ПЖ-75. Отказ от способности быть собой, являть себя. Отказ от способности быть достойным благ и любви, отказ от способности быть правильным и т.д.

Все, что я делаю, например, эта сессия теоса – может проходить только в замкнутом режиме, в одиночестве. Этим нельзя делиться, нельзя себя выражать, нельзя показывать свое настоящее, естественное содержимое, нельзя это проявлять. Страх испытать эту боль ничтожества, неудачника, некоего бесправного и уничтоженного существа.
Нельзя показывать, нельзя выражать, нельзя проявлять себя.
И идея в уединении что-то создать, себя прокачать, чтобы выйти в мир, и с одной стороны, чтобы приняли, а с другой – желание отомстить, доказать, что они были неправы и даже возвыситься над ними. Где-то здесь живет желание доминировать, возвышаться. Делать все, чтобы не допустить боль бессилия и поражения, и отказа от способности быть собой и быть достойным.

Пространство:

1. Мне страшно, я зажат, я больше не мог там оставаться, я выключил себя. Вообще ничего не соображаю. Не мог больше там находиться, оставаться там. Уснуть. Притвориться спящим, будто бы меня здесь нет. Будто бы я сплю и ничего не соображаю и нет меня. И враги такие постоят рядом, увидят, что я сплю, и отвяжутся от меня и уйдут. До этого был пик боли, когда я уже не мог отвечать на запросы реальности, на ее проявления. Настолько пиковым было напряжение, потому что я постоянно сжимался, сжимал себя, вжимал себя в себя самого. А вжимал, потому что мне было очень страшно, непонятно, как себя вести.
Вызвать жалость к себе, чтобы отвязались. Да что же я такое пишу, это явно идеи не из этого пространства, тут ни слова о том, чтобы не проявлять внутреннее. Я спать хочу, мне страшно, мне одиноко, мне хочется спрятаться. Бессилие и одиночество.
Идея, что я не могу, что я слаб и ничтожен, что со мной что-то не так. Слабость, бессилие, ватность, туманно все. Отчаяние и боль. Хочется страдать, это способ с реальности сбежать, в которой, как я считаю, у меня ничего не получается.
Отказ от способности иметь хребет \ сердцевину, быть собой, ценить себя и своё, иметь опоры в себе, быть достойным и т.д. Отказ от способности быть достойным благ и любви, так, пожалуй.
Страх и отчаяние как-то себя проявлять. Всегда ненавидеть себя, вообще отказываться двигаться и выражать себя. Ведь по умолчанию любые мои проявления – недостойны, неверны, ошибочны, неправильны, отвратительны. Стало быть, всегда стресс и ужас себя проявлять, непонимание, как это делать, чтобы было правильно. Идея, что себя надо прокачать, изменить, сделать что-то иное (всегда не то, что я делаю), чтобы приняли / любили / чтобы было правильно.

2. Я просто сижу и стараюсь не обращать внимания на то, что происходит, не понимать этого. Я отказываюсь осознавать значение и смысл происходящего, отказываюсь знать правду о происходящем, ведь если я узнаю, то снова будет адски больно, что я – безнадежное говно, и все мои проявления отвратительны. Всегда отчаяние и боль внутри, что если я узнаю правду, то надежды на какие-то улучшения ситуации, на то, что я становлюсь или уже стал сильнее и правильнее – исчезнут. Малейшее подтверждение боли и страха, что я опять сделал не то, проявил себя не так – и сразу отчаяние и боль. И зависимость от мнения других. Избирательность согласия с теми или иными словами и реакциями людей. Если хвалят – хорошо, но это рождает еще больший страх, еще большее напряжение и еще большую опору на этого человека, который похвалил. Теперь ведь нельзя не оправдать его\ее ожиданий, нельзя не соответствовать, нельзя подвести, нельзя допустить, что он\она разочаровались, нельзя ошибаться. И напряжение возрастает многократно, и опора не на себя, а зависимость от этого человека.
А если не хвалят – то я обижаюсь, злюсь, не согласен, пытаюсь что-то доказывать. В любом случае я не знаю, что происходит на самом деле, а полностью перевесил эту функцию на других людей. Ведь я сам не знаю, не могу знать, отказываюсь знать, достоин ли я, правильно ли я себя повел, угодил ли я другим – об этом только другие могут судить и говорить. И всегда служение другим, и всегда надежда, что похвалят и страх, что осудят. Сильный страх осуждения, потому что боль. Стараться угождать.
Голова не работает, думать не хочется, знать не хочется, соображать не хочется. Чтобы не знать реальность, не разбираться в ней. Я отказываюсь от способности думать, знать, соображать, понимать самостоятельно. Я отдаю эту функцию другим людям: пусть они понимают, думают, судят, оценивают, а мне дают готовое. В этом случае, есть надежда, что оценят и похвалят. А если буду думать сам, то всегда будет боль, потому что всегда стресс и непонимание, и позиция, что в любом случае делаю не то. Позиция неизменна, что бы я ни делал: сомнения, страх, необходимость, чтобы другие оценили. Сам не могу не буду, чтобы не знать, что снова ошибаюсь, что снова мои проявления ужасны, и я ничего не достоин: ни любви, ни принятия. И надо срочно стать кем-то другим. Добиться причин для признания и принятия меня.

Отказ от способности осмысливать и знать, понимать, что происходит, и что все это значит.

3. Сразу глаза закрываются. Вот если бы не видеть, не воспринимать информацию, ее не нужно будет понимать, обрабатывать. И я не узнаю правду. Я настолько боюсь воспринимать и понимать, что очень хочется тишины. А реальность видится страшно беспорядочным и громким шумом, от которого хочется закрыться и спрятаться в тишину. Идея закрыть глаза и отдохнуть от потока информации происходящего, перевести дыхание на какое-то время побыть в тишине. Ощущение перегруза информацией, ведь этот поток надо воспринимать, надо обрабатывать и понимать его, а я не хочу, я отказался. Мне очень хочется тишины. Я стараюсь не смотреть, не воспринимать. Отказ от способности к восприятию.
Я вижу то, что хочу видеть. Я это переиначиваю, и страшно увидеть то, что может эту картину порушить. Всегда противоречия, фильтрация, чтобы создать хоть какое-то подобие реалистичности и равновесия картины. Жить во тьме и в тишине базово, выхватывая по необходимости какие-то куски реальности и лепить из них уютную картину.
Прояснять состояние и точку не хочу. Я лучше додумаю что-нибудь, и проскочу дальше. В настоящем и настоящее не воспринимать.
Не хочу этого видеть, воспринимать. Отказ от способности воспринимать действительность.

4. Я не сдвинусь с места. Я тут сижу, никуда не смотрю, что-то себе воображаю. Я много говорю, потому что на словах всегда можно нарисовать любую картину о себе, любой образ себя создать и внедрить людям. В отличие от делания, от проявления и выражения себя в деле. Я сижу на месте и много говорю. Компенсирую отказ показывать внутреннее и типа настоящее, отказ себя проявлять. И мне очень страшно, и чем ближе необходимость делать, тем больше я говорю, чтобы отсрочить или даже избежать делания. Идея, что надо постоянно говорить, говорить много, надо постоянно поддерживать образ себя, и компенсировать постоянные ошибки, косяки, минусы, которые я допускаю, если все-таки приходится делать, проявлять себя. Идея, что каждый раз, когда я себя выражаю, проявляю, я обнажаю свое ничтожество, и люди мгновенно разочаровываются и отвращаются. И я тут всегда стремлюсь хоть как-то возместить это словами, болтовней. Я чувствую себя унизительно, ничтожно, мне стыдно за себя, что не оправдал ожиданий, что такой сильный контраст слов с делом. И, разумеется, стараюсь не делать, не двигаться, никак себя не выражать.
Отказ от способности делать, проявлять себя в деле. Заранее обреченность на ничтожество, отвращение к себе других и меня самого. Боль неправильности и ничтожности любых моих проявлений.

5. Каждый раз, когда я что-то говорю или делаю, у меня идет параллельных процессов куча: ловлю обратную связь, боюсь, что не угадал, не попал, сказал и сделал не то. И сразу отчаяние, что ничего не получается, что ничего не получится. Позиция, что, что бы я ни делал, у меня все равно ничего не получается. Самоедство и самобичевание, демонстрирую: «Вот смотрите, опять не получается, и снова не получилось, что бы я ни делал». И я бью себя по рукам, я ненавижу себя. Я доказываю себе и другим, что у меня ничего не получается. Я обесцениваю все, что делаю, я намеренно делаю плохо, бросаю – все, чтобы остаться в роли и позиции, что я ничтожество, которое обречено на неудачу. Я стесняюсь себя, я боюсь себя показывать, являть, потому что позиция, что все равно не получится. Я буквально деревенею, впадаю в ступор, не могу двигаться. Ведь надо делать, надо себя проявлять, а позиция, что любое движение проявит неспособность и мое ничтожество. Значит, нельзя двигаться. Какой смысл начинать делать, если я не знаю, как правильно, если буквально все, за что берусь – не получается, делаю не правильно. Надо делать – не буду делать, потому что все равно не получится.
Ненавижу себя за это, презираю, демонстрирую свою презренность, унижаю себя в своих и чужих глазах. Создаю ситуации, где я посмешище. Идея, что если я буду смешным и убогим, надо мною сжалятся, меня примут, со мною будут дружить. Ведь я же беспомощный, добрый, безобидный. Ведь я же ни на что не претендую, ведь я же не способен ни на что сам. Жалкое посмешище, симуляция доброты и безобидности из позиции бессилия к сопротивлению и конфликтам. Таким образом, я еще и надеюсь на принятие и любовь. Если не буду претендовать, буду угождать, служить, симулировать бессилие, что во мне нет угрозы и конкуренции, что я такой простачок – то меня будут любить.
Позиция беспомощности, бессилия. Надежда, что если я в этой позиции, то меня примут и будут любить. Если я буду ниже других, беспомощным, и не буду претендовать, меня будут жалеть и любить.

6. Уснуть. Больше не осознавать реальность. Состояние, что нет сил, что я устал, что очень нужно лечь где-то, найти уголок и просто упасть, уснуть. Да прям здесь и сейчас отключиться посреди «арены жизни», где бы я ни был. Если на улице, то недомогание, слабость в теле, я уже не могу вынести реальность вокруг, что она есть и я в ней присутствую. Мне нужно срочно домой, и уснуть, чтобы не осознавать происходящее. Я даже глаза не поднимаю, никуда не смотрю, ничего не слышу, мне надо скорее выключить себя. Просто выключить себя. Физически невыносимо быть в теле и сознании. В теле прям боль, по телу разлита. Все обесценить, сбежать с момента, каким бы он ни был, отключиться полностью.
Очень некомфортно быть в сознании. Страшно все вокруг, уже ничего не понимаю, что происходит, не смотрю на это все, уже и роль жертвы себя не оправдала, уже просто от всего на свете реального надо отказаться. Мне срочно надо отключиться.
Беззаботность, пофигизм, эйфория, безразличие к происходящему. Идея, что я не здесь и меня это не касается. Боль осознавать реальность. Осознавать могу только выдуманные картинки, экраны, проекции. Обложить себя иллюзиями и игрушками, соткать некий свой мир и запустить в нем процессы. Все теперь проживается в отключке, в голове, в фантазиях. На реальность запрет. Всегда пустые глаза, и смотрю всегда внутрь, в реальности меня нет уже.
Я в этих фантазиях и себя нарисую великим, успешным, у которого все получается, который достоин и все такое. Здесь в этой точке я пытаюсь жить выдуманными образами себя. Я отказываюсь осознавать, что могу (и наверняка делаю) фигню в реальности. Проецирую на себя, на обратную от людей связь. И сильный страх перед реальностью, что все это не так. Ведь тогда все мои фантазии рухнут, все эти экраны и надежды на их реалистичность рухнут.
Достраивание себя, оправдания себя, что я лучше, что я хорош. И удерживать эти образы.
Отказ от сознания в реальности. Отказ осознавать реальность. Проживание себя (как некоего антипода неудачника, т.е. человека достойного) и происходящего в фантазиях.
Последние надежды на чудо.

7. Вообще ничего не хочу, раздражительность и злость к любым проявлениям реальности. Все, что воспринимается – воспринимается как помеха, как нечто нежелательное. Ведь оно напоминает, что я еще здесь, в этом мире. Высокомерие, надменность, ЧСВ, идея, что мне это все не ровня, все это не то. Обесценивание, уничижение всего, что есть. Насмехаюсь над всем. Прячусь за этими масками от дичайшей боли вообще быть в этом мире, ведь полное бессилие и безнадега. Ведь деваться некуда, ведь поражение признал уже по всем фронтам. Отказ от способности в принципе быть и функционировать в этом мире. Ведь, что я сделаю, это все неправильно, недостойно. И это лишь усугубит ситуацию. И это приведет лишь к дальнейшим потерям и ухудшению.
Но если я еще здесь, то, значит, мне придется с этим как-то взаимодействовать, я же не могу это игнорировать. Я же тут посреди жизни сижу статуей в отключке и никак с ней не сонастроен, не текуч. И жестко прилетает со всех сторон.
И я придумал себе, что меня здесь нет, что мне это все не нужно, меня это все не касается. Все, что происходит в реальности, я могу игнорировать, обесценивать, изолировать, т.к. якобы меня это все не касается.
Если я изолируюсь и отрежу реальность, уничтожу ее, то будет мне счастье, я смогу свободно себя выражать, проявлять. Я обрету свободу и легкость, в противоположность каменной зажатости и боли самовыражения. Идея своды от всего и вся, что запрещает мне выражать себя, что напоминает о то, что я ничтожество. А тут я смогу быть собой.
На деле – полный отказ от любой связи с реальностью, от признания того факта, что я фактически всегда здесь в этом мире, и никуда из него не девался. Это невыносимо больно, поэтому я отказываюсь от связи себя с реальностью.

8. Невыносимость, невозможность дальше жить. Тягостно. Безысходно. Сама жизнь в любых ее проявлениях причиняет боль. Сам факт, что я существую здесь – невыносим. Тут больше нечего делать, не на что надеяться. Вообще все обесценивается и отрезается, уничтожается, исключается из сознания. Все, что только может быть воспринято – отрицается, ведь это еще одно напоминание, что я еще здесь – там, где больше быть не хочу, не могу.
Одна спасительная идея, что я здесь не буду, что я уйду. И я стремительно дожигаю, уничтожаю остатки и следы своего присутствия в этом пространстве. Дожечь, уничтожить, похерить все на свете, даже если уничтожать придется много и долго. Позиция такая - уничтожать все, всего себя, все свои остатки.
Всегда и на все эта позиция – я жить не буду, я уйду.
Драма и страдания несчастной жизни, которая лишена смысла, глубокая депрессия, ничто уже не радует. Попытка сбежать от боли через полный отказ от существования. Не будет жизни – не будет боли.
И жажда отыграться, жажда начать заново, жажда победить в новом пространстве. Идея, что я теперь знаю, как надо действовать. Я же уже проживал, я же уже проходил это. Идея перепрожить жизнь, не наступая на грабли, ведь я якобы помню, где они лежат.     
Отказ от существования в этом пространстве, идея поскорее перезапустить эту игру – как говорят геймеры, сделать некий респаун.
Конец игры здесь, и начало новой где-то там.

9. Центральная точка:

Страх и безысходность. Позиция собственного ничтожества, будто меня уничтожили, убили, растоптали. И я не могу прийти в себя, оправиться, подняться. Все то, кем я был, считал себя, радовался себе, опирался на себя – было уничтожено. Как будто кто-то сказал мне, что все, что я из себя представляю – говно, отвратительное и ничтожное что-то. И я это принял. Идея, что я и правда говно, что все, что я считал в себе достойным – таковым не является, а является лажей. Я недостоин, во мне нет ничего хорошего, мне больше не на что опираться. Любые мои проявления – тоже говно, ведь это мои проявления. Поэтому я не знаю, как себя вести, и отказываюсь себя проявлять. И тут без вариантов. Любые мои проявления обречены, ведь они мои, а я – говно. Такая позиция. И, стало быть, мне нужно от себя отказаться и стать (постоянно становиться) кем-то другим. Ненасытная бездонная дыра, пропасть. Ведь позиция неизменна: не быть собой (я говно) – быть другим (стать лучше). Быть кем-то, кого примут и будут любить.
Отчаяние и боль, обида и слезы. Желание отомстить, доказать. Но, разумеется, не здесь и сейчас, а когда-нибудь, когда я изменюсь и стану достойным. Вот тогда вы офигеете от моей офигенности. И будете меня любить.
Боль и отчаяние жить и быть собой, стремиться, активничать. Я – вне игры на этой арене жизни, мне здесь нет места, я недостоин. Принял позицию, что все, что я из себя представляю – не годится, оно ничтожно, отвратительно. И я отказался от этого, отказался быть и жить собой. Опустил руки, сдался, принял то, что я есть ничтожество, и собой быть нельзя.
Надежда, что оценят, похвалят, что полюбят и примут. И всегда страх и напряжение, что если не сейчас, то потом, но обязательно оступлюсь, и люди увидят мое истинное лицо, а оно недостойно и отвратительно.
Взять и вырвать у себя хребет и сердцевину, перестать на себя опираться, всегда обесценивать и отрицать любые свои способности и качества. Всегда считать их недостойными, недостаточными и всегда бояться повторения этой боли, когда из под меня вышибается фундамент опоры на себя самого.

Отказ от способности быть собой, опираться на себя и проявлять свое настоящее и естественное.

--

Все, что было моим – я отказался, потому что идея, что это ничтожно и отвратительно.

Отказ от способности быть собой, являть себя. Отказ от способности быть достойным благ и любви, отказ от способности быть правильным и т.д.

Типа как есть, я недостоин, а жить и являть себя как-то нужно, поэтому нужно быть\стать кем-то другим, кого примут и полюбят.