно быть такими отвратительными. я росла в мире хороших людей - у нас был один выделенный злодей, дед, остальные все оценивались как хорошие. и притом в этом шаблоне "он хороший" люди тоже вели себя гадко, но я должна была автоматически их оправдывать, потому что он же хороший, а плохого я должна вытеснить и с ним не общаться. а хороший и плохой одновременно быть не могут. Значит в человеке все плохое – это нормально, если он весь по сути не полностью плохой.
3. из любой ситуации есть хороший правильный выход. Надо его искать и найти. Обычно мы застреваем в ситуации внутреннего конфликта, но это только значит, что на правильный выход мы не смотрим. У меня конфликт – или терпеть, или драться, или устраниться из ситуации. Я их ротирую. Но все три выхода дефектные. И я до сих пор не знаю правильный. Я стараюсь на ситуации клиентов смотреть со стороны, но все равно могу предложить только один из трех. Мое сознание заперто в этом треугольнике. Я глубоко убеждена, что с людьми нельзя договориться, они не способны слышать. Но нельзя договориться только с ПЛ( подавляющая личность), а я перенесла шаблон отношений с ПЛ на все отношения. Это что-то до жизни, потому что у меня родители даже не пл.
4. я чувствую себя беззащитной. Я боюсь быть не безупречной. Если я что-то неправильно делаю, то, что будет оцениваться как глупость, слабость, я становлюсь уязвимой и пугаюсь. В этот момент можно влезть внутрь и завалить меня. Уничтожить как личность. Я становлюсь ребенком, а значит, любой взрослый сильнее и может взять надо мной власть. Он как бы войдет вовнутрь и все живое там разрушит. Любая агрессия с моей стороны это тоже небезупречность. Любое проявление слабости, что я что-то не могу, болею – тоже. Я должна относиться к другим как пл, но я не могу ни так, ни наоборот. Не могу быть ни жестокой, ни мягкой, мне за оба эти типа поведения стыдно. Шаблон успеха и нормальной, правильной меня прописан. Моей индивидуальности он не подразумевает. Себя надо стесняться, я все равно не такая, как нужно. Идеал всегда вовне и недостижим. Из - за этого я чувствую себя неудачницей. Самый простой способ – сбежать. И я сбегаю, или покорно принимаю чужое плохое отношение – а как ко мне еще относиться. Себя показывать нельзя. Это никому не нужно. Нужен всем этот шаблон, или просто чтобы я не мешала и не нарушала границ. Раз уж ты такое уебище, хотя бы не лезь. Мешать другим, нарушать их границы – самое страшное для меня, потому что я сама по себе ничего не стою, я никто, меня звать …., и я ненавижу своё имя, потому что ….. вот такая и такая, она научилась быть рабом, а я нет, я себя прячу глубоко внутри себя и стесняюсь показывать. Я все жду, что мои истинные проявления кто - то одобрит, но постоянно ожидаю, что опять пнут в «ты какая - то не такая, нормальный человек должен быть другим». Я должна делать то - то, соответствовать этому - то, а если я не делаю, я сволочь. Я не такая, как от меня ждут. Нет никого, кого бы я устраивала такой, как есть. А чего я боюсь? Почувствовать себя уродом. Позора. Общего неодобрения, презрения. Стыда за себя.
5. я могу быть собой только в полностью безопасном пространстве, то есть в пространстве полного одобрения. Если я знаю, что человек не сможет или не захочет что-то принять, я начинаю скрывать от него это, влезать в ожидаемый им шаблон. Я прекрасно читаю, кто что от меня хочет чтобы я делала и чего не делала по отношению к нему. Я должна давать только то, что от меня ждут. Иначе меня не одобрят. Меня никогда не одобрят, поэтому лучше побольше молчать и вообще уходить от общения. Я знала только условную любовь. Я сама не умею любить безусловно, и вообще – это фикция. Но я жду такой любви. Я жду невозможного, и только в этих нереализуемых условиях я могу проявлять себя свободно.
6. я всегда выбирала людей с низкой самооценкой, чтобы они восхищались мной вне зависимости от косяков. Если они имели ко мне претензии – я уходила. Это было всегда. Эти люди многое способны простить, я была для них высшее существо, снизошедшее до них. Это очень удобная позиция. Высшее существо не судят. А если сбросят с пьедестала, то все, пока, ищите нового бога. Я не способна принять, что человек может быть со мной не согласен или не одобрять меня в каком - то вопросе. Для меня это значит, что он уже не безопасное поле, где можно жить, а значит он теряет смысл для меня. Становится как все остальные – полем осуждения. Поэтому я так боюсь сделать ошибку с клиентами. Пока ко мне хорошо относятся, я построила, например, образ доброй работодательницы для своей домохозяйки, я спокойна, я знаю, что она мной восхищается, какая я хорошая и понимающая, и я могу безопасно с ней общаться. Стоит начать ее критиковать, я попадаю в поле осуждения меня. Ощущение, что чужое осуждение физически опасно. Ощущение, что я стою голой под прицелом ружей. Даже не само осуждение, а выход из одобряемого образа. Пока я в образе – я в танке, вышла – под ружьями в чистом поле. Куда не метнись – везде застрелят. Я сама как есть – беззащитна, не могу за себя постоять, меня все ранит, как улитка без панциря – раздавит любой. Чтобы не раздавили, надо ползти только там, где нет ударов осуждения. Критику получила – сразу подстроиться, делать, как человек ожидает, что он хочет. Если продолжить делать «неправильно», то есть как считаю я, буду уничтожена.
7. все в броне, а я без брони. Все играют в солдатики, а сами прячутся в тылу. Мои родители не были живыми людьми в общении со мной. Они не плакали, не смеялись и не говорили о важном при мне. Это были два робота - шаблона. Они были абсолютно как все, ничего личного. Я не имела права задеть их личность. Если задевала – получала ответ - отмаз. Из отца прорывалось что-то настоящее по пьянке, но это была то жестокость, то эйфорическая любовь. Наша жизнь состояла из ритуалов, ничего живого не было, все живое было на улице. Хотя они вели себя как любящие родители. А у меня синдром сироты, будто у меня вообще никаких не было. Две марионетки общались с третьей марионеткой, только внутри этой третьей не было меня, была ….. А я была где - то в своем внутреннем мире. Внешний мир перестал быть ценным, я его не люблю и боюсь, в нем все ненастоящее, чувства не в счет, личность не нужна, искренность смешна – нужно только играть по правилам. Я обросла внутренним миром, а во внешний не выхожу особо – говено там. Игры марионеток, которые потеряли самих себя – это ужасно. Все шаблонно – успех, красота, ум, чувства, слова, вещи у всех одинаковые. Ничего личного, короче. Я не могу там, я хочу остаться живой, а родители все старались сделать меня мертвой куклой с помощью непринятия и обесценивания всего личного.
8. чтобы жить, нужно защитить себя от обесценивания, нужно ложно соглашаться, где - то подыгрывать, чтобы сохранить себя хотя бы внутри. Такая как есть я не имею право на жизнь в этом мире. Он слишком чужой. Родители мне просто это хорошо показали. Они мне показали правила этого мира, то, чего он от меня ждет, как в нем можно выжить. Выжить, будучи собой – нельзя. Мы как есть слишком беззащитны, слабы, нас эта система быстро укатает. Через всех работают программы подавления, даже через самых близких. Даже они будут подавлять тебя, если ты вдруг проявишься собой. Мир это одна большая подавляющая личность, с которой лучше не связываться, а жить себе втихаря и радоваться своей жизни, себе живой. Или иди играй там, и тебя объявят ненормальной и сделают мертвечиной.
9. по меркам этого мира я ненормальна. Понятно, что я не одна такая, есть среда, в которой можно более или менее быть собой. Но она тоже по меркам мира ненормальна. Мы психи все, нас вылечат, подравняют до «нормы». Основная моя задача – сохраниться. А значит надо лавировать в мире, играть во много защитных игр, чтобы не подставить себя под удар подавления. Чтобы не размазали. Можно сбегать, драться, подстраиваться, закрываться в капсулу, можно все вместе. Можно прятаться за тысячей масок, но самое страшное – открыться и начать проявляться собой. Это мгновенное уничтожение. Поэтому вся работа по рассозданию этих защитных игр неэффективна. Я не смогу от них отказаться до тех пор, пока уверена, что меня уничтожат. Причем ведь уничтожат не тело, не ум, а меня. Вся задача этой системы уничтожить в нас самих себя.