Уничтожение восприятия и замена на автоматы, шаблоны и имитации.

2020_09_20

– В чём я сейчас нахожусь?

Присутствует устойчивое мнение, что я всё делаю правильно. Что у меня всё хорошо. Я доволен собой, уверен, что всё нормально. Такой лёгкий «позитивчик». И при этом — какое-то неуютное чувство, ощущение недостаточности. Как будто бы я закрылся. Как будто бы сейчас начнут задавать скользкие вопросы, и тогда выяснится, что чего-то не хватает, что я что-то не увидел, упустил, не дотянул.
Когда я читаю материал в аудитории — обязательно найдётся кто-то, кто лучше разбирается в теме. Задаст вопрос, а я не смогу ответить. И тогда разрушится вся иллюзия моего «супер-образа». Когда я рассказываю, я уже сам в этот момент создаю картинку — навожу образ, чтобы выглядело ярче, живописнее, эмоциональнее. Я оформляю, приукрашиваю.
И при этом чувствую себя уязвимым. Как будто бы я слишком открыт. Легко достать. Возникает уверенность в собственной уязвимости, и в том, как глупо я могу выглядеть. Как будто кто-то меня унизит, и я окажусь в тупике. И всё это — на фоне ощущения, что я ничего толком о себе не знаю. Ни о своих возможностях, ни о себе в целом.

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

Появляется дискомфорт. Я не хочу начинать. Не хочу взаимодействовать. Не хочу разбираться. Не хочу смотреть на это. Всё кажется новым, непонятным. Ощущение, что необходимо прилагать усилие.
– Ты не смотришь, а окунаешься в реакцию на свою команду.
– В чём я сейчас нахожусь?
Я отказываюсь себя воспринимать. Смотреть на себя. Видеть себя. Начинается страх. Внутреннее неприятие. Эмоциональное сопротивление. Я пытаюсь не увидеть, а понять, что я думаю по этому поводу. Понять, как я отношусь к происходящему. Что мне при этом переживать. Что мне с этим делать. И сразу — «я не знаю», «это мне незнакомо».

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

Я нахожусь в реакции. Ничего не происходит. Никаких процессов. Я смотал себя, закрутился внутрь. От всего закрылся. И сижу, словно пупок рассматриваю.
– Ты внутри этих состояний, и пока ничего особенно не рассматриваешь.
Ощущение, что надо закрыться от всего, спрятаться — и тогда всё будет хорошо. Уткнуться в себя и свернуться. Потом надо будет что-то сделать, но пока — спрятаться. И вот происходит тычок, и я должен на него огрызнуться. Потом ещё один — снова огрызнуться. Всё это раздражает. Потому что отвлекает от моего «созерцания пупка». И тут же включается голова, и я думаю: что я по этому поводу чувствую?
Я даже не успеваю отдать команду — а уже всё пошло. Небольшое допущение — и понеслась. Я начинаю действовать. И строю материал не на том, что вижу, а на том, чего не вижу. Генерация материала начинается из слепого пятна. Из реакции.

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

И наблюдай за тем, что за реакция у тебя пошла.
Ощущение падения. Внимание сворачивается в комок. Начинает поворачиваться внутрь. Как будто я свернулся — и теперь смотрю на себя изнутри. Словно голову в ведро опустил и ничего не понимаю. Ничего не вижу.
– Текущее состояние: «я запихиваю голову в ведро».
И при этом у меня позитивное настроение. Всё хорошо, всё классно, какой я молодец. Как только приходит дискомфорт — я сразу начинаю съёживаться. Хочется подступить, приблизиться, но не заходить внутрь. Я не хочу чувствовать себя плохо. Я не хочу плохо себя ощущать.
– Восприятие занятий — как что-то, что обязательно вызовет плохое самочувствие, негативные эмоции, переживания. И приходится автоматически закрываться.
Да, именно так. Если я сейчас на себя посмотрю — мне будет неприятно. Виктор снова будет «долбить», я снова начну переживать. Опять увижу, какое я «говно». Я понимаю это умом. Но при этом на лице — глупая улыбка. Как будто всё хорошо. Где-то внутри я уже решил: если я на себя посмотрю — будет больно. Я заранее знаю, что это будет неприятно. У меня внутри заложено, что смотреть на себя — значит переживать. Значит страдать. Я отказываюсь не просто так. А потому, что уверен — это больно.
А дальше — всё отключается. И я уже не понимаю, что происходит. И зачем происходит. Появляется неприятие себя. Я пытаюсь зафиксироваться, смотреть на себя — а в действительности смотрю в пустоту. В никуда. Как будто развернулся внутрь, и кажется, что смотрю на себя. Но ощущение такое, словно я просто рассматриваю пупок. И становится стыдно. Как будто просто уставился на ногти.
Вроде бы слушаю, вроде бы воспринимаю, будто бы даже на себя смотрю — но всё это как будто не про меня. Всё ощущается далёким. Приходит мысль: мне неприятно смотреть на себя в зеркало. Ощущение чужеродности. Я не таким себя вижу. И не таким себя воспринимаю. Есть некое мнение о себе — и оно, в общем-то, немного, но не соответствует действительности.

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

Отказ воспринимать себя. Возникает ощущение, что я слишком сложный, слишком неприятный, даже описать это невозможно. Хочется избавиться от восприятия себя как процессов. Хочется стать чистым. Я — как будто бы нейтральная часть, а всё остальное — выключить. Получается, что я перестаю воспринимать пространство себя. Я как бы слёживаюсь, сжимаюсь и сижу в маленькой точке — заперся внутри.
Ощущение постоянного проваливания. Я посмотрел внутрь — и там ничего нет. Всё чисто. Ничего не происходит. Всё, что вокруг, кажется не имеющим ко мне отношения. Мир превращается в лабиринт, в механизм, в какую-то сложную структуру с дурацкими закономерностями. Возникает необходимость что-то рассматривать, как будто я должен себя как-то вести по правилам.
Смешивается ощущение желания остаться в иллюзии: будто я сам себе всё решаю, сам что-то делаю. Здесь, в этом маленьком внутреннем пространстве, где всё «под контролем», я вроде как свободен. Я — это и есть эта иллюзия свободы. А всё, что снаружи — тело, структура личности, судьба — всё это хочется не воспринимать как «я». От всего этого хочется сбежать внутрь. Смотреть оттуда. И становится холодно.
– Ты-то начинаешь видеть. Но ты видишь из той же позиции.
Смотрение остаётся просто смотрением. Но потом я уже принимаю решение, как реагировать на увиденное. И что происходит? Я реагирую ещё до того, как что-то увидел. Причём у меня уже есть заранее заданная схема, как я буду реагировать. Как это будет страшно, ужасно, сколько боли мне это принесёт. Поэтому я начинаю заранее готовиться: съёживаться, укрываться, надевать ведро на голову. Я пытаюсь защититься ещё до момента восприятия. Пространство, в котором я запугиваю себя до предела — ещё до того, как что-то проявилось.

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

Это ощущается как королевство кривых зеркал. Я что-то посмотрел, увидел — и сразу понимаю, что это лишь проекция. Вокруг — искажения. Куда бы ни посмотрел — это я, но искажённый. Всё — под каким-то углом. Так посмотрел — одно. Иначе посмотрел — другое. Всё время отклонение.
Ощущение, что я забился в угол, напуган, сбежал внутрь. Мир слишком большой и страшный. Я сижу и пытаюсь по косвенным признакам угадать, что происходит. Наверное, это так? А может, вот так?.. Я не смотрю — я придумываю. Я не вижу — я думаю, как могло бы быть. И когда я говорю — это уже не реальность, а живописная версия того, что я придумал. Она начинает накачиваться эмоциями. Я не вижу, а сочиняю.
В этом состоянии я сижу и выдумываю, что мог бы увидеть. Я не фиксирую происходящее — я рисую схему. Я застрял в проекциях, увидел что-то — и испугался. Тут же запускается генерация образов. Я «оживляю» придуманные конструкции. Я эмоционально вовлекаюсь. Начинаю рассказывать, и чувствую, как это начинает звучать. Вижу, как я сижу — как маленький мальчик в пещере. И мне там одиноко. Хотя я в реальности сижу за столом. Но ощущаю себя — в пещере. Я создаю образы, рисую себе картинки: что бы я увидел, если бы посмотрел, если бы это было «по-настоящему». Не фиксирую, а рассуждаю. Не воспринимаю — а анализирую.

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

Это ловушка. Клетка. Полигон. Внутри которой я рисую себе «чистое место». Всё идёт вперемешку. Где-то — настоящее, а где-то — дорисовка. Я увидел часть — и тут же пошла реакция. В итоге получилась картинка, а откуда она началась — уже не разобраться. Я дал себе команду, что-то увидел — и тут же сбежал в дорисовывание, в украшение.

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

Увидеть сложно. Неприятно. Трудно. Возникает ощущение, что я вижу «не то». Что я вижу неправильно. Хочется преобразовать увиденное. Не просто воспринять, а понять, истолковать, найти смысл. Что это значит? Какие-то аллегории, иллюзии, искажения. Не просто видеть, а думать о том, что я вижу. Воспринимать — значит трактовать.
Именно в этом месте возникает установка: восприятие — это не процесс прикосновения к реальности, а процесс переосмысления. Надо взять увиденное и что-то из этого сделать. Идёт конструирование: «а что это значит для меня?», «а что я из этого извлеку?» Я запускаю внутреннюю работу, где нет места чистому восприятию. Я и реальность — как будто два параллельных слоя, которые нужно каким-то образом соединить. Я не готов видеть просто так. Всё обязательно должно пройти через проекцию, через позицию, через смысловую нагрузку.
Моя реальность — это не то, что есть, а то, что я об этом думаю. Важно не само событие, а отношение к нему. Всё сводится к тому, чтобы произвести согласование: «я это воспринимаю так-то». Я вырабатываю позицию: «я отношусь к этому вот так». Всё крутится вокруг «я». Это структура восприятия, где мнение важнее самого восприятия.
Сложилось ощущение, что этот «комплекс мнений» становится важнее самой реальности. Важно не увидеть — а дать оценку. Как я к этому отношусь? Какой я в этом? Хорошо это или плохо? Я всё время соглашаю, фильтрую. Получается, что восприятие идёт не напрямую. Оно проходит через фильтр. Через систему обработки. Я не вижу — я осмысляю. Не разрешаю себе видеть без искажений.
Я уверен, что обязательно нужно всё превратить в эмоцию, в позицию. Всё должно быть или хорошо, или плохо. Больно или не больно. Восприятие должно быть окрашено. Оно не может быть просто так.
По сути, вся эта сложная система — это механизм отказа. Или я вижу, или в какой-то степени отказываюсь видеть. Для других всё выглядит как система оправданий, как умная позиция. Но на деле это способ избежать контакта с реальностью. Мне трудно признаться себе, что я просто не хочу что-то видеть, потому что это больно.
В ответ на боль запускаются механизмы, которые начинают обесценивать увиденное. Я не просто отказываюсь видеть. Я начинаю превращать восприятие в материал. Думаю: «что конкретно я вижу?», «а как я к этому отношусь?» Фильтр вступает в работу и искажает. Я выражаю отношение: приятно это или неприятно. Нахожусь в состоянии, где я сам себе запрещаю видеть напрямую. Убеждён, что какие-то фрагменты реальности принесут боль. Убеждён, что мне нельзя видеть всё без искажения.
Поэтому я фильтрую. Я перерабатываю. И именно этот фильтр вызывает боль. Возникает парадокс: сам механизм защиты и вызывает боль, которую он призван предотвратить. Чем больше я верю, что не могу воспринимать реальность напрямую, тем больше от неё отказываюсь. И тем сильнее дергаюсь при мысли, что мне нужно что-то увидеть. Само видение становится травмирующим.
Я уверен: если увижу — будет больно. И потому искажаю. И создаю мнение, что восприятие — это всегда боль. Хотя самое интересное — без этого фильтра нет боли восприятия.
Самому воспринимать — больно. При восприятии нормально испытывать дискомфорт. Для меня восприятие почти всегда сопровождается болью. Мне действительно больно видеть реальность. И потому я соглашаюсь её искажать — чтобы не видеть. Я отказываюсь от прямого восприятия — без боли, без отношения, без эмоций. Мне почему-то обязательно нужно чувствовать, переживать то, что я вижу.
В этот момент я отказываюсь воспринимать всё без разбора. Возникает избирательность. Я не могу воспринимать всё целиком. У меня будто нет на это ресурса. Поэтому я включаю фильтр. Мне нужен блок, фильтр, выбор. То, что я вижу — не всё. Я смотрю, потом оцениваю: нужно ли мне это видеть или нет. Постоянный внутренний отсев: «это больно» — «это приятно». Где-то в процессе я теряю ориентацию — что я действительно вижу, а что уже отфильтровано. Я путаюсь: это реальность или уже моя проекция?
В моей системе координат «реальность» — это то, что приятно. А «не-реальность» — это то, что вызывает боль. Восприятие всё время идёт через отношения: хочу видеть — вижу, не хочу — искажаю или не воспринимаю.

– Приказываю себе найти и проявить, в чём я сейчас нахожусь.

Ощущение глубокой запутанности. Я смотрю — и у меня возникает реакция. И эта реакция тут же становится причиной, по которой я вроде бы на это и смотрю. Я воспринимаю всё через бесконечную воронку. Вижу, создаю мнение — и это мнение уже управляет дальнейшим восприятием.
– Я вижу это как попутанные провода в реле.
Я вижу — значит, создаю в уме картинки. Воображаю, проецирую, и считаю, что это и есть восприятие. Дальше я уже действую не от реальности, а от этих образов. Хвост начинает вилять собакой. Если вильнул туда — значит, и я бегу туда. Реагирую не на то, что есть, а на то, что сам вообразил.

– Приказываю себе найти и проявить пространство, в котором я выполняю все эти процессы.

Это уже сюр. Почти сновидение. Всё искажено, как в кошмаре. Пространство нелогичное, фрагментарное, со странными переходами. Кривые сшивки. Всё выглядит, как будто склеили черепаху с ёжом, и я через это склеенное смотрю. Завихрения, образы, кошмары, искажения. Какая-то лоскутная, разорванная реальность, где ничто с другим не стыкуется.
– Ты поместил себя в капсулу. Жизнь ударила по этой капсуле, и ты сидишь внутри, а в уме выдумываешь целую картину на этот стук.
А потом уже на эту вымышленную картину ты реагируешь — как на настоящую реальность. И всё. Дальше уже не смотришь на то, что реально происходит вокруг. Смотришь на то, что стучит, как стучит. Создаёшь мелкую «реальность» на основе одного сигнала. И начинаешь взаимодействовать не с действительностью, а с этой собственной картинкой.
Реагирование становится совершенно неадекватным. Ты уже не внутри реального. Ты внутри воображаемого. Ты взаимодействуешь не с происходящим, а с тем, что сам насочинял.

– Приказываю себе проявить пространство, в котором я поддерживаю это состояние.

Этот саркофаг и этот способ реагирования.
Я — и какая-то песочница. Моя маленькая, закрытая игровая зона. Иллюзия управления. Я сижу — и мне кажется, что это мой мир. Здесь я царь и бог. Я что-то решаю, чем-то управляю. Я конструирую — но это уже не про контакт с реальностью, а про замкнутую систему. Мой собственный симулятор.

– Приказываю себе выбросить это состояние в выделенное пространство.

т.1
Возникает идея: всё пространство взаимодействия нужно как-то выделить, сузить, ограничить. Отделить его. Отгородить. Это внутреннее ощущение — контроль, мой страх, что-то может пойти не так, что-то будет неприятно, болезненно. Неприятное чувство, что я играю. Как будто бы всё — не по-настоящему, а в какой-то игрушке. И от этой ненастоящести хочется сбежать. Изолировать себя. Убрать вообще всё. Все факторы, которые могут помешать. Исключить.
Появляется стремление оставить только то, что действительно важно, только то, что влияет. Всё остальное — игнорировать. Это становится ловушкой: я начинаю избирательно отсеивать то, что могу делать, на что могу повлиять, что могу контролировать. Как будто создаю из «Я» особое пространство — ограниченное, выделенное: «я делаю только то, что в моих силах». Остальное — просто не замечаю.
Все факторы, на которые я не могу повлиять, вычеркиваются. Уже есть некая уверенность в голове — в собственных силах, в собственных возможностях. Это пространство, которое я собираюсь изменить, перекроить под себя. Всё, что «не по зубам» — отсечь. То, чего я не вижу — не существует. Из всего объёма реальности, в котором нужно было бы взаимодействовать, я оставляю только проекцию, которую способен удержать. Делается такая «сшивка»: моя личная модель реальности, где я могу что-то делать.
Именно это я называю своим пространством взаимодействия. При этом я тупо отрезаю важные куски. Куски, которые в нормальном восприятии нужно было бы заметить, чтобы действительно взаимодействовать. Но я их выбрасываю: «не могу — значит, не важно». Потому что если я их оставлю — я впаду в ступор. Ситуация превратится в абсурд: надо будет делать то, чего я не могу. А я не могу. И тогда возникает внутренний протест: зачем мне такая реальность? Убрать. Выбросить. Стереть.
Появляется идея: «я и без этого справлюсь». То, что не поддаётся — просто обнуляется. Как будто этого никогда не было. Возникает «дырка» в восприятии. Я просто вырезаю фрагменты. И дальше начинаю убеждать себя, что всё в порядке. Что пространство целое. Что я продолжаю видеть всё без искажения. Что у меня всё работает. Хотя на самом деле — взаимодействие с реальностью уже нарушено.
Я перестаю замечать целые фрагменты. «Я не могу, меня нет, я это не вижу» — и дальше я склеиваю пространство, чтобы оно казалось непрерывным. Чтобы можно было поверить, что взаимодействие с реальностью сохраняется. Внутренне внушаю себе: «всё хорошо, всё чисто, всё целое». Я собираю из этой части иллюзию — что реальность целостна. Хотя в действительности я уже выбросил куски, которые не способен удержать.
Идея такова: «если я этого не вижу — значит, этого нет». Я уже выбросил части восприятия, но не признаю этого. Я уже взаимодействую с искажённой моделью, но продолжаю считать её нормой. И здесь происходит сдвиг понятия нормы. То, что я вижу после искажения — становится моей реальностью. А то, что было выброшено — больше не подлежит рассмотрению. Всё, что искажено, принимается как «естественное». Я воспринимаю не саму реальность, а то, что осталось от неё после искажения. И называю это нормой.
Моё восприятие — уже искажено, но я отказываюсь это замечать. Само намерение — чувствовать себя полноценным. Сохранять образ себя как ресурсного. А потому я отказываюсь видеть то, чего не вижу. Я даже отказываюсь видеть, что я отказался видеть. И далее — просто выбрасываю и больше не замечаю. Не замечаю, что искажение уже случилось. Что в сознании нет механизма, чтобы это зафиксировать.

Процессы в т.1
Я игнорирую и не замечаю нелогичности. Появляются скачки, переходы, необоснованные следствия. Я додумываю то, что не видел. Строю логические мосты, где их нет. Назначаю нестыковки «логическим следствием», придумываю объяснение провалов. Вся идея рваного восприятия становится нормой. Это считается «нормально» — внушить себе, что нормально не видеть.
И общая картина потом достраивается. Но уже не на основе восприятия пространства, а на основе восприятия проекций. Чтобы не замечать искажений — я перестаю воспринимать всё целиком. Я вижу своё пространство. Вижу в нём дыры. И ради этого переключаюсь на восприятие проекций. Восприятие не пространства, а его теней. Как будто пространство — это просто набор слайдов. Точек зрения. Контекстов. Ситуаций.
Я отказываюсь воспринимать объём. Отказываюсь воспринимать всё — вместе с отсутствующими частями. Вместо этого я начинаю смотреть: «а как бы это выглядело с этой точки?» С этого угла? С этого контекста? Я ухожу от цельности.

ЦИ. т.1
Я отказываюсь видеть собственную неполноценность. Свою не ресурсность. Своё ограниченное восприятие. Я отказываюсь воспринимать всё и сразу. Отказываюсь видеть, что я чего-то не вижу. И чтобы не столкнуться с этим, я всё замещаю глюками и иллюзиями. Я смотрю так, чтобы этого не было видно. Выбираю угол, с которого всё кажется нормальным. Это самообман. Чтобы не замечать, что я уже ничего не вижу.

т.2
Вялость, нежелание, апатия. Ощущение отключенности. Я в какой-то момент просто выпадаю. Перестаю воспринимать, перестаю замечать и осознавать. Нелогичности остаются за пределами внимания. А ведь «логично» или «нелогично» — это уже не про реальность. Это — объяснение самому себе, подмена. Возникает умственная игра: я перестаю воспринимать и начинаю анализировать, играть в то, правильно ли я воспринимаю реальность. Не вижу ли я её «не так». Не нарушил ли я в построении «правил» восприятия.
Я не просто воспринимаю — я оцениваю, правильно ли я вижу. Правильно ли собрана картинка. Появляется какая-то ментальная конструкция, в которой восприятие подменяется идеей о восприятии. Уже не «вижу», а «оцениваю», насколько хорошо собрана модель. В результате само восприятие превращается в процесс ментального конструирования. Умом я пытаюсь разобрать и воссоздать то, что уже было воспринято.
Это постоянный процесс сравнения и проверки: правильно ли я склеил? Собрал ли я целое из кусков? А если что-то увидел неполное — я раздробил это ещё на части, перетасовал и попытался собрать вновь. Восприятие становится сборкой пазла. Восприятие — как серия кубиков. Проверка на логичность, на корректность.
Переход между кусками отсутствует. Нет сшивки. Есть резкий скачок. Восприятие деградирует до фрагментарности. Я начинаю воспринимать каждый аспект отдельно, по частям. Думаю: если я буду видеть всё не целиком, а в частных аспектах, мне будет проще воспроизвести картину. Но на деле получается ещё одна перемешанная реальность. Возникает попытка создать альтернативный механизм восприятия, опирающийся не на целостность, а на вычленение.
Ощущение постоянной неправильно склеенной картины. Чувство нереальности, неестественности. Я стараюсь что-то придумать, что-то выстроить — лишь бы избавиться от этого ощущения. Начинается процесс создания «правильных» правил. Как склеивать, как собирать, как смотреть. Что считать важным, а что нет. Что воспринимать, а что можно проигнорировать. Мир раскалывается. Даже один маленький фрагмент становится трудно воспринимать. Мысли скачут. Пространство разлетелось на кубики, и я могу смотреть только на один кубик за раз.
Мир становится нелогичным, неправильным. Я пытаюсь смотреть под особым углом, в особой проекции, чтобы что-то различить. Вижу только искажение. Мне кажется, что просто «посмотреть и увидеть» — это уже неправильно. Возникает постоянная потребность выдумывать, додумывать, объяснять, почему я не могу увидеть целое.
Я сваливаюсь в ступор. Разбираю всё на запчасти. Снова и снова пытаюсь склеить — подходит или не подходит? И вместо того чтобы признавать искажение, я формирую усечённое пространство, в котором выброшено всё «лишнее»: то, что не касается, мешает, скучно, не вписывается. Всё, что неудобно — выбрасывается. Я перестаю замечать, игнорирую, исключаю из восприятия. В итоге формируется своя «картина мира»: это я вижу, это воспринимаю, это выбрасываю, это игнорирую. Всё крутится вокруг одного и того же — привести восприятие в вид, удобный для меня. Потому что я просто не могу воспринимать всё сразу.
Возникает состояние: «не знать» — это значит не осознавать, что я не могу воспринимать. Это — усечённая реальность.
Наступает ступор. Я не могу понять, не могу осознать, не могу пустить что-то в сознание. Смотрю — и не замечаю. Осознать не получается. Картинка не складывается. Я вижу фрагмент, но он не соединяется с целым. Отдельные куски восприятия больше не стыкуются. Я начинаю всё упрощать. Собираю картинку поменьше. Хочется сделать проще. Выбросить то, что я не осознаю. Принцип простой: не понимаю — значит, этого нет.
Это кажется удобным. Создаётся иллюзия: пусть я воспринимаю по частям, зато качественно. Но в реальности я перестаю строить целую картину. Я вижу аспект, но не понимаю, как он относится ко всей структуре. И из-за того, что я упрощаю, большая картина тоже видится упрощённой. В виде схем, обрывков, ссылок.
Я больше не вижу целое. Вместо целостной картины — мешанина обрывков, не связанных между собой. Я перестаю воспринимать кусок как часть общего. Я начинаю видеть его как отдельное, и мне нужно догадаться, как он может быть связан с остальным. У меня уже нет полноценного восприятия. Я создаю иллюзию, что могу собрать целое — но на деле я просто хожу по ниточкам. Перехожу от одной связи к другой. Я не вижу — я выстраиваю гипотезы.

Процессы т.2
«Логично — не логично», «правильно — не правильно». Что с чем связано? Как построить связь? Я заменяю восприятие на отсылки. На уровне ниже. Для меня весь процесс восприятия становится не тем, что я вижу, а тем, как это связано. Я разбиваю всё на кусочки и учусь связывать между собой. Я создаю модель реальности из фрагментов и объяснений. И в этом — ловушка: можно ошибиться. Связать не то. Связать неправильно.
Мир превращается в набор эпизодов. И в набор оправданий: как эти эпизоды якобы соединяются. Я больше не воспринимаю реальность как единое целое. У меня нет ресурса удерживать картину целиком. И хотя я говорю себе, что держу общую картину в голове, на самом деле я перешёл на уровень ниже. Эпизод вместо пространства. Отрывок вместо объёма.

ЦИ. т.2
Я отказываюсь воспринимать пространство целиком. Отказываюсь признать, что я не в состоянии удерживать вниманием всё поле восприятия. Я заменяю восприятие пространства — на восприятие отдельных участков. Внушаю себе, что знаю структуру — и будто бы этого достаточно. Я подменяю целостность — правилами. Пространство — схемой. Восприятие — компиляцией.
Всё это сопровождается фоном: «обмануть себя, что я чего-то умею». И это общее и для т.1, и для т.2. Строятся «лайфхаки»: как, ничего не умея, вывернуться, сохранить иллюзию, что ты что-то контролируешь.
ЦИ
Отказ воспринимать всё. Отказ видеть пространство целиком. Отказ воспринимать его как непрерывное, объемное, связанное. Всё дробится на кусочки. Целостность восприятия заменяется знанием о том, как должно выглядеть целостное пространство. Возникают правила, склейки, сшивки — как будто этого достаточно. Я не вижу всё. Но я знаю, как оно должно выглядеть. Это замена восприятия знанием.

т.3
Формируется модель, иллюзия: я управляю. Я могу. Я владею ситуацией. Я управляю процессом. Что-то делаю. Ощущается некая увлечённость. Я забиваю себе голову чем-то, чтобы не замечать остального. Появляется идея-фикс, которая заслоняет всё остальное. Я перестаю видеть, но в голове постоянно крутится мысль: надо, надо, надо...
Это не принуждение. Это вожделение — быть в идее, быть исполнителем. Исполнять — значит жить. Я делаю, потому что надо делать правильно. Всё внимание сужается: фокус на действии, фокус на исполнении. И при этом — полное игнорирование того, что на самом деле происходит вокруг. Я не понимаю, зачем делаю. Не понимаю смысла действия. Но я всё равно исполняю.
Понимание цели, причины, сути — всё подменяется ощущением полезности. Это бегство. Спрятаться от дискомфорта: я не могу осознать, я не понимаю, мне тяжело понимать. Возникает идея: не нужно понимать. Надо просто действовать. Просто делать. Бесконечный бег: делай — и разберёшься потом. Разведка боем. Может, понимание придёт по ходу.
Но именно здесь происходит отказ: понимать суть, видеть пространство, осознавать собственную волю и причастность. Я отказываюсь видеть, как всё связано. Я отказываюсь воспринимать многоаспектность, взаимосвязанность, многомерность реальности. Я бегу от боли, от того, что я не понимаю.
Я больше не могу связывать отдельные картинки в сознании. Я больше не воспринимаю взаимосвязи. Они как будто исчезают. Сознание сужается. Я застреваю в одном аспекте. В одном фрагменте. Фиксируюсь на одной идее и просто её исполняю. Это и есть моя форма восприятия. Я вижу только один аспект. Вижу только один кусочек. И только с ним могу взаимодействовать.
Действие становится формой бегства. Бегства от страха. Страха столкнуться с тем, что я не понимаю. Я не могу связать этот кусочек с контекстом. И поэтому просто делаю, что могу. Бегу туда, где хоть что-то понятно. Реализую хоть что-то. Попадаю в этот фрагмент — и вырабатываю его до конца.
Это глобальное состояние. Выжать, переработать один кусочек до предела. Выжить из него всё. Переработать сознание. Просто реализовать идею: я не понимаю. Я отказываюсь связывать аспекты. Отказываюсь учитывать больше одного элемента. Я — это описание. Я — это прилагательное. Я такой. Я — функция. Я — исполнитель.
Я не воспринимаю себя как сознание. Я воспринимаю себя как носитель конкретной задачи. Я взаимодействую только в одном ключе. Неспособность выйти за пределы одной точки зрения. Отказ видеть себя под другим углом. Отказ даже попытаться. Я зафиксирован: я — такой. И не собираюсь ничего переосмыслять.
Если раньше я хоть как-то связывал аспекты, то теперь я отказываюсь это делать. Я — пузырёк. Я играю в самореализацию. Я — процесс. Я — исполняемая программа. Я — производная от какой-то идеи. И вся моя жизнь — реализация этой идеи. И я отказываюсь понимать, почему я так решил. Почему именно этот образ действия. Почему только в этом контексте.
Я перестаю быть собой. Я становлюсь ролью. Судьбой. Предназначением.

Процессы т.3
Я избегаю сталкиваться с тем, что мне непонятно. Мне проще не брать в голову. Это как рельсы. Колея. Я делаю только то, что умею. Что знакомо. Я запрограммирован. Есть решение — и я обязан его реализовать. Нужно быть верным себе. Держать слово. Добиваться мечты. Ставить цель и не отвлекаться. Ни на что.
Успех возможен только при условии: не смотреть по сторонам. Не видеть препятствий. Не отменять решений. Только вперёд. Даже знать о возможности отказаться — запрещено. Я не знаю, что могу передумать. Я не знаю, что существуют другие уровни, другие формы взаимодействия. Я отказываюсь это знать.
Я сосредотачиваюсь на идее. И реализую только её. Возникает чувство: я нашёл себя. Мне комфортно в реализации установки. Я не существую за пределами этой идеи. Мне хорошо, пока я исполняю. И я отказываюсь знать, что есть что-то ещё. Я внушаю себе: вот оно — моё предназначение. Это то, что я должен делать. Всё остальное — не имеет значения.
Я отказываюсь видеть, что уже исполняю программу. Что не я управляю идеей, а идея управляет мной. Я не различаю себя и реализацию. Если я не выполняю задачу — меня нет. Я — это программа. Я — это реализация. Я — алгоритм. Я — рабочая единица. Мне хорошо, только если я выполняю.
Я отказываюсь знать, что могу существовать вне программы. Я отказываюсь от воли. Я отказываюсь решать. Я ищу идею и ей следую. Мне нужно предназначение. И я отказываюсь быть за пределами этой судьбы. Это и есть моя роль — исполнять судьбу.

ЦИ т.3
Я отказываюсь знать и воспринимать себя вне автоматического исполнения идеи. Я отказываюсь воспринимать многогранность восприятия. Я отказываюсь знать, что реальность — это больше, чем я вижу. Я отказываюсь признавать ограничения своего восприятия. Я отказываюсь решать сам за себя.
Я отказываюсь от способности иметь собственную волю. Отказываюсь самостоятельно принимать решения и воплощать их. Я подчиняюсь. Я живу ради реализации. Всё моё пространство — это исполнение. Я не допускаю, что за пределами этого есть что-то ещё. Я отказываюсь от свободы. Отказываюсь от ответственности за выбор. Отказываюсь решать. Я внушаю себе, что кто-то уже решил за меня.
Я не знаю, что происходит за пределами моего состояния. За пределами моего кусочка восприятия. Я создал себе фрагмент. И только на нём фокусируюсь. Больше — ничего не вижу. Ни связей, ни целостности. Ничего.

т.4
Песочница. Бирюльки. Неосмысленные, неосознанные действия. Я что-то делаю, но при этом постоянно испытываю отвращение при попытке понять зачем. Автоматизмы, ритуалы. Вместо осознания цели, смысла, задачи — я слежу за процессом, но не за сутью. Ощущение, что параллельно идёт масса процессов. Сложные правила, которые необходимо соблюдать. Всё внимание — не на самой задаче, а на правильности исполнения.
Возникает впечатление, что вся суть — не в достижении, а в правильной последовательности. Сначала это, потом то, потом ещё что-то. Словно вся задача — пройти маршрут по алгоритму. Я перестаю видеть ни пространство действия, ни само действие, ни цель. Я вижу только свод правил. Я фокусируюсь на кодексе, на правильном отыгрыше.
То, что раньше было задачей — «достичь», — превращается в игру: «выполнить максимально правильно». Не результат важен, а идеальное соответствие. Возникает маниакальная озабоченность: всё ли я делаю по правилам? Это надо делать так. То — вот так. Постоянная самопроверка. Включается контроль, сомнение, тревожный пересмотр: не ошибаюсь ли я? Не нарушаю ли я чего?
И если раньше я мог просто делать — без понимания, но с намерением — то теперь даже сама попытка действовать вызывает остановку. Я должен сначала подумать, какие правила действуют здесь. Как будто ошибка влечёт за собой наказание. Всё взаимодействие сводится к попытке объяснить себе, почему я постоянно ошибаюсь. Почему всё время проигрываю. Почему я стукаюсь, ломаюсь, терплю неудачи. Появляется механизм: бесконечное «объяснение себе» — вместо контакта с реальностью.
Мышление уходит в постоянные упражнения, внутренний контроль, отслеживание, прокручивание вариантов: «как бы сделать правильно». Правила становятся важнее реальности. В т.3 у меня ещё оставалась возможность идти на пролом. Даже если не получалось — делать снова и снова, с надеждой, что ситуация изменится. Восприятие пространства отсутствовало, но была энергия пробовать.
А здесь — уже нет даже этого. Любая ошибка становится невыносимо болезненной. Каждое поражение — как гвоздь в голову. Каждая попытка — как внутренняя угроза. Всё внутри вибрирует: тут ты уже проиграл, вот здесь ты ошибся. Память подбрасывает боль: когда я делал это — было больно. Всё гудит, всё подсказывает: это опасно. Пространство взаимодействия исчезает. Осталось только поле столкновений.
Причём боль уже не столько от самой неудачи. А от знания, от памяти, что здесь уже когда-то было плохо. Я запоминаю даже потенциальную боль. Я знаю: здесь можно проиграть. Это знание сковывает. Я перестраховываюсь. Начинаю выдумывать дополнительные правила, предохранители, обереги. Чтобы не столкнуться с болью. Возникает не страх поражения, а страх страха поражения. Я боюсь не самой неудачи — а того, что она возможна.
Я сам себя запугиваю. Не реальность пугает, а мои фантазии о ней. Глюки. Иллюзии. Призраки неудачи. Моё восприятие настолько искажено, что любое взаимодействие с реальностью — это боль. На каждое возможное действие у меня есть негативный опыт. Абсолютно на всё. Как бы я ни попробовал — всё уже ассоциировано с провалом.
Появляется стратегия избегания: не делать. Максимально не делать. Тянуть. Оттягивать. Отказ от реального действия. Всё внимание уходит в умственные конструкции: как бы обосновать, почему сейчас не стоит действовать. Правила не как делать, а как не делать. Внутренний протокол, направленный на оправдание бездействия.
Если в т.3 ещё сохранялась идея «делай и дойдёшь», то здесь эта установка распадается. Теперь всё, что связано с действием, — это боль. Каждое взаимодействие с реальностью вызывает внутреннюю угрозу. Чтобы совершить хоть одно действие, нужно сотню раз обдумать, обыграть, спрогнозировать, просчитать неудачи. Тысячи умственных упражнений — ради одной попытки. Всё прокручивается в голове: как бы я ни поступил, всё равно проиграю. Всё усложняется, но всё крутится вокруг одной мысли — в реальности я не способен достичь. Делать — значит страдать. Поэтому делать — нельзя.

ЦИ т.4
Мне больно действовать в реальности. Любое действие в реальности связано с неудачей, с поражением, с болью. Даже мысль о возможном действии вызывает страх. Даже воображаемая попытка — уже болезненна. Мозг прокручивает сценарии, вместо действия — бесконечные упражнения.
Накопился кумулятивный эффект неудачи. Ресурсов больше нет. Ни сил, ни желания снова попробовать. Возникает страх — что ресурсов не хватит. Что станет слишком больно. Страх за пределами реальности. Страх действия как такового.
Я отказываюсь действовать в реальности. Потому что мне больно. Каждое действие сопряжено с внутренней угрозой. Поэтому я отступаю. Отказываюсь. И включаю умственные качели. Думаю, рассуждаю, прокручиваю — лишь бы не делать. Всё ради одного: избежать боли от действия.
т.5
Мне скучно. Всё обрыдло. Неинтересно. Осточертело. Возникает устойчивое чувство бессилия перед реальностью. Возвращается страх повторов, повторяющихся ситуаций. С одной стороны — страшно от того, что я этим не управляю. С другой — хочется избавиться от однообразия, от повторяющихся действий.
Появляется имитация действий. Карго-культ. Я просто машу руками в надежде, что всё как-то само решится. Всё делается по инерции. Я не взаимодействую с реальностью — оно как будто само происходит. Я перестаю ощущать свою причастность. Пространство действия теряет личный смысл. Идёт отказ от осознанного влияния. Я существую, но не действую. Я внутри, но не включён.

т.6
Появляются реакции. Вроде бы — «прямое взаимодействие». Но на самом деле — это реакции на боль, возникающую от прикосновения к реальности. Я всё воспринимаю через призму: как это касается меня. Возникает попытка не просто отреагировать, а навязать свою реакцию обратно реальности. Разозлился — и будто бы что-то произошло. Как будто реакция сама запускает процессы.
Я отказываюсь осознавать, как именно я взаимодействую с реальностью. Мне больно взаимодействовать. Реакция — это попытка уклониться, избавиться от боли. Я действую на автомате. В трансе. Я не замечаю, что происходит. Процесс становится слепым. Это уже не сознательное присутствие — это избегание.
Происходит отказ от сознания при взаимодействии с реальностью. Я в этом действии — неосознан. Я отключён.

т.7
Ничего не получается. Ничего не выходит. Возникает внутреннее ощущение: своих сил больше нет. Я убеждаю себя, что у меня ничего не получится. Что это уже предел. Конец. Можно даже не пытаться. Возникает постоянное стремление искать отговорку. Уговорить себя, что всё равно бы ничего не получилось. Это — синдром неудачника. Сценарий поражения.
Я сдаюсь.

т.8
Будет больно — снова столкнуться с этим. Каждый раз — как откат в состояние «я никто». Возникает отказ признавать даже сам факт, что я это когда-то мог, что я пытался, что у меня были способы и возможности. Каждая попытка теперь связана с болью от собственной беспомощности.
Я начинаю убеждать себя: я ничего не могу сделать. Ни на что не способен. Это состояние тотального отказа от силы. От действия. От воли.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ТОЧКА
Основная трата ресурса — на взаимодействие с реальностью. Поэтому возникает идея: экономить, не тратить. Ищутся шаблоны, строится стратегия: запоминать, учиться, заменять восприятие знаниями. Зачем видеть то, что я уже видел? Я знаю, значит, можно не смотреть. Если повторяется — становится скучно.
То, что было увидено один раз — заменяется шаблоном, автоматом. инструкцией. Идёт отказ от реального взаимодействия. Я не хочу больше тратить ресурс. Я превращаю восприятие в механический процесс: я помню, как это было, и теперь просто воспроизвожу.
Я начинаю запрограммировать себя на функционирование в реальности. Я перестаю видеть. Я воспроизвожу, пространство превращается в дежавю. Оптимизация: один раз увидел — скопировал — и теперь играю в уме. Живу не в восприятии, а в повторении.

Резюме от ИИ
Текст представляет собой глубокую фиксацию прогрессирующего отказа от прямого взаимодействия с реальностью и перехода к замещающим, мнимым, автоматизированным формам реагирования. Через последовательные уровни (т.1–т.8) раскрывается динамика разрушения восприятия: от избирательного отсечения сложных участков опыта (т.1) до полной утраты способности действовать (т.8), где любое прикосновение к реальности сопровождается болью, а действие воспринимается как нечто заведомо обречённое.
На уровнях т.2–т.4 развивается механизм интеллектуализации и фрагментации восприятия: реальность превращается в набор схем, шаблонов, "правил", через которые сознание пытается минимизировать боль и контроль над неопределённостью. В т.5–т.7 происходит окончательная потеря мотивации, формируется отказ от ответственности, рождается синдром неудачника и формулируется скрытая установка: я не могу, потому что не должен.
В т.8 и Центральной точке этот процесс достигает предела: сознание выбирает экономию ресурса как стратегию. Восприятие подменяется знанием, взаимодействие — повторением. Человек отказывается жить в живом контакте с реальностью, заменяя её репродукцией увиденного однажды. Реальность превращается в дежа-вю: механическую имитацию, где свобода воли уступает место инструкции.