Существование возможно только как процесс разрушения того, кто ты есть - ради того, чтобы стать тем, чего на самом деле не существует.

2020_06_12

Импульс на самоуничтожение. Мы живём в глобальной программе, где как существо — не как человек, не как биологическая форма, а как совокупность — обязаны себя уничтожить. Уничтожить на всех уровнях. На одном — как тело. На другом — как личность. На следующем — как социальную единицу, как связующего агента структуры. И, в конце концов, как существо вообще. Всё — подчинено разным уровням, разным этапам, разной архитектуре разрушения.
Если смотреть широко, я уничтожаю себя тем, что упахиваюсь. Просто упахиваюсь. Кто-то другой — тем, что создаёт империю. Кто-то — тем, что с трудом дотаскивает себя до мусорного бака и в этом выборе выбирает исчезновение. Это всё — одно и то же. Сам процесс. Это всё самоуничтожение. Только формы разные. Только упаковка отличается. Только скорость, масштаб и амплитуда.
Кто-то делает это, как будто бы, «созидательным» способом. Кто-то другим — более прямым. Всё зависит от ресурсного уровня. Всё зависит от того, сколько энергии, сколько потенциала есть. И каждый выбирает, где он может быть откровенно саморазрушительным, а где — не откровенно, а вроде как создающим, хотя это тоже форма унижения. Форма изощрённого, тонкого, завёрнутого самоуничтожения.
Импульс никуда не девается. Он встроен. Он встроен так же, как язык, как походка, как предпочтения. Ты приезжаешь в любую среду, и ты выбираешь в этой среде ту точку, ту вибрацию, ту программу, которая продолжает транслировать тебе идею: уничтожь себя. Это уже встроено. Это уже имплант. Приобретённый, принятый, выношенный. Ответный. Ты выбираешь только способ. Тебе дают иллюзию свободы: пожалуйста, выбери стиль своего исчезновения. Уровень. Форму. Сценарий.
Ты выбираешь, сколько у тебя ресурсов. Построить личность второго уровня? Хорошо. Ты строишь личность второго уровня — и дальше она начинает настраиваться на программу самоуничтожения второго уровня. Есть возможность построить седьмой? Прекрасно. Будет седьмой. Но и программа будет седьмого. И уничтожать она тебя будет — тоже седьмым, продвинутым, высокотехнологичным способом.
У тебя есть миллион — ты уничтожаешь себя на миллион. У тебя есть сто — ты уничтожаешь себя на сто. Всё честно. Всё красиво упаковано. Всё — будто бы по твоей воле. А на самом деле — одна и та же структура. Одна и та же программа. Один и тот же импульс: «уничтожь себя». И он никуда не девается. Он просто становится изощрённее. Он становится утонченнее. Он маскируется под выбор, под развитие, под карьеру, под заботу.
Когда я говорю «работа», я говорю буквально. Если бы ты работал — ты бы реализовывал этот импульс в труде. Ты бы подстроил себя под формат, в котором необходимо работать, в котором нужно действовать. Не пить, не откладывать. А выстраивать уровень, на котором разрушение — тоже работа. Вроде бы — разумнее. Вроде бы — структурированное разрушение.
Но в этом и ловушка. Потому что нет задачи выбрать «разумный способ самоуничтожения». Это не выход. Это всего лишь комфортная версия гибели. Более ресурсная, более чистая, более уважаемая. Но — всё та же программа.
На самом деле, вся задача — выйти из самой программы. А не просто подобрать наиболее приличный, наиболее рациональный способ исчезнуть. Программа проста. Но она глобальна. Она везде. Она в теле, в уме, в социуме. И она детализирована на каждом уровне. Она тонкая. Она умеет быть привлекательной. Она умеет обещать прогресс.

Уровень 1
На первом уровне осознания человек сталкивается с общей, универсальной идеей — идеей самоуничтожения, побега от самого себя, импульса, присущего практически каждому. Речь здесь идёт не буквально о разрушении, а о внутренней программе, которую можно определить как неосознаваемую потребность в постоянном движении, в стремлении куда-то бежать, что-то делать, к чему-то стремиться, тратить свои силы, ресурсы, внутреннюю энергию — вне зависимости от того, есть ли в этом смысл. Этот фоновый импульс, хотя и проявляется у разных людей по-разному, в своей сути универсален: он одинаков по направлению и по механике, даже если формы его реализации отличаются.
С точки зрения внутренних психических программ, совершенно неважно, чем конкретно занимается человек. Будет это работа, творчество, бездействие, зависимость или, к примеру, алкоголизм — всё это рассматривается системой как один и тот же процесс: расходование ресурсов. Реальность программ равнодушна к формам — она просто запускает и обслуживает механизм, в котором внутреннее постепенно превращается во внешнее, энергия — в действие, действие — в последствие, и так по замкнутому циклу.
Различия между видами деятельности начинают появляться уже не в самой сути, а в контексте человеческого общества, со всеми его нормами, моралью, правилами, ожиданиями, санкциями и ролевыми моделями. Именно здесь включается социальная дифференциация: мы условно делим людей на тех, кто «деградирует» открыто, и тех, кто делает это «прилично», через карьеру, накопление капитала или стремление к успеху. Но с точки зрения самих программ — что трудоголик, что алкоголик — оба просто тратят внутренний ресурс, каждый по-своему, но с тем же конечным результатом: неизбежным истощением.
Этот внутренний импульс движения — основа нашего существования. Он врождён, встроен в систему, и, возможно, сам по себе не является «ошибкой» — скорее, это способ взаимодействия психики с внешним миром. Однако на этом фоне возникает и противоположная по характеру структура — своего рода «ответный имплант», отражающий то, как человек, попавший в ту или иную реальность, справляется с необходимостью движения. Этот имплант — нечто вроде фильтра или рамки, в которой ресурсы реализуются во взаимодействии с внешним миром.
Именно здесь проявляется ключевой момент — ресурсность человека. Она определяется вовсе не тем, сколько у него сил или возможностей в теории, а тем, как именно он распоряжается этими силами в конкретной реальности, в тех условиях, в которых оказался. То есть — как он умеет, может или не может направить действие этого фонового импульса в ту или иную форму активности. И эта форма уже не столько про выбор, сколько про способность адаптации, навигации в контексте обстоятельств и доступных инструментов.
Если человек оказался в ситуации, где отсутствуют привычные каналы реализации (например, нет работы, нет возможности заработать), но при этом внутренний импульс движения сохраняется — он вынужден найти другие формы. Кто-то уходит в зависимости, кто-то — в апатию, кто-то — в разрушительные сценарии, кто-то — в навязчивые действия или игры. Всё зависит от того, какие структуры восприятия и поведения доступны в конкретной реальности и насколько человек способен с ними взаимодействовать. Но конечный результат остаётся прежним — ресурсы продолжают утекать, внутреннее продолжает трансформироваться во внешнее, программа продолжается.
Таким образом, любые формы активности, независимо от их социального статуса или моральной оценки, подчинены одной и той же логике. Мы всегда что-то делаем, всегда чего-то хотим, куда-то стремимся, и, следовательно, всегда, в той или иной форме, участвуем в процессе постепенного расходования, деградации, истощения. Единственное, что варьируется — это формы, ритм и внешний антураж этой траты.
Внутри этой модели не существует ни «правильных», ни «неправильных» путей. Есть только программа и её реализация. И вся разница между судьбами, судьбами как личной мифологии, — лишь в том, как и где именно человек растрачивает то, что в нём заложено.

Уровень 2
На втором уровне речь идёт уже не столько о признании бессмысленности как личной оценки происходящего, сколько о более фундаментальном положении: об отсутствии смысла как такового — универсального, объективного, независимого от человека и его оценок. Любая деятельность, любая форма активности, любые усилия, которые мы прилагаем, по сути своей не несут в себе никакого изначального или встроенного значения; смысл, который мы придаём этим действиям, существует исключительно в рамках сознания, в рамках индивидуальных или коллективных умственных конструкций, но не в самой реальности.
Независимо от того, что именно человек делает — работает ли он, создаёт ли что-то, деградирует ли через зависимости или просто бездействует — реальность остаётся абсолютно нейтральной и немой по отношению к этим действиям; она не выносит суждений, не даёт оценок и не предлагает системы координат, в которой можно было бы объективно различить полезное и вредное, конструктивное и разрушительное. Все наши попытки разделения деятельности по таким шкалам — это исключительно культурно обусловленные, социально сконструированные и внутриличностно закреплённые формы восприятия, которые, будучи полезными в бытовом и функциональном смысле, тем не менее не отражают сути самой реальности, а скорее маскируют её.
В действительности между человеком, совершающим социально одобряемую деятельность, и тем, кто, например, спивается или уходит в зависимость, нет принципиальной разницы с точки зрения базовых процессов: и тот, и другой, по сути, реализуют внутренние программы, обусловленные индивидуальными и биологическими импульсами, направленными на одно и то же — на превращение ресурсов в некую устойчивую, внешне зафиксированную форму, с которой потом придётся взаимодействовать. Просто в первом случае эта форма будет принята обществом как «позитивная» или «нормативная», а во втором — как «деструктивная» или «отклоняющаяся», но на уровне механизмов различие между ними исчезающе мало.
Умственная активность, которую мы разворачиваем в ответ на события реальности, зачастую воспринимается нами как сама реальность, хотя на самом деле это всего лишь проекции, это — вторичный слой, наложенный на факты. Человек редко, практически никогда, не имеет дела с самой реальностью напрямую, в её неоформленном, неосмысленном виде; вместо этого он постоянно взаимодействует с проекциями, представлениями, реакциями ума на происходящее, формируя из них иллюзию подлинного переживания, которое, тем не менее, остаётся полностью сконструированным и опосредованным.
Именно поэтому любые наши представления — о добре и зле, о правильности и ошибке, о том, чем стоит заниматься, а чем нет — представляют собой не что иное, как мысленные конструкции, которые мы разворачиваем на фоне того, что уже происходит, и в этом смысле они вторичны по отношению к самой жизни. Мы создаём объяснения, концепции, образы, чтобы как-то обозначить и удержать своё существование, чтобы почувствовать контроль, хотя по сути всё это — попытки структурировать поток, который всё равно выходит за пределы наших схем.
Реальность же, будучи максимально простой, требует от человека лишь одного: участия. Участия в процессе, в котором внутреннее — ресурс, мотивация, энергия, желания, психическая активность — постоянно превращается во внешнее, в структуру, в обстоятельства, в формы, в среду, которая затем становится новой стартовой точкой для следующих циклов переработки. Этот процесс не зависит от содержания деятельности: ты можешь строить дом, можешь разрушать отношения, можешь заниматься саморазвитием или, наоборот, самоуничтожением — всё это будет представлять собой одну и ту же схему трансформации ресурса в реальность, в устойчивую форму, с которой ты впоследствии и будешь иметь дело.
Например, когда я занимаюсь строительством — вроде бы очевидно, что это конструктивная деятельность, направленная на создание нового. Но если смотреть на это глубже, становится ясно, что я просто перевожу внутренние решения и мотивации в конкретные физические формы: сначала — в план, затем — в бетон, кирпич, дерево, стены, перекрытия. И когда спустя год я возвращаюсь к уже реализованным участкам и понимаю, что хотел бы сделать что-то иначе — изменить, переделать, — я сталкиваюсь с тем, что это уже невозможно: решение, принятое тогда, стало структурой, стало фактом, стало реальностью, с которой теперь приходится взаимодействовать не как с возможностью, а как с ограничением.
То же самое происходит на уровне здоровья, психики, привычек. Каждый шаг, каждая мелочь, каждое «позволил себе» или «потом исправлю» — всё это фиксируется в теле, в биохимии, в нервной системе, в твоём общем энергетическом состоянии. Проходит время — и ты уже не можешь «откатить» эти процессы обратно, потому что они стали частью реальности, точно так же, как бетонная стена, которую ты залил по неопытности, и теперь она стоит, и ничего с ней не поделаешь.
Можешь сколько угодно искать виноватых, обвинять обстоятельства, терапевта, себя, общество, можешь погружаться в бесконечные объяснения и метания — но на самом деле ты всё это время делаешь одно и то же: тратишь свои ресурсы и превращаешь их в то, что станет твоим внешним фоном, твоей новой реальностью. И если ты растратил деньги — казалось бы, просто «проиграл», «потратил впустую», — то в реальности это не пустота, это просто другой формат: это и есть та форма, в которую ты вложил свою энергию, и теперь с ней и будешь жить, пусть она даже не имеет формы в привычном смысле слова.
Всё в этом мире подчинено этому простому, предельно материальному и непреложному механизму: ты — это механизм трансформации, и весь процесс твоей жизни — это путь от импульса к следу, от ресурса к структуре, от желания к последствию. И каким бы образом ты ни пытался оформить это в голове, оправдать, интерпретировать или отрицать — результат будет один и тот же: жизнь неизбежно превращает тебя в среду, в историю, в контекст, в последствия, с которыми потом же тебе и придётся взаимодействовать.

Уровень 3
На третьем уровне мы сталкиваемся с формой деградации, происходящей уже не столько на уровне внешних действий, сколько в сфере ума — в нашем внутреннем, виртуальном пространстве, в котором мы зачастую зависаем. Это продолжение той же самой программы разрушения, но уже в более утончённой форме: в виде мыслительных процессов, интерпретаций, реакций и ментальных игр, в которые человек втягивается бессознательно.
Импульс, о котором говорилось ранее — импульс к движению, к побегу от себя — сохраняется. Однако здесь он реализуется через постоянное взаимодействие с умственными реакциями на события внешнего мира. По сути, человек непрерывно продуцирует внутренние отклики на всё происходящее вокруг, формирует объяснения, ментальные конструкции, логические цепочки, которые в большинстве своём не имеют прямого отношения к реальности. Мы не столько ищем смысл, сколько выстраиваем его, часто — на пустом месте.
Сознание устроено таким образом, что стремится к созданию причинно-следственных связей. Оно не терпит пустоты, неопределённости или хаоса, поэтому на каждый факт, каждую ситуацию или внутреннее состояние пытается наложить объяснение: «Это произошло потому, что…» — даже если это объяснение абсолютно надуманное. К примеру: человек пьёт, потому что «не смог за столько лет справиться с собой». Или потому что «детство было травмирующим». Или потому что «так устроено общество». Вариантов много, но суть одна — ум всегда найдёт причину, даже если она иллюзорна.
В действительности же, реальность состоит из голых фактов. Событие просто случается, и точка. Но наше сознание отказывается принимать это. Оно требует смысла, причин, структур — и начинает создавать их. Это и есть та самая умственная деградация, когда энергия тратится не на взаимодействие с фактическим миром, а на обслуживание ментальных проекций, интерпретаций и концепций. Мы всё время создаём описания происходящего, не для того чтобы что-то изменить, а чтобы продолжать поддерживать внутреннюю активность — некую иллюзию контроля и понимания.
Таким образом, человек перестаёт видеть реальность. Причём не просто в переносном, а в буквальном смысле — возникает глубокая, почти тотальная слепота. Он не видит, что с ним по-настоящему происходит, потому что всё внимание поглощено внутренними объяснениями, рационализациями, реакциями. Это и есть суть третьего уровня: постепенная и неосознанная утрата контакта с реальностью через захваченность умом.
При этом важно понимать, что ресурсы, которые тратятся на такую умственную активность, — это те же ресурсы, которые тратятся и на действия в физическом мире. Нет отдельного «ментального» ресурса, как могло бы показаться. Энергия, которая уходит на размышления, на внутренний монолог, на ментальные сценарии — это та же жизненная энергия, что уходит на физическую работу, на эмоции, на физиологию. Это один и тот же ресурс, просто распределяемый по разным каналам.
Раньше может казаться, что ум — это нечто отдельное, автономное, и что деятельность внутри него «меньше» влияет на человека. Но на деле различий нет. Что ты работаешь в такси, что ты пьёшь, что ты в голове бесконечно раскручиваешь одни и те же мысли — ты всё равно тратишь одни и те же жизненные силы: время, здоровье, внутреннюю устойчивость. Все эти формы — просто разные оболочки одного и того же процесса расходования.
Таким образом, на третьем уровне становится очевидным, что человек разрушает себя не только внешне, но и внутренне — через мысли, образы, конструкции, которые сам же и создаёт. И это разрушение может быть даже более изощрённым и опасным, потому что оно маскируется под «мышление», «анализ», «поиск смысла». В действительности же — это ещё одна ловушка, ещё один слой программы, цель которой — обеспечить непрерывный расход ресурса, независимо от того, происходит ли это в мире действий или внутри ума.
Уровень 4.
Четвёртый уровень — это так называемый кластер боли. Под этим термином я понимаю нечто вроде особой, скрытой от глаза, но очень реальной области внутреннего существования, через которую человек взаимодействует с миром. Это своя собственная форма реальности — не физическая, а, скорее, эмоционально-смысловая, в которую человек погружается вне зависимости от объективных обстоятельств.
Для меня лично суть кластера боли стала понятной через наблюдение за другими людьми, а точнее — за моим соседом, с которым мы недавно познакомились. Он, как и я, переехал в дом, очень похожий на мой. И практически сразу между нами установилось чувство близости: схожесть в темпераменте, уровне энергии, интересах — всё это сблизило нас. Он оказался человеком с большим количеством ресурсов — как внутренних, так и внешних — но при этом с ярко выраженной чувствительностью к собственным кластерам боли.
Проявляется это так: его раздражают какие-то конкретные детали вокруг, и он немедленно бросается их переделывать. Например, он не переносит, что пол в доме немного пружинит. Для кого-то это было бы мелочью, но для него — сигнал боли, требующий немедленного действия. Он срывает полы и заливает стяжку заново. Потом ему не нравится подвал — он начинает его выкапывать. Всё это — реакция на внутреннее раздражение, а не на объективную необходимость.
И это не единичный случай. Многие люди в моём окружении устроены иначе: они довольствуются простыми решениями, делают минимальный ремонт, ставят забор, садят грядки — и успокаиваются. Им не важно, насколько «качественно» или «эстетично» это сделано. Главное — чтобы просто функционировало. Но у меня и у моего соседа — иная психическая настройка. Нас не устраивает «просто работает». Мы не можем смириться с несовершенством, и, таким образом, всё время оказываемся во взаимодействии с этим невидимым кластером боли.
Эта боль — не физическая, а скорее экзистенциальная. Это боль неэффективности, нестабильности, неидеальности. Она возникает как внутренний дискомфорт, часто иррациональный, и побуждает к действию — не потому, что это объективно необходимо, а потому что иначе невозможно выдержать. Человек начинает что-то строить, переделывать, улучшать — не взаимодействуя с реальностью напрямую, а взаимодействуя именно с этим чувственным ядром внутренней боли.
Если смотреть с рациональной точки зрения, было бы куда проще, например, купить квартиру, сделать в ней косметический ремонт и жить спокойно, сэкономив массу времени и ресурсов. Но этого не происходит. Почему? Потому что включается этот внутренний механизм — кластер боли — и направляет действия. Внешне это может выглядеть как развитие навыков, самореализация, стремление к порядку. Но по факту — это просто способ сбежать от внутренней боли, которая становится точкой опоры, а не сама реальность.
Разница между «разумными действиями» и действиями из кластера боли кажется объективной, но на деле она весьма условна. Мы сами её формируем в уме, сами создаём критерии «разумности», «эффективности», «правильности». На самом деле это всё — разные формы одного и того же: траты ресурса. И в каком бы виде ты его ни тратил — более «разумном» или менее — разницы на глубинном уровне практически нет. Потому что в обоих случаях работает программа: ты реагируешь не на реальность, а на боль, возникшую внутри.
Можно привести ещё один пример — алкоголизм. Человек, страдающий от алкоголизма, продолжает пить, несмотря на осознание всех последствий. Его поведение обусловлено не логикой, а тем, что он «внутри» уже не совсем сам. Он внутри структуры, внутри кластера боли, внутри определённой психической конструкции, которая уже функционирует независимо от его рациональных решений. Это как попасть в тело человека с определённой судьбой и с уже встроенными реакциями — и просто наблюдать, как они разворачиваются.
То же самое можно сказать и о болезнях. Когда, например, начинается аллергия — ты можешь сколько угодно фантазировать в уме о причинах, но в реальности ты вынужден просто взаимодействовать с фактом её существования. И этот факт — такая же часть реальности, как кластер боли. Всё остальное — надстройки.
Таким образом, на четвёртом уровне мы больше не взаимодействуем напрямую с миром. Мы взаимодействуем с болью. Эта боль становится постоянным внутренним ориентиром, отталкиваясь от которого человек строит свою жизнь. Независимо от времени, места или социума — у человека всегда активен какой-либо кластер боли, и именно он определяет, куда будут направлены его усилия, куда он будет стремиться, от чего бежать.

Уровень 5.
Пятый уровень — это уровень глобального, непрерывного процесса, который прямо сейчас, в эту самую секунду, происходит повсеместно. Он касается не какой-то одной ситуации, а самой основы нашей психической и поведенческой организации. Это — процесс превращения ресурса в структуру. Именно так можно описать то, что принято называть тратой ресурсов.
Ресурс — это не только деньги. Это силы, время, внимание, желания, и, что особенно важно — боль, от которой мы стремимся избавиться. Появляется импульс: боль сообщает нам, что чего-то не хватает, и что достижение определённой цели — будь то покупка квартиры, дома, бутылки, успеха или любви — якобы избавит нас от этой боли. Мы начинаем стремиться к этой цели. И вот тут запускается главный механизм пятого уровня: мы начинаем превращать самих себя в средства достижения этой цели.
Например: чтобы купить дом, человек начинает работать, зарабатывать, откладывать средства. Годы его жизни, часы усилий, внимание, тревоги, мотивации — всё это постепенно преобразуется в деньги. Эти деньги, в свою очередь, трансформируются в объект — дом, автомобиль, техника и прочее. Таким образом, человек буквально превращает себя в агрегатное состояние: из живого субъекта он становится функцией, инструментом, частью механизма, создающего нечто во внешнем мире.
И вот здесь ключевой поворот: с того момента, как ты обменял часть себя — своих ресурсов, своей жизни — на внешний объект, ты перестаёшь быть этим ресурсом. Ты больше не в потенции — ты уже в форме. Ты существуешь не как энергия, а как следствие. И это следствие уже не ты.
Будь то дом или бутылка алкоголя — суть одна: ты отдал себя, чтобы получить внешний элемент, с которым теперь должен взаимодействовать. Ты был живым процессом, теперь ты — структура, с которой нужно иметь дело.
Это естественный и неизбежный процесс. В какой бы форме ты ни затратил свои ресурсы — на строительство, потребление, накопление или даже самоуничтожение — в результате ты остаёшься с тем, во что ты себя превратил. Разницы в этом, с точки зрения базовой логики реальности, почти нет. Любое потребление — это потеря ресурса и обретение чего-то иного, что уже не ты.
Например, я, в своё время, вложил себя в дом. Виктор — в дачу. И сейчас мы вынуждены взаимодействовать с этими уже существующими формами, которые не являются больше просто идеей или желанием. Это не абстракция. Это физическая и психологическая данность. И даже внутри этих пространств продолжается то же самое: ты вынужден взаимодействовать с решениями, которые принимал год назад. Ты уже не тот человек, но решения остались. Осталась та «структура», которую ты сам же и сформировал.
С опытом приходит понимание: «если бы я делал это сейчас — сделал бы иначе». Но уже поздно. Ты существуешь внутри последствий. Структура, в которую ты себя превратил, стала выше тебя. Она требует от тебя определённого поведения, реакции, ресурсов — она управляет тобой, а не ты ею.
Этот принцип работает и на более глубоком уровне — уровне личности и мышления. Мы воспринимаем себя как автономную личность, но в действительности, наши шаблоны мышления, поведение, реакции — это тоже формы реальности, которые были созданы из ресурса, но теперь функционируют независимо от нас. Мы буквально выстроили в себе систему, которая стала автономной. Она сильнее, чем мы. И она диктует нам, как быть.
Психология, психиатрия, поведенческие науки — всё это занимается описанием этих структур, которые становятся общей реальностью множества людей. Мы не уникальны. Мы просто попадаем в определённые паттерны, которые сформировались из общего поля, и которые теперь управляют нами.
Таким образом, пятый уровень — это уровень перехода от субъекта к объекту, от ресурса к структуре. Это необратимый процесс материализации, в котором мы — и есть исходный материал. И когда структура уже создана, она становится новой реальностью, в рамках которой ты продолжаешь действовать. Но уже как часть системы, а не как её творец.
Уровень 6. Заложники желаний и иллюзии боли
На шестом уровне осознаётся простая, но крайне неудобная истина: мы — заложники. Не внешнего врага, не обстоятельств, а заложники собственных непрерывных желаний и внутренних импульсов, возникающих каждую секунду. Эти желания могут быть обусловлены чем угодно — инстинктами, рефлексами, ассоциативными цепочками, эмоциональными следами. Не столь важно, на каком именно уровне они зарождаются. Главное — наше существование постоянно наполнено "хотением".
Каждый миг — это движение от одного желания к другому, от одного кластера боли к следующему. Даже если речь идёт о мелочи: захотелось попить — не воды, а именно кваса, потому что он даёт больше удовольствия. Именно этот выбор уже является программой бегства — бегства от внутреннего напряжения, от малого, но ощутимого дискомфорта.
Таким образом, любой наш поступок — это уже деградация. Не в негативном, оценочном смысле, а как естественное движение из потенциального состояния в конкретное, ограниченное. Мы тратим ресурс, чтобы избавиться от боли. И что бы мы ни делали — едим, смотрим сериал, серфим в интернете, даже просто реагируем на лай собаки или раздражающую музыку с утра — мы продолжаем этот побег. Всё — бегство, всё — реакция, всё — транзакция ресурса за временное облегчение.
Даже страх, раздражение, боль — становятся частью этой же динамики. Мы испытываем их и тут же запускаем процессы ухода, замещения, компенсации. Таким образом, вся жизнь превращается в постоянную трансформацию боли в действие, в движение, в реакцию.
И если человек перестаёт быть полностью захвачен умом, если в нём появляется дистанция между мыслью и реакцией, он начинает видеть: боль — это иллюзия, производная работы ума. Вне ума — боли нет. В самой реальности она не существует. Потому что всё, что мы делаем — это лишь отвлечение от боли. Мы не остаёмся в ней. Мы с нею не взаимодействуем напрямую. Мы всегда уже в процессе её избегания.
Чем больше человек осознаёт, тем яснее становится: даже когда "хуёво", даже когда внутри или снаружи что-то рушится — это тоже часть танца, тоже игра структуры, которая выполняет своё дело. Мысль может нарисовать страдание, сделать из простой ситуации трагедию, из мелкого конфликта — катастрофу. Но это — работа ума, а не работа реальности.
Если не вовлекаться в мысленные конструкции, если перестать генерировать бесконечные интерпретации, боль исчезает. Остаётся простая, даже примитивная, но ясная картина: ты — организм, ты движешься, ты взаимодействуешь, ты тратишь ресурс. И даже если ты «страдаешь», ты при этом всё равно кайфуешь — потому что выполняется базовая задача: избежать боли, обеспечить движение, создать ощущение контроля.
Поэтому шестой уровень — это осознание реальности как большого трансового состояния. Вся наша жизнь — это глубокий транс, в котором мы непрерывно действуем, чтобы не чувствовать. И это абсолютно естественно.
Но именно это понимание освобождает. Чем больше ты прорабатываешь ум, тем меньше страдания. Не потому что боль исчезает, а потому что ты перестаёшь её создавать. Реальность без ума — это реальность без боли.
Уровень 7. Пространство ума и иллюзия понимания
На седьмом уровне становится очевидным: основная часть человеческих ресурсов уходит не на действия, а на мышление о них. Мы живём не столько в реальности, сколько в виртуальном пространстве ума, в котором бесконечно рисуем образы, смыслы, объяснения. Мы пребываем в голове — не как наблюдатели, а как заложники самосозданной параллельной реальности, в которой, по сути, и происходит основная часть «жизни».
Именно в уме мы строим миры, объясняем, оправдываем, наделяем события значением, придаём себе и другим мотивации. Мы не просто живём — мы интерпретируем сам факт своего существования, и именно на это уходит колоссальный объём энергии.
Что наиболее важно — всё, что мы думаем о реальности, принципиально ложно. Это не гипотеза, не философская позиция — это наблюдение, становящееся очевидным при достаточной проработке ума. Ни одно из представлений, которые мы носим о себе, людях, мире, мотивах, структуре жизни — не имеет ничего общего с реальностью. Мы понятия не имеем, что происходит на самом деле.
И даже если пытаться анализировать внутренние импульсы, кластеры боли, программы поведения — это тоже будет умственный конструкт, бесконечное зеркало, отражающее само себя. Понять реальность невозможно, потому что само стремление понять — это уже движение в сторону ума, а не к тому, что есть.
Реальность не только не соответствует нашему восприятию — она радикально чужда ему. Всё, что мы думаем о жизни — это, по сути, сложная, индивидуально написанная сказка, которая помогает нам не сойти с ума от ощущения бессмысленности. Мы выдумываем мотивы, причины, цели — просто чтобы хоть как-то пережить день. Это наша защита от пустоты, от скуки, от осознания полной незначительности происходящего.
Но если посмотреть на мир без ума — всё оказывается до абсурда простым. Животные, деревья, насекомые — все они живут в соответствии с программой, без умственных надстроек. Муравей — он просто муравей. Он не знает, кто он, зачем он, как он воспринимается другими. Он просто выполняет свою функцию, и в этом его абсолютное "заебись".
Человеку же невыносима простота. Он всё время сочиняет, объясняет, уточняет, переживает. Он не может просто быть. Но если посмотреть на это глобально — всё, чем мы занимаемся, — это деградация. Мы тратим энергию. Мы откликаемся на импульсы. Мы сбегаем от боли. Мы строим концепции, чтобы этот процесс казался красивее, глубже, важнее.
Мы сами себе навешиваем объяснения, чтобы сделать жизнь эффектнее. Но суть неизменна: жизнь — это не то, что ты думаешь о ней, а то, что просто происходит. Без смысла, без плана, без цели. И вся наша внутренняя активность — это способ не видеть этого.
Вот в чём главная особенность седьмого уровня: ты начинаешь чётко видеть, насколько весь твой ум — это лишь механизм самозакрученной иллюзии смысла. И чем больше ты это видишь, тем меньше возникает желания "понять" или "осмыслить". Всё просто происходит. А ты просто тратишь себя.
Уровень 8. Цикл имитации и иллюзии контроля
Мы существуем внутри зацикленного процесса, в котором каждая секунда жизни, каждое действие — это не уникальный акт, а лишь фрагмент одного и того же непрерывного движения. Все различия между событиями, состояниями, реакциями — произвольны и иллюзорны, поскольку создаются умом постфактум. На деле всё — один и тот же процесс, форма постепенной деградации и ухода от боли, попытка избежать прямого столкновения с собой.
Каждый шаг, каждое мгновение — это выполнение естественной программы, встроенной в биологическое и социальное существование. Нам необходимо дышать, двигаться, поддерживать функционирование тела и социума. Но это не делает нас ответственными. Мы лишь выполняем алгоритмы, без осознанного контроля и участия. Какой контроль возможен у существа, находящегося в постоянном трансе?
Мы не являемся собой в подлинном смысле — мы являемся лишь объяснением, которое создаём о себе. Контроль, выбор, воля — всё это симуляции, создаваемые умом для имитации субъектности. В реальности контроля нет, есть только умственные конструкции, способные изображать его. Это — интеллектуальные игрушки, удобные, чтобы не смотреть в пустоту, из которой мы действуем.
Сам процесс прост: пока есть ресурс — ты тратишь его. Пока есть энергия, внимание, тело, психика — ты вовлечён в преобразование своего внутреннего в нечто внешнее. Ты превращаешься в действия, слова, реакции, объекты. Ты становишься частью окружающей реальности, вплавляешься в неё, растворяешься.
Но что остаётся на выходе?
Ты можешь зарабатывать деньги, тратить их, строить, приобретать, создавать. Но в конце — ты умираешь. И ничего из ресурсов, которыми ты оперировал, с тобой не остаётся. Всё возвращается в систему, становится частью общего фона. Это и есть функция: обработка ресурса с последующим обнулением.
Сама структура жизни — не направлена никуда. В ней нет цели, нет финальной точки, нет смысла за пределами самой функции. Каждый человек в итоге просто растворяется в системе, становится ещё одним элементом реальности.
При этом на каждом уровне этого цикла присутствует ещё один цикл — имитации. Мы физически находимся в уме: в представлениях, в объяснениях, в смыслах, которые сами же производим. Это постоянная имитация присутствия, осознания, контроля. Поэтому мы и не способны воспринимать реальность такой, какая она есть — мы всё время заняты созданием её образа.
Цикл продолжается, потому что альтернативы нет. Мы не можем остановиться — это противоречит самой структуре бытия. Пока существует ресурс — существует движение. Пока существует движение — происходит деградация. Пока происходит деградация — идёт жизнь.
Центральная точка
На центральном уровне вся структура существования представляется как постоянный импульс к расходованию. Это система, которая не столько создаёт, сколько перерабатывает, где главный принцип — трансформация нематериального ресурса в материальные проявления. Мы непрерывно тратим себя, деградируем, уходим от себя настоящего — чтобы встроиться в реальность, превратиться в её часть, оставить след — пусть даже иллюзорный, временный или разрушительный.
Даже такие действия, как, например, употребление алкоголя, становятся элементом материальной реальности: ты превращаешь свою психическую энергию, финансы, телесные ресурсы в движение экономики, в социокультурные процессы. Независимо от социальной роли — будь ты известен или неизвестен, ты всё равно вносишь вклад в систему, как муравей в муравейник. Не уникальный, но необходимый.
Система не делает различий — все равны по своей функции: каждый тратит ресурс и, тем самым, обслуживает структуру. Даже если в итоге — как муравейник, получающий разрушение извне — всё гибнет, это не отменяет принципа: процесс важнее результата.
Суть происходящего — в непрерывной движущейся деградации, в постоянной передаче энергии от внутреннего к внешнему. И, по сути, другого способа существовать нет. Это не вопрос выбора, морали или мировоззрения — это техническая невозможность иного способа быть.
Жить — значит расходовать. Деградировать в самом буквальном смысле: тратить ресурс, разрушать, выводить за пределы себя. Если ты не расходуешь — ты не живёшь. Даже простейшая физиология требует этого: чтобы наблюдать за её процессами, чтобы осознавать, чтобы функционировать, — необходимо быть вовлечённым в процесс распада, потому что только через распад возможно движение, восприятие, само существование.
Именно поэтому без деградации — невозможна жизнь. Структура реальности такова, что не допускает нейтрального бытия. Всё находится в процессе распада, в процессе преображения, в котором твоя нематериальная сущность постепенно становится частью материального мира.
Это и есть главный принцип: существование возможно только как процесс разрушения того, кто ты есть ради того, чтобы стать тем, чего на сармом деле не существует.