Дальнозоркость. Психосоматика. Боль фокусировки внимания на мелочах

2016_04_18

Точка 1
Близкие предметы плохо вижу, не рассматриваю.
Я очень не люблю заниматься тонкостями, прорабатывать детали и моменты — ни в жизни, ни в работе. Это мой антиперфекционизм. Даже в бизнесе я редко углубляюсь в детали, штрихи и нюансы. Не люблю смотреть на мелочи, махаю на них рукой. Но со временем они накапливаются, и это начинает сильно мешать — и в работе, и в написании текстов.
Например, когда я пишу статьи, вопросы формулируются поверхностно, а ответы кажутся глупыми. Это убивает мотивацию. Уже есть куча идей, которые можно было бы реализовать, но я не приступаю к ним. Почему? Потому что это требует глубокого погружения в детали, а это вызывает внутреннее сопротивление. Обсудить эти темы в ходе сеанса я ещё могу, но сесть и писать — это пытка. Объяснять тонкие моменты, разъяснять их — это не в кайф.
Зрение и восприятие становятся инструментами, через которые проявляется это сопротивление. Фокусировка на деталях вызывает боль, и я начинаю ругать себя, что, в свою очередь, влияет на зрение. Этот процесс происходит на всех уровнях.
Пространство, в котором я нахожусь, словно сопротивляется тонкой работе. Чтобы выполнить задачу, приходится дробить внимание, а это всегда болезненно. Мне проще мыслить большими категориями, масштабами, временными промежутками, чем заниматься тактическими моментами. Когда необходимость фокусироваться на деталях становится невыносимой, я бросаю начатое.
Программы, которые я выполняю, требуют дробления внимания, и это всегда больно. Это пространство, в котором я вынужден фокусироваться на деталях, вызывает внутренний конфликт: с одной стороны, это необходимо, с другой — невыносимо.

Точка 2
Идея ухудшения зрения заключается не в том, что я не могу видеть, а в том, что я не хочу видеть. Это состояние, при котором зрение ухудшается, но не исчезает полностью. Что-то конкретное вызывает нежелание видеть, и зрение подстраивается под это.
Здесь есть нюанс: с одной стороны, я вынужден писать, с другой — не хочу распыляться. Потеря зрения становится трансовым состоянием, в которое я погружаюсь, чтобы избежать конфликта. Это внутреннее сопротивление, разрыв, боль, на которую я не хочу смотреть. Конфликт возникает не из-за статьи или задачи, а из-за нежелания заниматься процессом.
Я не хочу выполнять эту работу, но внешние обстоятельства продолжают давить, требуя действий. Драматизация происходит не только на уровне ума, но и на уровне личности, переживаний и ощущений.

Точка 3
Состояние, в котором зрение ухудшается, связано с ассоциативными аспектами личности. Нежелание видеть проявляется через глаза. Конфликт гораздо глубже, и странно, что он проявляется только через зрение.
Это болезненная жертвенная позиция, при которой конфликт сводится к невозможности достичь желаемого. Возникает открытый кластер боли, и единственный выход — отказаться от этой части реальности, не смотреть на неё.
Способность видеть ухудшается как механизм избегания боли. Реальность, которую мы воспринимаем, является продуктом нашего восприятия. Если восприятие искажается, то и реальность меняется. Ухудшение зрения — это попытка сбежать от боли, отказаться от части пространства, которая вызывает дискомфорт.

Точка 4
Позиция, которую я занимаю, уже предполагает ухудшение зрения. Это состояние внутренней борьбы, при котором я сопротивляюсь части себя или реальности.
Я создаю процесс, в котором пытаюсь противодействовать самому себе. Это борьба между двумя сторонами: одна хочет действовать, другая — избегать. Например, с написанием статей: одна часть хочет писать, другая сопротивляется.
Изначально задача была поставлена внутри структуры жертвы. Это процесс без процесса, создающий субличности. Нормальный человек не дробится на субличности, но в моем случае это происходит как попытка избежать глобальной боли.
Точка 5
В этой структуре любое действие делится на два типа: частично выполняется, частично переходит в разряд жертвенных. Часть процессов уходит в иллюзорность, программы жертвы.
Пока у человека есть ресурсы, он способен сопротивляться этой программе. Но когда ресурсы заканчиваются, он сбегает в состояние, где что-то есть, но это "что-то" иллюзорно.
Есть действия, которые я выполняю в любом случае, например, социальные обязательства. Но в других сферах, таких как написание книги, происходит полный хаос. Внутри меня нет структуры, которая бы подталкивала к действию, как в случае с социальными программами.

Точка 6
Восприятие в этой программе деградирует особым образом. Жизненное пространство, включающее всё окружающее и меня самого, становится ареной для внутренних конфликтов. Когда я ставлю перед собой цель, например, написать статью, я сталкиваюсь с кластером боли. Этот кластер связан с частью реальности, которая вызывает дискомфорт.
Восприятие дробится, и я опускаюсь ниже уровня, на котором была поставлена цель. Теперь я вижу не саму цель, а боль, связанную с её достижением. Принимая решение, я уже не вижу реальность, в которой создал цель, а лишь часть реальности, где хочу получить результат.
Действия, которые я предпринимаю, не приводят к успеху, но я продолжаю их выполнять. При этом я уже не вижу тот уровень, на котором была поставлена цель. Я опускаюсь ниже, где доминируют состояния, связанные с болью и сопротивлением.
Отказ от восприятия приводит к тому, что я перестаю замечать не только боль, но и решения, которые принял в процессе избегания. Восприятие того уровня, на котором была поставлена цель, исчезает, но сам уровень не перестает существовать. Таким образом, жизненное пространство постепенно становится бессознательным.

Точка 7
Вся система деятельности в этой программе имеет иллюзорную природу. Чтобы выйти из этого состояния, необходимо подняться на уровень выше, где различие между фантазией и реальностью стирается.
Центральная идея здесь — эффект. Ресурсность определяется не действиями или их отсутствием, а качеством эффектов, которые эти действия производят. На самом верхнем уровне деятельность и жертвенность становятся одним и тем же. Однако для ума разница между действием и бездействием остается значимой.
Жертва, по своей природе, не может действовать осознанно. Она способна функционировать только в трансовом состоянии. На земном уровне, где доминирует жертвенная позиция, никто не может работать осознанно. Результаты достигаются только благодаря ресурсам, которые вкладываются в процесс.
Чтобы действовать, человек должен войти в транс. Этот транс наполняется важностью, которая мотивирует к действию. Без транса выполнение задач становится невозможным. Мы ждем, когда наступит подходящее состояние, чтобы начать действовать.

Точка 8
Мы не можем даже поставить цель, потому что все цели возникают из кластеров боли. Это бегство от боли, а не стремление к чему-то. В этой структуре нет пространства для достижений.
Проработки, которые мы проводим, происходят внутри той же структуры. Мы пытаемся расчистить пространство, но для написания статей или других задач нам всё равно нужны программы и трансы. Это попытка выйти из структуры, но при этом мы погружаемся в неё ещё глубже.
Существует иллюзия, что есть сознание и трансовое состояние. Однако даже сознательные цели ставятся из позиции жертвы. Любое "я хочу" в этой программе является частью структуры.
Постановка цели сразу погружает в транс. Затем возникает чувство вины, что цель не реализована, а время потрачено на пустые действия. Это создает болезненность и внутренний конфликт.

Точка 9
Личности, созданные для реализации программ, всегда находятся ниже кластера боли, от которого мы пытаемся сбежать. Технически невозможно находиться вне этой позиции.
Эта структура формирует время. Человек постоянно находится в состоянии между кластером боли и дроблением. Внутри этой позиции невозможно поставить цель, не сбегая от боли. Каждый шаг приводит к опусканию на уровень ниже.
Психосоматические факторы возникают как отражение этого конфликта на уровне тела. Жизненное пространство, в котором создаются цели и субличности, искажается. Тело, как функция, деградирует вместе с падением восприятия.

Центральная идея
Я перестал видеть. Это состояние активировалось, когда я начал смотреть на боль. На самом деле, я не потерял способность видеть, но вошел в трансовое состояние, где "не хочу", "не могу" и "не получается" сливаются в одну точку.
Чтобы что-то сделать, необходимо рассмотреть это пространство, но я сразу погружаюсь в транс. Состояние, в котором я действую, и состояние, в котором я хочу действовать, не отличаются друг от друга. Восприятие существует, но я нахожусь в трансе.
Ключевая идея заключается в том, чтобы занять позицию деятеля, а не жертвы. Это состояние распространяется на все аспекты жизни. Основной результат работы — это способность управлять своими трансами, минимизируя их влияние.