Как самостоятельно рассмотреть свою болезнь Как прорабатывать психосоматику болезней?
Нижеописанный материал оптимально проработать с помощью Шаблон №1 без обработчиков

++++++++++++++

Протокол «Похудос»

Под материалом в данной инструкции имеется в виду:
Все эпизоды прошлого (как в этой, так и в прошлых жизнях) а также будущего (как в этой, так и в будущих жизнях), когда:
• МЫ реагировали перееданием на психоэмоциональное напряжение, обусловленное конфликтами в семье и на работе, бытовой неудовлетворенностью.
• МЫ испытывали усиление аппетита при виде вкусной еды.
• НАШЕ переедание провоцировал прием алкоголя.
• НАШ аппетит повышался после тяжелой физической и умственной деятельности, перед и во время месячных.
• МЫ следовали гиперфагическому (обжорство) способу реагирования на стрессовую ситуацию начиная с детского возраста, в дальнейшем этот дезадаптивный и в то же время социально приемлемлемый защитный механизм закрепился, что особенно ярко проявилось во время психологических "кризисных периодов" (начало семейной жизни, рождение ребенка).
• МЫ имели выраженное эмоциональное напряжение, высокий уровень тревожности и стресса, ауто- и гетероагрессию, замкнутость, недоверчивость, сдержанность, склонность к легкому возникновению фрустраций, преобладанию отрицательных эмоций над положительными в сочетании с выраженной установкой на достижение высоких целей.
• МЫ использовали в качестве компенсаторного и социально приемлемого источника положительных эмоций гипералиментацию и гиподинамию, приводящую к ожирению.
• У НАС закрепились и сформировались стереотипы пищевого поведения, как способа психологической защиты.
• МЫ не осознавали (осознавали) связь между особенностями НАШЕЙ личности и избыточным весом.
• Избыточный вес давал НАМ вторичные (неосознаваемые) выгоды:
• -защищал то нежелательных мыслей, чувств и эмоций
• -помогал быть более напористой и агрессивной
• - помогал забыть о себе и стать полезной для значимых людей
• -помогал играть роль жертвы и вызывать сочувствие
• -помогал реализовать потребность в любви и заботе
• - служил оправданием жизненных неудач, неудач в личной жизни
• - способствовал более легкому взаимопониманию с друзьями
• - способствовал снижению ответственности за себя и свою жизнь
• - давал авторитетную, солидную внешность,
• - отсутствие ревности со стороны мужа,
• - репутацию доброго, безобидного человека
• - в молодости возможность избежать назойливого внимания.
• МЫ не верили, что похудение может быть легким, приятным и радостным, и силы воли для этого требуется не больше, чем для уборки дома.
• Голод пугал и останавливал НАС в желании похудеть, заставлял НАС сорваться и с облегчением наесться.
• МЫ забывали о еде во время срочной работы, интересного разговора или занятия.
• МЫ теряли аппетит во время стресс.
• МЫ увидали себя со стороны, и НАМ стало страшно. МЫ испытывали злость, чувство вины, направленные на себя.
• Недостаток информации, эмоций, пищи МЫ ощущали как голод, но не могли дифференцировать, какой именно. МЫ воспринимали информационный и эмоциональный дефицит энергии как голод желудочный и частично притупляли этот дефицит за счет его удовлетворения.
• Удовлетворение желудочного голода являлось для НАС самым легкодоступным действием. Желудочного голода у НАС могло и не быть, но голод в значении "недостаток чего-то важного" присутствовал обязательно. Мы испытывали недостаток конструктивных (положительных) эмоций или ощущения стабильности и комфорта, а также отсутствие интересного дела (на уровне информации).
• Поглощение чего бы то ни было несло для НАС успокоение вследствии прилива крови к желудку и соответственно отливу от мозга.
• МЫ трактовали как голод следующие состояния:
• - нервозное состояние по причине ожидания дурных вестей или их предчувствия, либо от неопределенности;
• -одиночество, тоска, безделье;
• -пассивное ожидание положительных эмоций (лучшей жизни, разрешения проблем, нового знакомства, решения своего вопроса и т.п.);
• -ограниченность или примитивность общения:
• -ограниченность положительных эмоций;
• -низкая самооценка;
• -все деструктивные эмоции.
• Эти состояния относились к разряду "голода ума" и "голода действия". Вместо того, чтобы действовать, МЫ пассивно ожидали.
• Нестабильность, которую приносили подобные дискомфорты, МЫ временно ликвидировали принятием пищи.
• Еда как признак комфорта (состояние сытости успокаивает) уменьшала НАШ дискомфорт в гостях.
• Процесс принятия пищи был связан у НАС с насилием над собственной личностью: МЫ доводили себя голоданием до полного истощения, никак не могли прекратить есть, страдали от приступов обжорства, и затем пытаетлись скрыть это, добиваясь искусственной рвоты.
• МЫ получали информацию любым образом о том, что:
• Причина избыточного веса – наследственность
• Причина избыточного веса – обмен веществ
• Причины избыточного веса – гормональные нарушения
• Причина избыточного веса – беременность, роды, кормление грудью и климакс
• Сброшенные килограммы быстро возвращаются и «приводят друзей»
• Невозможно сбросить большое количество кг. И прийти к нормальному весу
• Я ем мало и полнею, а кто то жрет как не в себя и стройный
• В ожирении виноват сахар.
• К ожирению приводят только продукты с высоким гликемическим индексом.
• Метод раздельного питания помогает надолго сбросить вес.
• Можно есть все, но только до 18 часов вечера.
• Можно стать стройной только с помощью диет.
• Можно стать стройной, изменив пищевые привычки.
• Нужно есть часто, но понемногу.
• Нужно потреблять меньше углеводов.
• Ограничить объем желудка его резекцией или баллончиком.
• Ожирение – это не болезнь, а распущенность.
• От целлюлита может избавить массаж жесткими сухими щетками или рукавицами.
• Отказ от плотного ужина поможет похудеть.
• Плотный завтрак приводит к перееданию, поэтому лучше не завтракать.
• Посещение сауны и бани помогает похудению.
• Похудеть помогает употребление продуктов с высоким содержанием белков.
• Причина ожирения - жирная пища.
• Физические нагрузки приводят к похудению.
• Частое употребление слабительных чаев спасает от ожирения.

• МЫ ощущали невыносимый голод, буквально физическую голодную боль.
• Если МЫ сейчас же не поели бы, то упали в обморок.
• МЫ не испытывали голода, но вот они передо мной, МОИ любимые блюда и продукты, стоит только протянуть руку...
• МЫ обязаны подкрепиться перед предстоящей НАМ серьезной работой.
• МЫ проделали серьезную работу и теперь имеем право хорошенько подкрепиться.
• МЫ ощущали душевный или физический дискомфорт и ели, чтобы вновь обрести равновесие.
• Мы ели, когда испытывали сильные эмоции (как положительные, так и отрицательные).
• МЫ ели, когда у НАС были неприятности, НАМ было тревожно, и вообще, в целом не по себе.
• МЫ ели, когда НАМ было скучно, пусто на душе.
• МЫ ели, когда ощущали недовольство собой и неудовлетворенность своей жизнью.
• МЫ ели, когда чувствовали себя виноватыми.

• МЫ ели, чтобы доставить удовольствие тому, кто приготовил еду, и чтобы участвовать в общем веселье, ощущать себя полноправным членом коллектива.
• МЫ ели из чувства противоречия, когда кто-то - супруг, родные, врач - чересчур сильно давили на НАС, принуждали МЕНЯ худеть, следили за тем, что МЫ ели.
• МЫ имели конфликт между внутренним представлением о самом себе, с одной стороны, и тем обликом, который, по мнению НАС, оценивается окружающими как бесформенный, заплывший жиром, безобразный и т.п. – с другой стороны. В мозгу МЫ имели одну картинку, а тело являло собой совсем другую, ту самую, что видят все окружающие: вот толстый человек. МЫ начинали ненавидеть свое тело, а в норме тело должно выражать внутреннюю сущность человека, а не противоречить ей, форма должна соответствовать содержанию. Потому МЫ старались похудеть.
• НАШЕ нелюбимое тело никогда и не было любимо. НАШИ родители относились к НАШЕЙ внешности критично (а это немудрено, если у него лишний вес, и старшие прекрасно понимают, что это вредно для здоровья и что худеть необходимо), по взглядам, по тону, по чему-то еще неуловимому МЫ понимали, что МЫ некрасивые, а, значит, плохой. НАШИ родители были обременены лишним весом и безуспешно боролись с ним, МЫ становились повседневным раздражающим напоминанием о собственной тяжелой проблеме.
• НАС любили такими, какими МЫ есть, но при этом не могли скрыть подсознательного неприязненного отношения к НАШЕЙ внешности. МЫ это отношение чувствовали, впитывали, впечатывали в НАШ мозг. МЫ видали себя глазами родителей и по мере взросления и расширения круга общения, закрепляли такое «внешнее видение» себя.
• НАМ представлялось, что на самом деле МЫ хорошие (обратите внимание, в детском восприятии некрасивый = плохой, красивый = хороший), и МЫ пытались это всем доказать, демонстрируя при каждом удобном или неудобном случае свои действительные или мнимые таланты, влезая в разговоры взрослых и... действуя им еще больше на нервы! МЫ были таким страдающим ребенком, которого «везде слишком много» и которому за это не раз влетало.
• Будучи ребенком, МЫ имели подсознательную установку на дальнейшее наращивание веса, чтобы проверить НАШИХ родителей, а будут ли они продолжать любить НАС, даже если МЫ растолстеем еще больше, все это исключительно подсознательно, то есть неосознаваемо, не отдавая себе в этом отчета, искренне желая и даже предпринимая попытки похудеть.
• Будучи взрослой женщиной, МЫ собственной чрезмерной полнотой испытывали глубину и крепость чувства супруга( полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит), МЫ это делали неосознанно.
• МЫ были угодливым ребенком, ребенком-соглашателем, не умеющим никому ни в чем отказать даже себе в ущерб: «На самом деле я хороший, несмотря на то, что некрасивый».
• НАШЕ недостаточное самоуважение накладывалось на врожденные или приобретенные личностные черты.
• МЫ были тревожны, мнительны, подозрительны , не умели справляться с конфликтными ситуациями, от этого НАША тучность увеличивалась и тем самым усугублялась НАША нервозность.
• МЫ считали, что в основе слова «ПОХУДЕНИЕ» лежит слово «ХУДО», то есть «ПЛОХО, БЕДНО, НЕПРАВИЛЬНО» и НАШ организм не хотел становиться хуже, когда МЫ настойчиво старались заставить его похудеть. А слово «ПОПРАВИТЬСЯ» воспринимали как стать «ИСПРАВНЫМ, ПРАВИЛЬНЫМ» , «ПОЛНЕТЬ» – становиться полнее, наполняться. НАШ организм упорно гнул свою линию, сбивая НАС с пути внезапными приступами голода, услужливо подыскивая благовидные отговорки и оправдания нарушениям диеты, словом, вел с НАМИ партизанскую войну. Причем, справедливую.
• МЫ стремились получить еду как наслаждение, вознаграждение, с одной стороны, и избежать наказания – с другой. В детстве МЫ начали испытывать тягу к сладкому, усвоив, что оно успокаивает. Еда была первым удовольствием, доступным НАМ с рождения. МЫ, поощряемые желанием бабушки видеть пухленького и здрорвого бутуза, неосознанно продолжали набирать вес, чтобы соответствовать ожиданиям. МЫ слышали, что «хорошие девочки и мальчики кушают с аппетитом и не оставляют ничего на тарелке».
• НАША мама выговаривала НАШЕ бабушке, за то , что та «раскормила»НАС.
• НАШ вес начинал расти в ответ на жесткий контроль со стороны родителей, как внутренний протест и способ заявить: «Я самостоятельная личность, могу позволить себе быть не таким, каким вы хотите видеть меня». И, чем больше родители акцентировали НАШЕ внимание на НАШЕМ весе и других видимых им (и не всегда реально существующих) недостатках, тем сильнее оказывался протест.
• В школе МЫ попали в ситуацию отторжения коллективом, возникновение лишнего веса и его стремительное нарастание служило своеобразным протестом.
• В детстве МЫ подвергались сексуальному насилию, в результате пережитого стресса и с целью защиты от возможных и в будущем подобных стрессов, НАШЕ подсознание приняло решение: «Стану толстой и некрасивой, чтобы совершенно не привлекать мужского внимания».
• У НАС есть избыточный вес, он выполняет определенные функции, эти функции важны лично для НАС. МЫ не знали, что это за функции, что еще – не ведущее к полноте – в НАШЕЙ жизни может выполнить эти функции?
• На НАШЕ пищевое поведение влияли :
• -сложная ситуация в семье, отдельное проживание или развод родителей;
• - необходимость или привычка принимать пищу в одиночестве;
• - длительное времяпровождение за слушанием радио, чтением иллюстрированных журналов, просмотр телепрограмм.
• -низкий социально-экономический уровень семьи;

• МЫ несли в себе тяжкий груз комплексов неполноценности, основанный на высказываниях как близких, так и чужих людей, как друзей, так и недругов.
• НАШ муж морально унижал и подавлял НАС, подчеркивая НАШ лишний вес, чтобы показать, что он лучше, круче НАС, что бы сбить с НАС спесь и «звездность»
• НАШИ «сердобольные» подруги-доброхотки, рекомендовали НАМ новомодные диеты, чтобы на самом деле лишь подчеркнуть собственную привлекательность.
• Совершенно посторонние люди отпускали хамские комментарии, только для того, чтобы лишний раз почувствовать себя «не таким уродом, как вон та...». Все эти манипуляторы преследовали в первую очередь свои личные цели.
• В магазинах НАМ часто приходилось слышать: «Вашего размера нет. Брюк такого размера не шьют. На такую фигуру трудно подобрать что-нибудь приличное.» МЫ уходили, глотая слезы, злясь, с испорченным настроением. МЫ старались не заходить лишний раз в магазины, покупка одежды превращалась в проблему, стресс, очередное унижение.
• Парикмахеры говорили НАМ, что к полному лицу трудно сделать хорошую прическу.

• МЫ были стрессированы, подвержены общей тревожности или депрессии вследствие нарушений пищевого поведения, а строгие диетические ограничения еще больше усиливали стресс и лишь усугубляли нарушения пищевого поведения, так замыкался порочный круг.
• Еда являлась для НАС самым доступным, легким способом “избавления” от проблем и вопросов, самой распространенной заменой радости, самой невзыскательной формой удовольствия и подменой недополученных, недобранных, неудовлетворенных по каким-то причинам потребностей, как физических, так и духовных.
• МЫ попадали в заколдованный круг: неудовлетворенность – еда – временное облегчение – еще большая неудовлетворенность – еще большее количество еды – еще и еще большая неудовлетворенность – еще и еще большее количество еды… и так до полного не желания жить
• МЫ набирали лишний вес от недостатка секса, или от неудовлетворенности тем сексом, который у НАС был, или от нехватки прикосновений ( НАМ, всегда очень хочется потрогать человека, который НАМ нравится, но не факт, что МЫ планирем заниматься с ним сексом) НАМ всегда не хватало прикосновений, только МЫ не понемали, чего именно НАМ не хватает. Самую острую нехватку прикосновений МЫ начали ощущать с началом семейной жизни, время, проводимое с супругом (конечно же настоящим мужчиной) никак не приносит долгожданного облегчения.
• МЫ занимались сексом, пытаясь дополучить нехватку элементарных тактильных ощущений.
• Чем меньше МЫ спали, тем больше хотели есть.
• МЫ читали, что дети, страдающие полнотой, как недавно отметили канадские психиатры, оценивают качество своей жизни на таком же уровне, как и онкологические больные.
• МЫ сталкивались с агрессией со стороны общества, приученного объяснять ожирение лишь страстью к содержимому холодильника.

• МЫ страдали от булемии и скрывали это от окружающих. У НАШЕЙ мамы была булемия и МЫ знали об этом.
• МЫ не могли вырваться из порочного круга обжорства и освобождения от съеденного, это было очень мучительно.У НАС исчезало чувство насыщения и контроль над количеством съедаемой пищи. Начав есть, МЫ не могли остановиться. МЫ заглатывали в бешеном темпе огромное количество продуктов. Независимо от количества съеденного, МЫ укоряли себя в том, что не должны был этого делать. МЫ понимая, что с НАМИ творится что-то неладное, и поглощая очередную порцию, утешали себя тем, что с понедельника МЫ уж точно начнем новую жизнь, однако этот понедельник так и не наступал.
• В результате у НАС возникло ощущение неспособности контролировать себя. МЫ отдавали предпочтения сладостям, жирному и другим высококалорийным продуктам.
• Подобные разгулы приводили к отчаянным попыткам избавиться от съеденного и предотвратить увеличение веса. Чтобы освободить организм от нежелательной пищи, МЫ применяли различные очистительные процедуры, чаще всего искусственно вызывали рвоту или прибегали к слабительным и мочегонным средствам, клизмам. НАШУ жизнь определял порочный круг «диета – срыв – очищение», избавление от съеденной пищи лишь приближало чувство голода, вызванное диетой, и в дальнейшем повышало вероятность очередного разгула. Каждая часть этого цикла с неизбежностью предопределяла другую.
• МЫ ели до тех пор, пока не почувствуем боль в желудке, после чего МЫ вызвали рвоту и начинали все с начала. Это сопровождалось НАШИМ чувством вины, депрессией, понижением самооценки.
• МЫ полагали, что эта болезнь связана с волей, достаточно лишь взять себя в руки, и булимия отступит. Тем сильнее было НАШЕ непонимание, раздражение и негодование за то, что этого не происходит, а наоборот - изо дня в день повторяется одна и та же картина.
• В основе НШЕЙ булимии лежали глубокие психологические раны, глубоко и постоянно тревожащие переживания. Попытки привязать НАШУ жизнь к еде (не-еде) - это попытки справиться с жизнью, которая становится НАМ все менее подвластна.
• Булимия не является проблемой еды как таковой, а представляла собой целый комплекс НАШИХ проблем, ее не возможно было решить только усилием воли.
• МЫ поглощали гигантское или очень большое количество еды за один прием пищи, пища не пережевывалась, заглатывалась кусками, съедалась быстро. После приема пищи МЫ запирались в туалете - чтобы избавиться от съеденного, вызвать рвоту. МЫ были скрытны, замкнуты, у НАС были колебания настроения.
• У НАС было ощущение не контролируемости ситуации, чувство беспомощности и одиночества, недостаток энергии, общее ощущение нездоровья, частые болезни горла: фарингиты, ангины, проблемы с пищеварением, разрушение зубной эмали, вызванное желудочными кислотами рвотных масс, увеличенные слюнные железы на щеках, проблемы с кожей, обезвоживание, отказ признать у себя наличие проблемы.

• Случаи обжорства приходили к НАМ во время смены настроения, особенно, когда МЫ испытывали раздражение, злость, грусть, волнение, расстройство, или те или иные трудности в жизни.
• У НАС была сильная зависимость от матери и боязнь разлуки с ней, и еда часто являлась замещением отсутствующей материнской заботы, защитой от депрессии.

• Ожирение провоцировало у НАС отрицательное отношение к себе, снижение самооценки до минимума, вызывало желание отказываться от секса из-за несовершенства своего тела. МЫ постоянно думали о том, какое количество складок может увидеть партнер во время сексуальных игр, и это не позволяло НАМ расслабиться и сосредоточиться на происходящем. МЫ некомфортно ощущали себя в своем теле и в своей весовой категории. НАМ было свойственно скованное поведение, неуверенность в своих силах, отказ заниматься сексом при свете, отсутствие гибкости и выносливости. МЫ испытывали чувство неполноценности, сравнивая себя с тем стереотипом красивой внешности, который ежедневно навязывали НАМ с экрана телевизора и со страниц глянцевых журналов.
• МЫ использовали еду в роли своеобразного антидепрессанта, и это оказалось столь эффективным, что отказаться от этой привычки стало невозможно.
• МЫ чувствовали себя внутренне крайне незащищенными, и жир при этом выполнял защитную, буферную функцию, отгораживая НАС от враждебного окружающего мира.
• НАШИ нервы были постоянно «обнажены», НАША гиперчувствительность порой даже приводила к нервным расстройствам. Поэтому для того, чтобы хоть как-то притупить слишком сильные эмоции, гнев, тревогу, страх и какие-то переживания, МЫ начинали «обрастать» жиром.

• МЫ считали, что недовольство собой и убежденность в собственной неполноценности являются следствием проблем с фигурой. МЫ не верили, что это не следствие, а причина лишнего веса. МЫ постоянно были недовольны собой, часто себя критиковали и ругали, и НАШЕ тело вынуждено было защищаться, и делало оно это именно с помощью лишнего веса. МЫ ненавидите себя и появилось то, что отражало это отношение, ведь внешнее всегда отражает внутреннее.
• НАМ с помощью еды и наполнения желудка было проще всего заполнить эмоциональную пустоту, расставаясь с любимым человеком и переставая испытывать с его стороны любовь, МЫ начинали стремительно набирать вес. И наоборот, почувствовав себя любимой и желанной, МЫ без всяких усилий скидывали килограммы.
• Вкус многих продуктов ценен для не сам по себе, а как воспоминание о чем-то хорошем, что было в НАШЕЙ жизни: это ностальгия по детству, по уюту, любви и теплу. Эти эмоции МЫ переносили на пищу и она становится своеобразной «машиной времени», с ее помощью МЫ пытались вновь пережить какие-то приятные момент из своего прошлого. И чем менее комфортно было НАМ в настоящем, тем чаще МЫ использовали еду именно в таком качестве.
• Чрезвычайно сильный стресс полностью отбивал аппетит у НАС, а умеренные, но постоянно повторяющиеся стрессы, вели к ожирению.
• Чувство вины превращало НАШУ жизнь в вечный замкнутый круг.Чувство вины охватывало НАС всякий раз, когда МЫ обжирались, нарушали диета, просто с аппетитом кушали, были сыты. Но вместо того, чтобы на этом и остановиться, под действием чувства вины и стараясь избавиться от охватившей НАС паники, МЫ начинали есть еще больше. Замкнутый круг
• НАМ были свойственны постоянные перепады настроения от ощущения счастья до депрессии, и МЫ были склонны искать успокоения в пище, которая является единственным источником стабильных эмоций в НАШЕМ изменчивом внутреннем мире.
• Каждая очередная попытка снижения веса давалась НАМ труднее предыдущей, организм как будто насмехался над НАМИ: «Что, опять худеем?»
• МЫ часто испытывали сильные чувства, которые трудно перенести. МЫ не могли эти чувства четко распознать и выразить. Обычно это были негативные эмоции, от которых НАМ хотелось поскорее избавиться. МЫ говорили: «Мне плохо!» — но не могли сформулировать, какое именно чувство и по какому поводу МЫ испытываем. МЫ были не способны дифференцировать и назвать свои эмоции, и были не в состоянии что-то сделать с ними, как говорят психологи — отреагировать, то есть «переварить» и направить «в мирное русло».Единственным способом отреагировать скрытые переживания оказывалось жевание, МЫ ели — и становилось легче. МЫ с трудом распознавали эмоции, а если распознавали, то не могли переварить, вместо этого МЫ переваривали еду. Пища успокаивала НАС, доставляла удовольствие, отвлекала…
• Переедая, МЫ наказывали себя (не будешь стройной и красивой!), символически искупая какую-нибудь бессознательную вину.
• Активное уничтожение пищи помогало НАМ косвенно выразить ярость и гнев — ведь МЫ ее режем, жуем, глотаем.
• Пища, особенно сладкая и содержащая «вещества удовольствия», повышала НАШЕ настроение и помогала преодолеть скуку, восполнить недостаток впечатлений.
• НАМ чего-то не хватало в реальной жизни, и еда становилось средством заполнения пустоты. НАМ было трудно бороться с таким аппетитом — ведь он был вызван глубинными потребностями НАШЕЙ личности.
• МЫ испытывали недостаток зрелости и воли, НАМ хотелось снова стать маленькими, припасть к теплой маминой груди, почувствовать себя защищенными, ни за что не ответственными... МЫ хотели получать самое простое, примитивное удовольствие, и чтобы «НАМ за это ничего не было» (Психологи называют такую потребность «оральной», то есть «ротовой», потому что она напоминает основную потребность младенцев сосать молоко из материнской груди, после чего они испытывают подлинное блаженство) . НАШЕ поведение было инфантильным, то есть незрелым, МЫ были очень импульсивны, у НАС не хватало воли остановить себя и не тащить, как младенец — соску, в рот кусок еды, очередную сигарету или рюмку. Курение помогало НАМ похудеть и снижало аппетит: один вид регрессивного поведения заменяется на другой.

• МЫ восполняли лихорадочным поглощением пищи элементарный недостаток секса. И дело не в том, что МЫ не могли удовлетворить эту потребность физически, просто у НАС в сексуальной сфере имелись комплексы или запреты. МЫ получали подобие сексуального удовлетворения в удовольствии от пережевывания пищи.

• МЫ чувствовали экзистенциальный вакуум или отсутствие смысла жизни. МЫ не имели смысла жизни, либо теряли его с возрастом или после каких-то серьезных потрясений. МЫ начали заполнять эту нешуточную брешь пищей. Еда становилась для НАС чуть ли не самой важной составляющей существования, и у НАС не было силы себя в ней ограничивать, МЫ превращались в пищеперерабатывающий комбайн.
• Из за лишнего веса у НАС было меньше свиданий, чем у других девочек, МЫ рассматривались как менее привлекательные для противоположного пола, потенциальные партнеры НАС чаще отвергали.
• Еда для НАС часто была единственным выходом из положения при избытке некоторых, особенно отрицательных, эмоций.
• МЫ "выучили", что НАМ становится лучше от еды.
• Страх делал НАС толстыми и неповоротливыми: МЫ испытывали страх за ребёнка, страх чего то не успеть, страх чего то не получить и так далее, и тому подобное. Часто МЫ не замечали, но этот страх присутствовал везде. МЫ боялись, даже не осознанно, а НАШ организм реагировал на это и увеличивал защитный слой, увеличивал жировую прослойку, то есть защищал себя от негативных явлений.

• По своей природе взрослая женщина психологически может находиться в одном из пяти состояний: девочка; взрослая небеременная женщина; беременная женщина; мать-кормилица; бабушка... Из них в детородном возрасте вне беременности, вскармливания ребенка и общения с детьми психологически и физиологически нормальным является только одно – взрослая небеременная женщина, сексуальное существо... Психика является чрезвычайно мощным фактором, влияющим в организме на всё; и, если МЫ психологически большую часть времени оказывались буквально загнанными в состояние "мать", – НАШ обмен веществ оказывался соответствующим и развивалось ожирение.
• МЫ психологически были не женщиной, а не бесполым "товарищем" или "мамой"; не чувствовали себя привлекательной, соблазнительной женщиной; муж и другие мужчины не относились к НАМ как к женщине.

• МЫ большую часть времени спокойно относились к своему весу, ведь, если верить статистике Института питания РАМН, 60 % женщин и 50% мужчин старше 30 лет в нашей стране страдают избытком веса, больше половины взрослого населения России – полные люди. МЫ не отличались от большинства, или отличались не на много.

• МЫ испытывали «диетическую депрессию» - эмоциональный стресс, который возник на фоне излишне ограничительных, несбалансированных программ, моно-диет, т.к. МЫ имели эмоциогенное пищевое поведение и происходило лишение единственной радости, защиты от переживаний, главного способа обретения душевного равновесия.
• МЫ попадали в «точку стояния» - компенсаторное замедление основного обмена веществ, режим более экономного расхода калорий, выражающийся во временном прекращении снижения веса, несмотря на правильные и активные мероприятия по его снижению.
• МЫ испытывали на себе «Йо-йо-эффект» - рецидив, «рикошетный» набор веса, который возникал при быстром, стрессовом для организма сбрасывании веса. Как реакция на стресс возрастал НАШ аппетит, и МЫ набирали еще больший вес.
• На НАС воздействовали две части НАШЕЙ личности, одна как бы говорила: « Я хочу тебя утешить, умиротворить едой и забыть все эти неприятные переживания», а другая призывала: «Немедленно прекрати есть, на кого ты похожа, во что превратилось твое тело!». Обе эти НАШИ части доминировали попеременно, конфликтуя между собой, и МЫ не могли их примирить. НАШИ субличности, каждая со своей точки зрения желала НАМ добра.
• МЫ совершали неблаговидный, по НАШЕМУ мнению поступок и бессознательно подвергали себя наказанию. НАМ внушали, что нужно уважать родителей, и когда МЫ решались поступать по своему, то испытывали чувство вины, а вина искала наказания. МЫ причисляли себя к породе НЕУДАЧНИКОВ. Из двух классических методов воспитания НАШИ родители выбирали только «кнут», игнорируя пряник. НША жизнь складывалась несладко во всех смыслах. Если МЫ позволяли себе «вырваться», то получали наказание. У НАС сформировалось представление о себе, как о недостойном радостей жизни. МЫ были уверены, что если вдруг привалило счастье, то за это придется расплатиться. НАША жизнь была чередой преступлений и наказаний, причем преступления существовали в основном в НАШЕМ воображении, а наказания в реальности. Став взрослыми и получив доступ к «запретным плодам», МЫ не получали удовольствия от процесса, а ждали, когда нагрянет кара. МЫ не удивлялись, когда итогом «сладких мгновений» НАШЕЙ жизни становилась испорченная фигура и пошатнувшееся здоровье, а испытывали горькое удовлетворение. В идеале люди едят для того, что бы жить, а МЫ ели для того, что бы умереть. НАША аутоагрессия вела к лишним килограммам.
• При возникновении конфликта, МЫ направляли свои агрессивные намеренья не на разрешение конфликта, а на НАШУ личность. Это происходило неосознанно. НАША подавленная эмоция гнева или обиды, будучи нереализованной, разрушала НАШ организм. НАШ организм снижал психоэмоциональный тонус, уменьшал внутреннюю активность и обменные процессы. Вместе с этим уменьшалась и внутренняя агрессия, так НАШ организм защищался от НАС самих. В результате, при небольшой энергитической ценности пищи, часть калорий не перерабатывалась, а откладывалась в виде жира. Таким образом, замедление обмена веществ возникло как реакция НАШЕГО организма на душевное неблагополучие.
• МЫ испытывали трудности в распознавании и описании собственных эмоций и чувств.
• МЫ испытывали затруднения в определении различий между чувствами и телесными ощущениями.
• МЫ с трудом выражали НАШИ чувства и переживания, особенно конфликтного содержания, это было реакцией на семейный запрет с детства выражать себя и свой чувства.
• Вместо душевной боли МЫ испытывали боль физическую.
• Мир казался НАМ опасным местом, МЫ видали единственный выход – скрыться в убежище собственного тела. МЫ связывали НАШЕ выживание с возможностью быть если не обласканной и обогретой, то хотя бы просто накормленной. Физическое удовлетворение от сытости уменьшало тревогу так же, как тепло заботливой мамы.
• Весь трудно выразимый массив НАШЕЙ психической боли сосредоточился в НАШЕМ теле и переплавился в лишние килограммы. НАШИ жизненные невзгоды оживляли в НАШЕМ подсознании трагедию «брошенного ребенка» и запускали механизм защиты.