Игры блуждающего разума. Неадекватность как свойство человеческой психики
О феномене неадекВАТНОСТИ, или три способа справиться с когнитивным диссонансом

Автор: В.Коваль

По большому счёту, современная западная цивилизация покоится на фундаменте идей и взглядов, сформированных в так называемую эпоху просвещения. Первоначально разработанная в среде философствующих интеллектуалов Франции, Англии и Германии, система этих взглядов и идей постепенно стала приводить в движение процессы изменений в социальных отношениях, законотворчестве и политике. Соединённые Штаты Америки, созданные на основе этих принципов, менее чем через 100 лет после провозглашения независимости и принятия конституции превратились в самое передовое государство мира.

Главным краеугольным камнем, на котором была выстроена вся идеология эпохи просвещения, была вера в так называемый reason, что можно приблизительно перевести как «здравый смысл» или «здравомыслие». Эта концепция подразумевает наличие практически у всякого индивидуума способности рационально понимать свои интересы и благоразумно действовать с целью улучшения своего общего благосостояния, причём благосостояние понималось в более широком смысле, чем просто удовлетворение собственных базовых потребностей. Практически весь XIX век прошёл под лозунгами прогресса и веры в светлое будущее рационально мыслящего человечества. «Покращення» регулярно наблюдались на европейском континенте практически во всех сферах деятельности — от повышения зарплаты работников физического труда до невероятного прогресса в области микробиологии и вакцинации. Даже доктора в Европе поняли что-то важное из области медицины и перед приёмами больных наконец-то стали мыть руки, что само по себе уже значительно уменьшило смертность в среде их пациентов. Военные конфликты в XIX веке тоже носили рациональный характер, проходили в рамках модели, предложенной Клаузевицем («война есть продолжение политики иными средствами»), и практически всегда одна из конфликтующих сторон достаточно быстро одерживала победу и достигала заранее поставленных целей.

В общем, идея о рациональном характере человеческой натуры и окружающего мира настолько сильно укоренилась в сознании западной элиты XIX века, что даже самые гениальные попытки, предпринятые Артуром Шопенгауэром и Фридрихом Ницше, подвергнуть эту гипотезу критическому анализу долгое время не воспринимались всерьёз.

Всё изменила Первая мировая война, иногда ещё называемая Самоубийством Европы. Все страны-участницы конфликта, действуя строго в рамках как бы собственных национальных интересов, выпустили джинна, быстро вышедшего из под контроля и уничтожившего весь миропорядок, так тщательно выстраиваемый в течение предыдущего столетия. Десятилетняя послевоенная передышка закончилась Великой депрессией, по своим экономическим последствиям ненамного отличающейся от Великой войны. Великая депрессия, в свою очередь, выполнила роль спускового крючка для Второй мировой войны. Разрушенная Европа была самым наглядным свидетельством несостоятельности кантовско-гегелевской рациональной системы мира. На интеллектуальном горизонте опять засветилась вечная сократовская мудрость «Я знаю только то, что ничего не знаю» и остро возникла необходимость переосмысления и анализа опыта, накопленного в двух самых разрушительных конфликтах в истории человечества.

В межвоенный и послевоенный периоды происходит становление психологии как отдельной более-менее научной дисциплины. До этого времени вопросы и проблемы психической деятельности человека и групп людей рассматривались либо в рамках философии, либо они были предметом анализа для авторов литературных произведений. Для более солидной аргументации своих выводов психологи даже стали проводить опыты и эксперименты, а также производить статистическую обработку полученных данных, что действительно превращает психологию в более наукообразную дисциплину, чем философия. В своих исследованиях психологи пытались пролить свет и найти объяснения, каким образом действуют тараканы иррациональности в человеческих мозгах. Например, как политические демагоги влияют на толпы своих поклонников, проповедуя самые бредовые и абсурдные идеи. Как было обнаружено в результате многочисленных психологических опытов, огромное количество людей оказались не способны выстраивать причинно-следственные цепочки. На современном сленге такое полное отсутствие возможности логически мыслить называется неадекватностью.

Основополагающее исследование неадекватности как психологического феномена было проведено в середине 50-х годов прошлого века американским психологом Леоном Фестингером и сотрудниками его группы из университета Миннесоты. Результаты этих фундаментальных исследований были опубликованы в виде двух монографий «When Prophecy Fails» («Когда пророчество не сбывается») (1956) и «Cognitive dissonance» («Когнитивный диссонанс») (1957).

Объект исследования психологам подсказала небольшая заметка в муниципальной газете, в которой рассказывалось о существовании в пригороде Чикаго апокалиптического культа, ожидавшего конца света, который должен был непременно наступить в полночь 21 декабря 1954 года. Только небольшое число избранных будет спасено пришельцами с других планет в строго индивидуальном порядке. Леону Фестингеру пришла в голову мысль исследовать трансформацию мировоззрения представителей этой апокалиптической секты по мере приближения даты прогнозируемого конца света, а также после того, когда станет совершенно очевидно, что пророчество не воплотилось в реальность.

Леон Фестингер и несколько сотрудников его исследовательской группы успешно прошли собеседование на глубокое понимание теоретических основ апокалипсиса и смогли убедить руководство секты в своей лояльности светлым идеалам конца света. Секта была небольшая, можно даже сказать, маленькая. Она намного уступала по численности секте адептов «Встающей с Колен России» и секте «Могущих Повторить». Нужно сразу отметить исключительно удачный выбор объекта исследования — была заранее известна дата и даже время наступления решающего события для всех без исключения участников культа. В отличие от наступления апокалипсиса, назначенного на заранее определённую дату, процесс вставания с колен может занять неопределённо долгое время, и участники секты Вставания могут расходиться во мнении о том, в какой именно стадии этот процесс в данный момент находится и какой в настоящее время угол разгиба колен с точностью до одной тысячной градуса.

На протяжении нескольких месяцев психологи наблюдали поведение участников добровольной организации, ожидавших попадания в лучший мир, а также имели возможность свободно с ними общаться. Исследователи выяснили, что многие из истинно верующих в ожидании часа X бросили работу или учёбу, развелись, а также продали своё имущество, совершенно резонно полагая, что и в лучшем мире вечнозелёные доллары тоже пригодятся.

В день Х истинно веруюшие собрались все вместе, ожидая приход долгожданного события в молитвах и медитациях о бренности всего сущего. Исследователи отметили нарастание состояний нервозности и напряжённости по мере приближения полуночи, которые сменились состояниями растерянности и разочарования после того, когда все имеющиеся в наличии часы показали наступление новых суток. В 4 часа утра следующего непосредственно за обещанным апокалипсисом дня создательница культа вдруг объявила своим последователям, что вот только что по специальным астральным каналам связи получила новое послание от Всевышнего. Глубоко растроганный искренностью молитв Господь решил отменить конец света, ну или там перенёс его на более отдалённое время, сославшись на занятость в преддверие рождественских праздников. Было бы логично ожидать, что большинство истинно верующих, узрев собственными глазами несостоятельность пророчества, должны были сразу же встать на путь вразумления и провести «переоценку ценностей» (термин запрещённого в Российской Федерации философа Фридриха Ницше). Этого не произошло. Более того, в тот же день истинно верующие стали активно давать интервью газетам, гордо подчёркивая свою роль в спасении человечества. Многие из них ещё более укрепились в своей неадекВАТНОСТИ.

В общем, прозрения не наступило, глаза не открылись и процесс «переоценки ценностей» (термин запрещённого в Российской Федерации философа Фридриха Ницше) тоже как-то не наблюдался.

Анализируя такое, на первый взгляд, парадоксальное поведение, Фестингер ввёл в психологию понятие «когнитивного диссонанса». Так он назвал состояние психологического дискомфорта, в которое входит индивидуум в случае получения информации, каким-то образом противоречащей его мировосприятию. По мнению Фестингера, индивид, находящийся в состоянии этого самого диссонанса, будет пытаться как-то его устранить, примерно так же, как человек, чувствующий наличие камушка в ботинке, попытается от него избавиться. В работах, опубликованных на основании материалов исследований, обозначается несколько возможных способов преодоления когнитивного диссонанса:

    - признать ложность своего мировосприятия и попытаться выработать новое
    - проигнорировать вновь полученные факты, если это возможно сделать, не создав при этом нового, ещё более сильного диссонанса
    - интерпретировать вновь полученные факты как дополнительное подтверждение своей точки зрения. Это решение как раз и приняли адепты секты апокалипсиса.

Фестингер попытался проанализировать, в каких случаях выбирается третий из указанных способов разрешения диссонанса, наиболее противоречащий логике и здравому смыслу, и пришёл к выводу, что это происходит при выполнении следующих условий:

    - изначальная убеждённость в своей правоте должна быть исключительно сильной
    - истинно верующие находятся в постоянном контакте с людьми, разделяющими их убеждения, и постоянно получают от них социальную поддержку
    - истинно верующие пошли на существенные жертвы во славу своих убеждений или совершили действия, которые уже невозможно исправить.

Выводы Фестингера прекрасно согласуются с результатами социальных опросов в Российской Федерации, свидетельствующих о том, что самыми убеждёнными приверженцами идеи Встающей-с-колен-России являются старушки, прожившие всю жизнь в коммуналках или покосившихся деревенских хибарах без газа и воды. Ну, а для для усиления религиозного рвения верхушка секты Вставания втянула остальных её участников в преступные действия, типа развязывания войны или многочисленных нарушений общепринятых принципов международного права. Повышение пенсионного возраста также способствует усилению чувства массовой жертвенной сопричастности великой идее, что тоже находится в полном соответствии с выводами Фестингера. Как метко заметил Виктор Пелевин: «Антирусский заговор, безусловно, существует — проблема только в том, что в нём участвует всё взрослое население России».

Леон Фестингер произвёл безусловно глубокое и всестороннее исследование процесса вхождения в состояние когнитивного диссонанса и попытки его разрешения, но он не попытался объяснить, почему в большинстве случаев выбирается метод разрешения, противоречащий логике и здравому смыслу. Почему вместо отбрасывания заведомо ложной точки зрения люди либо пытаются слегка её модифицировать с целью устранения дискомфорта с противоречащими ей фактами, либо просто полностью эти факты игнорируют? Есть ли корреляция между интеллектуальным уровнем индивидуума, пытающегося разрешить когнитивный диссонанс, и методом разрешения, который он выбирает?

Рискну предположить, что попытка объяснения феномена неадекватности должна быть предпринята в рамках не психологии, а антропологии. Скорее всего, механизм иррациональной эмоциональной привязанности возник намного раньше, чем появились первые признаки разума и, соответственно, в борьбе древнего инстинкта с достаточно примитивными зачатками разума, имеющимися в наличии у среднестатистического россиянина, чаще всего побеждает инстинкт. А в борьбе телевизора с холодильником чаще всего победу по очкам одерживает телевизор. Почему телевизор? У меня нет никаких сомнений, что генералы информационной войны прекрасно знакомы с работами Фестингера и через ящик продвигают именно те решения постоянно возникающих когнитивных диссонансов, которые способствуют сплочению рядов секты «Встающей с колен России».

Даже в случае устранения нынешнего руководства секта продолжит своё существование под слегка изменённым лозунгом «По-прежнему встающая с колен Россия, но уже без Путина». А во всех бедах и проблемах всегда будет виноват условный Запад и особенно США, как это мы уже имели возможность наблюдать в таких высокодуховных странах, как Зимбабве и Венесуэла. При этом совершенно неважно, что по количеству Нобелевских лауреатов Россия значительно превосходит Зимбабве и Венесуэлу вместе взятых, так же, как превосходит их по количеству писателей с мировым именем. На усреднённый уровень дебилизма этноса наличие в его составе парочки гигантов мысли практически не влияет, особенно принимая во внимание тот факт, что эти самые гиганты были либо махровыми русофобами либо вообще евреями.

И в заключение, возвращаясь к понятию когнитивного диссонанса, хотелось бы опять воздать должное древним грекам, так как первое достаточно подробное описание наступления психологического дискомфорта, полностью соответствующее определению Фестингера, можно обнаружить в диалоге Платона «Евтифрон», написанном примерно за 400 лет до нашей эры. В этом небольшом произведении автор приводит разговор своего учителя Сократа с молодым человеком по имени Евтифрон, считающим себя специалистом в вопросах религии и морали. По просьбе Сократа его оппонент даёт своё определение понятия «благочестия». Пытаясь ответить на дополнительные уточняющие вопросы философа, Евтифрон постепенно приходит к осознанию того, что его понимание «благочестия» содержит логическое противоречие. Не желая открыто признать ошибку в своём определении, молодой человек спешно покидает поле дискуссии, сославшись на наличие более важных дел. Такой способ разрешения психологического дискомфорта полностью вписывается в рамки теории Фестингера.