Каждый процесс личности – это уничтожение части себя, чтобы не чувствовать боль.

2020_11_27

Текущее состояние:

Я сейчас смотрю на всё происходящее и понимаю, что нахожусь в состоянии, которое можно охарактеризовать как бессмысленное существование, в котором нет ни глобальной цели, ни понимания, ради чего вообще стоит жить. Нет интересов, нет влечений, нет потребности в боли, нет даже ощущения, что что-то нужно, — и поэтому возникает вывод: раз я никому не нужен, значит, я и сам себе не нужен.
Иногда мне всё же бывает по-настоящему больно от осознания этого, особенно когда в фильмах показывают людей как социальных существ, которые общаются, поддерживают отношения, у них есть знакомые, есть окружение. А здесь — ты один, и неважно, есть ли у тебя деньги или нет: в каком-то смысле это не играет никакой роли, потому что всё равно остаётся ощущение, что ты никому не нужен. В чём тогда, собственно, смысл? Даже у богатых людей, которые что-то заработали, есть какие-то блага — но где в этом всём смысл? Что вообще определяет наличие смысла в его собственном существовании, кто он и зачем он здесь?
Есть тайная, почти неосознаваемая надежда на то, что если вдруг появятся деньги, то тогда всё изменится: появятся люди, которые захотят быть рядом, которые полюбят, признают, примут. Но когда этого не происходит, всё рушится, и начинается падение, провал. Основной источник боли — это как раз структура личности, сформированная на идее ненужности. Внутри есть постоянное стремление, где-то на глубинном уровне, завершить этот цикл и всё-таки обрести нужность, почувствовать себя значимым, необходимым.
Однако, одновременно с этим, я сам же и реализую обратное: снова и снова возвращаюсь к этой идее, снова подтверждаю её в реальности, воссоздаю всё то, что показывает мне: я никому не нужен — ни жене, ни детям, ни друзьям, ни коллегам. Эта фиксированная идея становится основой реальности, которую я продолжаю строить и подтверждать. И та же самая реальность причиняет боль, от которой я уже потом пытаюсь сбежать, стремясь создать видимость нужности — но ведь базой для всех этих стремлений всё равно остаётся убеждение, что я изначально не нужен.
Я снова и снова воспроизвожу ту самую боль, от которой потом бегу, и таким образом работаю по логике самой программы: одной рукой создаю боль, другой пытаюсь от неё избавиться.
Прояснение
Это бесконечный двигатель всех программ, построенных на побеге от боли. Но чтобы убежать, сначала нужно, чтобы эта боль существовала — и вот она и создаётся: внутреннее напряжение, выстроенная реальность, от которой потом можно оттолкнуться. И здесь появляются две условные точки — точка А, в которой боль, и точка Б, в которой якобы освобождение, — но обе эти точки я же сам и создаю. Они не существуют отдельно от меня, не имеют собственной жизни, они создаются моим сознанием или, точнее, бессознательной структурой личности.
В твоём случае эта структура формировалась на боли ненужности, как в детстве, когда ты особенно остро переживал это чувство. И всё развитие личности происходило именно вокруг этой идеи. Это, по сути, глобальная закономерность: не существует ребёнка, который бы стопроцентно получал подтверждение своей нужности и важности. Но дело даже не в этом — ты всё это уже и так осознаёшь. Главное — попытаться по-настоящему прочувствовать, что происходит сейчас, прямо в этом моменте. Здесь уже проявляется существенный затык: как так получается, что я сам создаю то, от чего потом страдаю?
Особенно это проявляется в проблемах, которые появляются в жизни: они не просто возникают, они как будто специально создаются, причём не кем-то извне, а внутренними механизмами, структурой личности. Она устроена таким образом, чтобы реализовать основную программу — сбежать от боли ненужности. И на более глубоком уровне — это уже личность, которая воссоздаёт эту боль, создаёт из неё целую систему, запускает процессы, в которых появляется куда и откуда можно бежать.
Поэтому человек в такой реальности всегда находится в поиске, куда сбежать: будь то наркотики, работа или даже просто алкоголь. Если боль не осознана, не проработана, она остаётся активной, удерживает в себе, продолжает воспроизводиться и закрепляться через поведение.
Уровень 1
Личность человека по своей сути уже является системой, в которой одновременно содержатся и источник проблем, и способы их обхода или устранения. Вся структура личности построена таким образом, что с одной стороны она продуцирует внутренние конфликты и боли, а с другой — содержит механизмы, через которые человек от этих конфликтов пытается сбежать. Это устройство действует как своего рода замкнутый цикл: ты создаёшь проблему и тут же активируешь стратегии, чтобы её избежать, а личность становится посредником между болью и бегством.
Так или иначе, большинство людей формируют наборы программ, которые в дальнейшем становятся как источником боли, так и механизмом приспособления к ней. Эти программы у многих схожи — в том числе и одна из самых универсальных: боль, связанная с ощущением ненужности. Она выражается в стремлении быть значимым, быть признанным, быть кому-то нужным. Эта боль может быть направлена как на конкретных людей — родителей, партнёров, друзей, — так и на неопределённую фигуру или группу, символизирующую внешний мир.
В моём случае, например, значительная часть мотивации — это желание быть нужным родителям. Именно это, возможно, и стало одной из причин, по которой я продолжаю действовать, что-то строить, работать, создавать. Я прикладываю усилия в работе, в социальных инициативах, даже в помощи соседям — и всё это в какой-то степени направлено на то, чтобы ощущать свою нужность. Я не стремлюсь быть нужным для всех, но хотя бы в определённом круге людей, где это ощущение может быть подкреплено, где оно способно компенсировать внутреннюю пустоту.
Таким образом, боль — это не просто ощущение, это ещё и активирующий фактор. Если у меня есть боль, то у меня есть и ресурсы, которые позволяют мне не уходить в отключку, а создавать социальные связи, настраивать отношения, развивать пространство вокруг. А если этих ресурсов нет, если внутри — ненависть к себе и тотальная изоляция, то остаётся только один выход — полное отстранение, уход в одиночество, алкоголь, отчуждение, отстранённое существование без близости и контакта.
Пока ресурсы есть, я использую их, чтобы строить связи, взаимодействовать, соответствовать ожиданиям, прежде всего родительским. По сути, вся эта активность — это способ реализовать ту же самую программу: доказать себе и миру, что я всё-таки кому-то нужен.
Но мы исходим из очевидного — из боли, из программы, которая сегодня активна. Это только начало, но уже в этом зачатке проявляется универсальный механизм: боль, основанная на отношениях, на стремлении к принадлежности, к взаимной связи, к тому, чтобы быть кому-то нужным. Ведь с самого начала жизни ты оказываешься в позиции тотальной беспомощности — ты не выживешь один, и всё, что тебе остаётся, это надеяться, что кто-то примет на себя ответственность за твоё существование. С этого и начинается та самая парадоксальная конструкция: в детстве ты — беспомощное существо, чьё выживание напрямую зависит от того, будут ли родители тебя обслуживать, кормить, защищать.
С этой позиции возникает своего рода паразитизм: ты не можешь выжить сам, и поэтому всё, что ты делаешь — это выстраиваешь свою будущую личность так, чтобы быть для кого-то значимым. Ставка делается на то, что если в голове родителей произойдёт нужный гормональный или эмоциональный отклик, они не откажутся от тебя, а будут вкладываться, будут расти и поддерживать. То есть изначально ты как бы не просто существуешь, а цепляешься за жизнь через нужность — через то, чтобы кто-то захотел тебя спасти.
И именно отсюда, из самого начала, прорастает структура боли, связанная с нужностью. Ты формируешь внутреннюю программу: я должен быть нужным. Вначале — родителям, потом — работодателю, потом — партнёру, государству, собственным детям, обществу в целом. Эта игра продолжается всю жизнь. А если в какой-то момент рядом никого не остаётся, если никому не нужен, — тогда включается ощущение одиночества, от которого хочется сбежать в любые формы отключки, лишь бы не чувствовать внутреннюю пустоту.
И здесь важно понимать: дело не в том, что у тебя нет хобби или не хватает увлечений. Проблема в том, что у тебя в данный момент отсутствует конкретный процесс, в котором ты мог бы отключиться от боли — именно поэтому ты чувствуешь себя опустошённым. А если нет работы, если нет ролевой точки приложения, тогда остаётся только искать способы уйти в транс, в подавление, в бессознательность. И тут, опять же, логика проста: либо ты находишь тех, кому ты нужен, и сбегаешь в эту нужность, либо, если это не получается, докидываешь в себя нечто тяжёлое — чтобы уйти от боли уже не через отношения, а через забвение.
Все эти варианты объединяет одно — всё крутится вокруг боли. Это и есть единственный по-настоящему активный мотиватор. В данном случае — это боль ненужности. Причём ты не просто с ней сталкиваешься — ты с ней рождаешься, и она становится базовой внутренней установкой: я никому не нужен. А дальше уже начинается построение личности, которая будет либо доказывать обратное, либо искать обходные пути, чтобы от этой боли скрыться.
Таким образом, мышление формируется по логике паразита: я не выживу без других, и значит, я должен сделать всё, чтобы другие захотели меня поддержать, признать, впустить. В этом и заключается изначальное стремление: создать такую личность, которая будет кому-то нужна. Насколько это удаётся — вопрос второй, но сам вектор выстраивания именно такой. Либо же, если не получается выстроить нужную личность, формируется другая стратегия — сбегать от боли напрямую, не через нужность, а через состояние отключки, забвения, ухода. Это тоже вариант, менее сложный, но вполне рабочий.
Уровень 2
На втором уровне у меня возникает отчётливое ощущение, что если бы всё это услышал квалифицированный психотерапевт с академическим образованием, он, мягко говоря, был бы в шоке — и, возможно, разнёс бы мою логику в клочья. Только я умудрился дойти до такого вывода, что личность в своём основании устроена как паразитическая конструкция, выстроенная с точки зрения существа, которое с самого начала не просто адаптируется, а выживает через других. Жизнь как таковая оказывается не чем-то самостоятельным, а представляет собой форму паразитического существования, тщательно замаскированного под нормальность. И хотя внешне эта форма может казаться вполне здоровой и социализированной, если углубиться в суть происходящего, становится очевидно, что под всем этим лежит неустранимое ощущение зависимости, прикрытое слоями адаптаций.
Собственно, второй уровень — это понимание того, что подавляющее большинство глубинных позиций, из которых впоследствии формируется личность, коренятся в исходной точке — в пространстве, где человек рождается и впервые сталкивается с необходимостью выстраивать себя. Само это пространство — место появления, рождения, становления — уже является источником боли, из которого вырастают кластеры и направления, определяющие восприятие. Ведь человек появляется не в пустоте, а среди других людей. И сразу же формируется принципиальное различие: ты — отдельное существо, а все остальные — это что-то внешнее, чужое, автономное.
Если, например, у муравья не существует отдельного индивидуального сознания, и его функционирование полностью подчинено колонии, общему полю, то у человека всё иначе. Мы, в отличие от насекомых, рождены в условиях тотального разделения: каждый сам по себе, каждый в отдельности переживает, мыслит, страдает, стремится, ищет. Хотя в глобальном смысле мы, возможно, и связаны в одно поле, на локальном уровне всё устроено иначе — здесь царит полная изоляция, глубокое разделение, отсутствие целостности. И ты, как существо, оказываешься отколотым осколком, которому предстоит как-то взаимодействовать с этим внешним множеством.
Да, тебя родили, у тебя есть тело, организм. Но что дальше? А дальше — ты сталкиваешься с необходимостью выстраивать взаимоотношения со средой. Причём ты не начинаешь жизнь в позиции самостоятельного, зрелого, способного о себе позаботиться существа. Ты появляешься на свет абсолютно беспомощным, недееспособным, не способным ни на одно действие без чьей-то помощи. И в этом состоянии ты пребываешь много лет — как минимум десятилетие уходит на то, чтобы научиться базовым вещам: держать ложку, попадать на унитаз, контролировать тело и ориентироваться в пространстве. Только после этого появляется возможность как-то минимально заботиться о себе. Хотя и эта автономия — всего лишь иллюзия, потому что в человеческом обществе самостоятельность всегда означает взаимодействие с другими.
Пространство, в котором ты обязан выстраивать эти отношения, требует от тебя создания множества инструментов, внутренних структур, способностей и механизмов — всего того, что позже будет называться личностью. Каждый такой инструмент формируется как ответ на боль, как попытка компенсировать внутреннюю недостаточность. Условно говоря, если у тебя есть задача забить гвоздь, а рукой это сделать невозможно, то появляется необходимость создать молоток. Также и с личностью — она создаётся как молоток, как способ справляться с тем, с чем без неё никак.
В глобальном смысле исходной точкой становится понимание: я один, а вокруг — весь остальной мир. Я — беспомощное существо, и если я хочу выжить, мне нужно стать способным. Мне нужно научиться самообеспечению, взаимодействию, адаптации. И вот из этой точки А — «я одинок, беспомощен» — начинается построение личности. Это классическая история: один и тот же сценарий, один и тот же механизм. Именно здесь формируются все наши парадигмы, внутренние конструкции, кластеры боли и стремления. Мы уже рассматривали множество таких программ — одиночество, ненужность, стремление доказать свою значимость отцу или матери, потребность отомстить за обиды детства, переживания, проигранные эмоциональные игры. Каждая из этих тем — это точка формирования личности.
Если бы составить полный список таких глубинных конструкций, то он описал бы практически все человеческие действия, чувства, намерения, цели и реакции. Этот список — как матрица внутренней жизни человека, как схема его внутренней архитектуры. Возможно, именно такой список смог бы перевернуть современное понимание психологии, потому что он не объясняет поведение через внешние причины, а раскрывает его изнутри — через боль, через раскол, через стремление преодолеть одиночество и разделённость.
В основе всех этих внутренних механизмов всегда присутствует одна и та же боль — точка А. Это не просто одиночество, это не просто отсутствие связи — это фундаментальное ощущение того, что есть «я» и есть все остальные, и между нами — бездна. И вот личность — это не что иное, как инструмент, способ жить с этой бездной, избегать прямого столкновения с ней. Поэтому личность запрограммирована изначально, она ограничена, и в то же время — единственный способ хоть как-то выживать и существовать в этом разделённом мире.
Личность — это система, созданная, чтобы избегать боли. Не столько боли одиночества, сколько боли разделения, боли несоединимости. Ты понимаешь: ты один, ты отделён, ты отрезан. И с этим нужно что-то делать. Чтобы выжить, ты должен вырастить себя, создать набор адаптаций, а затем попытаться сымитировать объединение — хотя бы на уровне фантазии, хотя бы через социальные структуры. Отсюда все мечты человечества о мире, о всеобщем братстве, о коммунизме, в котором каждый помогает другому не ради выгоды, а потому что так устроено. Эта утопия — и есть та же самая фантазия о возвращении к общему сознанию, к единому организму, к состоянию муравейника, в котором никто никого не убивает, не соперничает, не разрушает.
И всё это — лишь имитация. Люди пытаются с помощью религий, политических режимов, идеологий, сект и систем выстроить это единое поле. Но оно не складывается, потому что разделение слишком глубоко, потому что исходная точка — это не единство, а разрыв. В этом и состоит реальность второго уровня: ты — один, а весь остальной мир — другой, и между вами нет мостов. Поэтому ты выстраиваешь личность как набор боли, как систему, наполненную различными направлениями страдания, из которых затем вырастают поведение, реакции, стратегии.
Даже твой алкоголизм — это просто способ бегства. Один из многих. Ты выбрал именно этот путь, потому что он оказался самым простым и надёжным. Но пока мы не рассоздадим все эти причины, пока не разложим всю твою жизнь, весь этот клубок боли, пока не снимем слой за слоем всё то, от чего ты убегаешь, — ты не перестанешь пить. Это твой способ справляться. Мы годами уже обрабатываем личность, слой за слоем разбираем, рассоздаём, двигаемся — и результат, безусловно, есть. Но ты продолжаешь держаться за один единственный инструмент, как будто другого нет и это твой выбор.
Ты решил: у меня будет один способ, и я им воспользуюсь. Люди используют множество — а ты пока только один.
Уровень 3
На третьем уровне проясняется тема стремления к целостности. Это именно то, о чём я говорил ранее — о внутреннем импульсе восстановить утраченное единство. У меня всплывают перед глазами почти библейские образы, будто бы мир устроен как некое зазеркалье, где в условный седьмой день Бог создал людей, а затем исчез, оставив за собой пустоту. Он как бы перевёл себя в их состояние, растворился в человеческой форме, и с тех пор люди — это лишь следы оттого, что прежде было целостным. А всё, что мы делаем после этого — это бесконечные попытки вновь воссоздать эту целостность, как бы сымитировать единство всеми возможными способами.
Личность каждого человека, по сути, и есть механизм, с помощью которого происходит эта попытка восстановления, но целостность остаётся недостижимой. Ведь невозможно сравнить одно существо с множеством — миллиарды индивидуальных фрагментов разбросаны, и никакого слияния, никакой подлинной полноты здесь быть не может. Однако само стремление никуда не исчезает. Оно продолжает действовать внутри как фоновый процесс — стремление к воссоединению, к ощущению цельности, которое было утрачено.
Возьмём, например, культурное клише о поиске «второй половинки». Сама идея того, что человек — это половина чего-то большего, и что только через соединение с другой половиной он может обрести завершённость, давно встроена в общественное сознание. Это кажется банальностью, но в действительности отражает очень точное внутреннее ощущение разбитости, неполноты, внутренней нецелостности. Именно от этого и происходит побег — в любовь, в отношения, в коллектив, в семью, в идею принадлежности, где можно стать частью чего-то большего.
Боль одиночества в этом контексте — это не просто отсутствие общения или эмоциональной близости. Это боль, связанная с внутренней раздробленностью, с осознанием того, что ты не являешься чем-то завершённым. Именно из этой боли вырастает программа, которая запускает стремление быть с кем-то, быть в чём-то, быть частью. Человек начинает искать целостность не в себе, а вовне — в отношениях, в социуме, в принадлежности. Даже гордость за национальность, за гражданство, за принадлежность к государству — всё это проявления одного и того же механизма: попытки компенсировать ощущение внутренней утерянности, стать частью чего-то, что воспринимается как большее, чем ты сам.
При этом неважно, чему принадлежать — важно только избавиться от этого чувства внутренней ущербности. Отсюда и постоянное стремление человека найти, за что зацепиться: пусть это будет семья, партия, религия, идея, хоть какая-нибудь система координат, которая даст ощущение опоры. Но всё это — лишь способы компенсации, а подлинной целостности они не дают. Потому что, если говорить в тех же библейских терминах, настоящая целостность была только тогда, когда ты был Богом. А теперь ты человек, и возможность восстановить то первичное состояние утрачена.
Что тогда остаётся? Только обман, только имитация. Либо ты убеждаешь себя, что достиг целостности, либо создаёшь структуры, в которых можешь не видеть своей раздробленности. Так и устроена личность — как способ не замечать, как техника избегания, как механизм, при помощи которого ты либо стремишься восстановить целостность, либо хотя бы перестаёшь видеть её отсутствие.
У каждого — свои способы. Кто-то через созидание, кто-то через отношения, кто-то через власть. Политики, манипуляторы, фигуры влияния — это те, кто пытается захватить мир не столько ради власти, сколько ради воссоздания ощущения полноты. Это роботы системы, которые бессознательно стремятся объединить, управлять, подчинить себе множество, чтобы почувствовать, будто бы это множество принадлежит им, будто оно — часть их. Это та же игра, только с другим сценарием: в первом уровне — через заботу и признание, во втором — через влияние и контроль.
Даже те, кто действует внешне честно и гуманно, на самом деле движимы тем же стремлением — сымитировать целостность, создать поле, в котором якобы происходит объединение. Но это всегда остаётся имитацией. Потому что настоящее единство было утрачено, и никакими усилиями изнутри этой структуры ты его не восстановишь. Всё, что можно — это выстраивать всё новые и новые маски, роли, конструкции, которые будут хотя бы временно глушить чувство утраты. Эта утрата — глубинна, она встроена в саму природу человеческого опыта, и потому остаётся навсегда.
Уровень 4
Четвёртый уровень, по сути, — это погружение в личность. Причём погружение в том смысле, что чем глубже ты залипаешь в структуру своей личности, тем сильнее вовлекаешься в выполнение её внутренних программ, и тем автоматичнее следуешь их логике, особенно в том, что касается бегства от боли. Как только внутри возникает импульс одиночества — сразу активируется программа: надо создать отношения. Если возникает тоска — появляется стремление завести детей, построить семью, включиться в коллектив. И таким образом формируются множественные направления, в которых ты, сам того не замечая, осуществляешь постоянный побег.
Нам всем, якобы, нужно общение. Всем, как будто, необходимы друзья, партнёры, семья, родительские фигуры, коллектив, общество, стабильность, социальная принадлежность. Эти точки Б — внешние формы, в которые ты стремишься сбежать от внутренней боли — многослойны, и каждая из них предлагает иллюзию избавления. Чем сильнее человек залипает в личность, тем значимее для него становятся эти формы; чем меньше залипание, тем меньше значимость внешнего. Здесь возникает парадокс: чем больше у тебя ресурсов, тем глубже ты погружаешься в игру личности, тем успешнее ты можешь выполнять её сценарии.
Такой «здоровый» гражданин общества — в кавычках, конечно, — это человек, у которого вроде бы есть всё: работа, семья, дети, имущество, автомобиль, стабильная жизнь. Он живёт по шаблону, оплачивает счета, участвует в социальной структуре, делает всё «как положено», и всё это выглядит как зрелая ответственность. Но на деле всё это — лишь более развитая форма тех же программ побега, только на другом уровне доступности. Всё, на что он опирается — это искусственные опоры, созданные не из осознанного выбора, а из стремления не чувствовать внутреннюю боль.
И чем выше уровень ресурсности, тем шире возможности играть в эти игры. Ты можешь позволить себе строить дом, воспитывать детей, вкладываться в карьеру, планировать путешествия, и каждый из этих шагов будет, в сущности, формой трансового состояния, в котором ты избегаешь встречи с собой. Если же ресурсов становится меньше, то вся эта сложная система постепенно сворачивается, и все точки Б, вся многовариантность побега, сжимаются до одного простого движения — в транс. По сути, всё, чем бы ты ни занимался, становится формой транса: игры, работа, отношения, разговоры — всё это уклонение, отвлечение, бегство.
Когда ресурсов недостаточно для сложных форм, транс тоже упрощается. У тебя нет возможности построить устойчивые отношения, создать семью, приобрести имущество — но необходимость уйти от внутренней боли остаётся. И ты создаёшь упрощённые формы транса: алкоголь, прокрастинация, безделье, бессмысленное потребление, повторяющийся цикл. Сама структура транса остаётся, меняется только её выражение. И по сути, я со своим домом и ты со своей бутылкой пива выполняем один и тот же процесс — просто используем разные инструменты.
У меня есть возможность строить и называть это «благоустройством», ты же прибегаешь к доступному варианту — и всё это проявления одной и той же схемы. Я тоже раньше сидел, ничего не делал, просто тратил дни в бессмысленном развлечении, пока не повысилась ресурсность. Теперь мои развлечения стали социально одобряемыми: я обустраиваю жильё, покупаю необходимые вещи, решаю бытовые задачи. Это выглядит как взрослая, ответственная деятельность — но, по сути, остаётся тем же самым побегом от внутреннего. Да, теперь уже претензий меньше — ведь я, вроде бы, делаю «полезное» дело. Хотя в других направлениях — семья, дети, отношения — внешние ожидания всё ещё давят. Однако в целом картинка будто бы складывается.
Таким образом, погружённость в личность оказывается напрямую связанной с уровнем ресурсов. Чем их больше — тем изощрённее формы побега, тем сложнее и замаскированнее становится сама схема. Чем меньше — тем прозрачнее, грубее, прямолинейнее. Но структура не меняется. Внутренняя боль остаётся. И всё, что мы делаем, — это просто вариации на тему бегства. Мы не столько ищем способы справиться с ней, сколько автоматически, бессознательно используем всё, что доступно. Каждый на своём уровне. И у каждого — своя версия транса.
Уровень 5
На пятом уровне возвращается тема отсутствия смысла — той самой, которая уже звучала в начале. Здесь важно точно обозначить, что ни в одной из точек, ни в одной из программ, ни в желаниях, ни в страданиях, ни в направлениях активности личности — нет подлинного смысла. Всё, что на самом деле движет системой, — это одна глубинная, изначальная боль, из которой вообще началось существование. Именно эта боль является точкой отсчёта, а всё остальное — лишь непрекращающаяся попытка сбежать от неё, скрыться, забыться, создать ширму.
Зачем, в таком случае, нужна личность? Функция личности здесь абсолютно утилитарна: это инструмент, необходимый для выживания в специфической среде человеческой реальности. Почему эта среда устроена именно так — вопрос отдельный, но факт в том, что ты оказался внутри неё. Так же, как тебе нужно тело, чтобы функционировать на физическом уровне, тебе нужна и личность, чтобы функционировать на социальном. Без тела ты не сможешь выполнять задачи, без личности — не сможешь прятаться. Нельзя ни страдать, ни сбегать, если ты ничто и никто.
Ты создаёшь тело — программируемую, адаптивную структуру, способную к выживанию. Но само по себе тело — это лишь заготовка. Оно требует поддержания, требует подачи ресурсов: воды, еды, тепла, защиты, ухода. Ты не просто абстрактное существо, которому всё равно, где и в каком состоянии находиться. Ты — капризная биологическая система, зависимая от целого набора внешних условий. А чтобы всё это реализовать в действительности, ты вынужден взаимодействовать с другими людьми.
Может быть, десятки тысяч лет назад выживание было более прямолинейным — можно было самому добыть пищу, обустроить убежище, заботиться о себе напрямую. Но как только образовались сообщества, как только началось разделение ролей, стало понятно: один человек не выживет. Один — слишком слаб, слишком ограничен. Выживает только стая. Один добывает пищу, другой охраняет, третий готовит, четвёртый воспитывает, пятый лечит, и так далее. Так родился социум. И весь современный мир построен на этом принципе: ты должен встроиться в систему, чтобы выжить. Поэтому личность создаётся как адаптационный механизм — чтобы занять в социуме хоть какое-то место.
С самого детства ты начинаешь формировать себя под среду, чтобы выжить. Раньше это было проще: меньше программ, меньше внутренних слоёв, меньше структур. Сейчас — сложнее. Среда становится всё более комфортной, а потому увеличивается и степень личностной деградации. Людей становится больше, и каждая новая генерация вносит дополнительную фрагментацию, усложняя внутреннюю структуру. Программ становится всё больше, а центральная идея остаётся неизменной: сбежать от той самой боли, из которой ты, собственно, и начал своё существование.
И дальше всё работает просто. Есть боль, есть среда, есть необходимость в побеге — появляется личность. Эта структура, подобно операционной системе, прописывает тебе способы избегания, конкретные шаблоны поведения, схемы взаимодействия. Ты сам себя программируешь: как именно ты будешь избегать этой боли, какие инструменты задействуешь, какие формы трансформации выберешь. И дальше запускается процесс — цикл за циклом ты воспроизводишь одни и те же схемы, прячешься, отвлекаешься, выполняешь. До тех пор, пока хватает ресурсов, ты не замечаешь, что всё это — одна и та же бегущая лента.
Всё в этой системе — выживание, существование, соединение, компенсация, попытки вернуть ощущение утраченной целостности — представляет собой не более чем маску. Личность, поведение, цели, отношения — всё это кластеры боли, внутри которых тебе предлагается играть, чтобы не замечать подлинной причины. Главная задача — просто не чувствовать. Вся структура существует, чтобы сбежать от боли. Всё остальное — декорации.
В конечном счёте, не важно, как именно ты сбегаешь. Ты можешь быть бездомным, можешь быть миллиардером — и с человеческой точки зрения между этими позициями огромная пропасть, но с точки зрения внутреннего механизма разницы нет. И тот, и другой просто выполняет один и тот же процесс: создаёт себе роль, в которой можно забыться. Бездомный — через отчуждение, миллиардер — через власть, контроль, активность, самореализацию. Но если убрать декорации, остаётся одно — стремление уйти от остаточной боли.
Мы все хотим быть богатыми, здоровыми, успешными, чтобы наслаждаться трансом в его лучших проявлениях. Но сам по себе транс не меняется. Он просто принимает разные формы — и мы сами создаём и уровни, и различия между ними. Мы сами делаем их значимыми, накладывая свою ресурсность на шкалу социального восприятия.
И в итоге получается парадокс: ты, как существо, уже однажды сбежал от своей целостности, чтобы стать человеком. А теперь, уже внутри человеческой формы, ты продолжаешь тот же побег, но теперь — от себя самого, от остаточной целостности, которая ещё где-то отзывается внутри. Это повторение одного и того же движения — только всё глубже, всё сложнее, всё бессознательнее. Боль уходит в тень, а личность растёт. И всё, что ты называешь своей жизнью, — это просто способ не слышать тот изначальный зов, с которого всё началось.
Уровень 6
На шестом уровне речь уже идёт не столько об абстракции, сколько о проникновении в само течение процесса, в структуру текущего состояния. Мы постоянно употребляем выражение «трансовое состояние», и в этом кроется определённый смысловой конфликт. С одной стороны, звучит как утверждение, что любые действия — это разновидности транса. С другой — мы говорим о «сбегании в транс», как будто есть точка, откуда мы сбегаем, и есть некое отдельное состояние, в которое мы попадаем. Возникает ощущение, будто существует различие между пребыванием вне транса и нахождением в нём, хотя по сути никакого выхода за пределы процесса не существует.
Это не движение из сознания в транс, не скачок между двумя зонами, а просто переход внутри одного и того же пространства — перемещение между уровнями исполнения, между слоями программы. Каждый день, каждую минуту мы просто перемещаемся по этой карте, по этим точкам. Нас выбрасывает из одной реакции в другую, из одной фиксации в следующую. В этом и кроется парадокс: никаких трансовых состояний в отдельности, как таковых, не существует — вся жизнь уже есть транс. Всё пространство, в котором мы существуем, и есть структура безостановочного действия.
И только в моменты фиксации, когда ты способен на мгновение посмотреть на происходящее со стороны, появляется иллюзия выхода. Только тогда возникает ощущение, что ты не в трансе. Вот как сейчас — я смотрю на всё это и вроде бы что-то проясняется, возникает попытка взгляда извне, но я знаю, что как только сеанс закончится, я сразу же вернусь в тот же поток, в те же автоматические процессы. Просто активируются другие триггеры, включатся другие участки, и произойдёт соскальзывание обратно. Это не нарушение, это норма. Мы создали себе представление, что есть «трезвое состояние» и есть «состояние пьяное», или «сознательное» и «аффективное», — но и то, и другое по сути одно и то же: это всё формы транса.
И вот здесь возникает глубинный затык. Тот самый момент, когда ты одновременно являешься процессом и пытаешься этот процесс прояснить. И здесь логика ломается. Потому что, по сути, у нас нет никакого другого вида существования, кроме нахождения внутри процесса. Нет точки, где ты просто стоишь и наблюдаешь. Ты не становишься внешним по отношению к тому, что происходит. С самого начала и до конца ты перемещаешься, исполняешь, проживаешь, и сам же этим являешься. Вся ресурсность, всё жизненное пространство используется для движения по этим процессам. Даже смерть не является остановкой — это просто трансформация формы. Ты продолжаешь быть. Только уже в других конфигурациях.
Мы не знаем, как выглядело то существо, которое мы были до того, как стали людьми. И мы не способны описать, что будет после. Это как попросить клетку из твоей кости описать весь организм. Она может лишь догадываться, исходя из своего опыта. Её сознание ограничено формой, которую она занимает. И если её спросить, кто ты такой, она скажет: «Ты — большая кость. Я маленькая, ты огромная». Её логика масштабируется в рамках того, чем она является. Также и у нас: мы говорим о Боге как о суперчеловеке, о Будде как о суперклетке, которая может всё. Но это лишь проекции. Мы не видим за пределами своей структуры, мы просто описываем себя, только в увеличенном масштабе.
Личность в этой системе играет роль модуля разнообразия. Это интерфейс, через который существо может взаимодействовать с человеческой средой. И важно учитывать, что сама среда тоже не автономна. Она создаётся каждым человеком. Программы действуют не только внутри личных сценариев, но и на уровне формирования среды. Человек, даже самый неприметный, всё равно вносит свою лепту в коллективное пространство. Как клетка, которая не просто существует, но и участвует в построении костной ткани, так и человек — часть среды, которую он же и создаёт.
Есть и такие программы, которые выходят за рамки индивидуальности и формируют общие векторы. И мы мало касались их — возможно, лишь поверхностно — потому что они тяжело поддаются фиксации. Это те импульсы, которые создают эффект коллективного движения. Представь: если бы прямо сейчас кто-то переключил тумблер в голове у одного из нас и сделал бы его миллиардером или террористом — это бы сразу изменило облик общества. Одно индивидуальное решение может сместить целое поле.
И всё это процессы. Они не прерываются. Не важно, движешься ли ты осознанно или несёшься по инерции — ты всё равно в них. И нет никакого «островка сознания», где ты можешь остановиться, подумать, отстраниться, а потом вернуться в поток. Ты не выходишь — ты просто меняешь масштаб. Всё, что происходит, — это смена фокуса внутри непрерывной структуры. Ты программа, ты существо, встроенное в исполнение.
Пока не хватает мощности осознавания, чтобы это не только увидеть, но и рассоздать. Я вижу это, но не могу изменить. Нет у моего «процессора» достаточной вычислительной силы. Я вижу точку, понимаю, что мы стали ближе, но всё равно пока далеки. Это шаг, но не выход. Это прояснение, но не преобразование.
Личность всего лишь модуль, который позволяет существу убегать от боли, но при этом ещё и участвовать в коллективной игре человечества. Каждый сбегает по-своему: кто-то создаёт, кто-то разрушает, кто-то строит корпорации, кто-то просто растворяется в быту. Но суть одна: ты выполняешь программу. Какую именно — определяется твоей ресурсностью, начальной точкой, структурой формирования. Всё остальное — производные.
Уровень 7
По сути, всё сводится даже не столько к программе, сколько к определённой матрице — внутренней схеме направлений, по которой строится вся твоя структура. Раньше мне казалось, что существуют отдельные ячейки внутри человечества, и человек просто занимает свою нишу в соответствии с доступной ему ресурсностью. Сейчас картина выглядит иначе. Личность в своей основе не является готовой структурой — она начинает формироваться как способ структурирования пустого пространства. Сама человеческая реальность — это изначально ничем не заполненное поле, и для того чтобы в нём как-то ориентироваться, ты создаёшь определённую матрицу. И эта матрица становится основой твоей личности, задающей тебе направления, особенности, предпочтения, способы, в которых ты существуешь и сбегаешь от боли.
Всё, что ты делаешь — это транс, но сбежать от боли в нашей среде напрямую невозможно. Нужны конкретные способы. Ты не можешь просто сбежать — ты можешь это делать только через действие. Будь то работа, алкоголь, игры, разрушение или созидание, или даже полное бездействие — всё это формы побега. Формы разные, суть одна. И все эти формы — производные от твоей личностной матрицы, от того, как ты в неё встроен и какую часть коллективного организма ты занимаешь.
Седьмой уровень — это взгляд на человека как на фрагмент общего человеческого пространства. И здесь всё различие между нами определяется лишь особенностями внутренней матрицы и степенью ресурсности, с которой ты её реализуешь. А по сути, у нас нет никаких других целей. Мы, как и всегда, просто продолжаем исполнять один-единственный базовый принцип: сбегать от боли. Это можно назвать универсальным законом, лежащим в основе всей человеческой реальности. Неважно, насколько ты осознаёшь этот процесс — ты всё равно его выполняешь. У нас нет другого механизма. Мы знаем лишь один путь — избегание. Всё остальное — вариации.
Сама личность — это и есть матрица, в которой прописано, как именно ты будешь сбегать от боли. И всё стремление, которое мы называем достигаторством, — это желание продолжать сбегание, но только в другом шаблоне. Все хотят продолжать жить в трансе, выполнять те же процессы, но при этом поменять условия: чтобы было «не так плохо», чтобы было «получше». Никто не хочет прекратить сам процесс сбегания. Все хотят сбегать по-другому, в других декорациях, более комфортно. Это тоже встроено в матрицу. Никто не говорит: «Я хочу выйти из системы». Все говорят: «Я хочу остаться, но чтобы здесь было поудобнее, потеплее, посытнее, побезопаснее».
Стремление к лучшей жизни, к комфорту, к успеху, к телесному и эмоциональному благополучию — это тоже форма избегания. По сути, ты стремишься не остановить процесс, а просто модифицировать его условия. Это и есть фундаментальная программа. Она глобальна. Она охватывает всё. Есть один процесс — побег. И всё, что ты создаёшь с рождения, — это способ сделать этот побег максимально управляемым, предсказуемым, менее болезненным. А потом ты обнаруживаешь, что выбранная тобой матрица «не идеальна». Ты спотыкаешься в ней, теряешься, страдаешь. И возникает новое стремление — улучшить. Хочется ту же программу выполнять, но с меньшими потерями, с большим комфортом. Это и есть достигатор.
Всё сводится к желанию улучшить условия существования внутри неизменной схемы. Быть богаче, здоровее, красивее, успешнее. Ты не пытаешься выйти из матрицы — ты хочешь внутри неё создать другую версию себя. И хотя на сеансах мы проясняем, что в принципе возможен выход, что можно не модифицировать, а остановить саму матрицу, — на деле этого не происходит. Прояснение есть, выхода нет. Мы продолжаем двигаться по тем же контурам, стремясь улучшить, а не выйти.
Это единственный тип существования, который нам доступен. И каждый новый запрос сводится к одному и тому же: «Я выполняю программу, и мне не нравится, как она сейчас идёт. Я хочу, чтобы она шла по-другому». Но суть — остаться в программе. Ты хочешь изменить процесс не по существу, а по форме: чтобы вместо баночки пива — было, например, хобби, спорт, искусство. Но это та же программа. Просто другой фасад.
На глобальном уровне нет разницы: пьёшь ты пиво или вырезаешь деревяшки. Всё это — формы одного процесса. Тебе не нравится текущая конфигурация, и ты хочешь другую, но в рамках того же механизма, той же матрицы, той же системы. Тот же транс, только с другим интерфейсом.
Уровень 8
Восьмой уровень, по сути, — это фиксация на бесконечном цикле выполнения программ и процессов внутри самой программы, из которой, в действительности, нет никакого выхода. И не просто нет выхода как логического действия — нет даже самого понятия выхода. То, что мы иногда называем «циклом», — это лишь попытка описать непрерывность, которой мы не можем охватить целиком. Сам по себе цикл — это иллюзия, структура, придуманный нами способ как-то объяснить происходящее. На самом же деле ты находишься в этом процессе постоянно — без начала, без конца, без остановки.
То, что я называю «трансовым состоянием», — это не столько отдельное состояние, сколько сам факт существования. Это глобальный, глубинный поток, в котором всё твоё существо занято одним — беспрерывным исполнением. Ты выполняешь процесс, который по форме может выглядеть как угодно — работа, общение, борьба, разрушение, созидание — но по сути это всегда одно и то же. Это исполнение, запрограммированное в личности, с бесконечно разнообразными модуляциями. И чем глубже ты смотришь в структуру этих модулей, тем отчётливее становится: разнообразие — иллюзия. Всё, что мы прорабатываем все эти годы — это вариации одного и того же механизма.
Ты тратишь себя. Шаг за шагом, кусок за куском, ты сжигаешь своё существо — не ради результата, не ради цели, а просто для того, чтобы воспроизвести сам процесс. Это и есть деструктивный цикл. И этот цикл — универсален. Всё в мире построено вокруг него. Всё здесь — структура, поддерживающая непрерывность этого сжигания, этого исполнения. Всё — бегство. От себя, от остаточной целостности, от глубины, от пространства, которое когда-то было полнотой. И ты — часть этой машины. Программа, встроенная в оболочку, выполняющая свой фрагмент общего движения.
Программ — множество. Их бесконечно много. И кажется, будто каждая из них уникальна. Но если присмотреться — у всех одна и та же природа. Всё сводится к одному и тому же действию, просто отражённому в разных формах, разной сложности, на разных уровнях сознания. Каждая программа — это просто способ развернуть бегство через конкретный сценарий. И вся жизнь — это их пересечение, их последовательность. Бесконечный океан, через который ты плывёшь, меняя формы, не меняя сути.
Разные уровни сознания дают разное восприятие этого множества. Когда ты смотришь с уровня организма — ты видишь себя как нечто цельное. Ты не воспринимаешь органы, ткани, клетки. Всё сливается в образ «я». Но если спуститься внутрь, ты увидишь десятки триллионов отдельных компонентов, каждый со своими функциями, задачами, циклами. Всё зависит от того, где ты находишься на шкале осознания. На одном уровне — единство, на другом — фрагментация.
Тем не менее, глобальный движок остаётся одним и тем же. Как в любой компьютерной системе, здесь есть центральный механизм — основная логика, основной код. В нашем случае это выполнение действия. Побег от боли. Переход из точки А в точку Б. Всё, что мы называем Вселенной, жизнью, человеком, обществом, звёздами и чёрными дырами — это просто надстройки над этим основным кодом. Это всё матрица, формирующая форму, но не меняющая природу.
И это, в свою очередь, поднимает фундаментальный вопрос: каким образом вообще появилась эта матрица? Почему она именно такая? Почему Вселенная выглядит так, как она выглядит? Почему законы именно такие, почему цифры совпадают, почему материя, энергия, время, пространство складываются в то, что мы наблюдаем? Почему человеческая жизнь имеет именно такую форму, такую структуру, такие ограничения? Какие программы были задействованы на уровне самой реальности, чтобы создать то, что мы сейчас проживаем?
Этот вопрос пока остаётся открытым. Но уже сейчас становится очевидно, что то, что мы называем жизнью, — это лишь отражение гораздо более глубинных процессов. И если говорить об истинной форме существования, о том, что можно было бы назвать состоянием «Бога», то она точно не описывается нашими представлениями. Это не дяденька с бородой и не сверхчеловек. Это нечто за пределами восприятия. Мы просто не обладаем такой точкой сборки, с которой можно было бы его описать. Мы — как клетка кости, которая пытается объяснить весь организм. У неё нет доступа к целому, она может только догадываться.
Мы видим своё место — свою функцию, свой цикл. Иногда мы проясняем, иногда просматриваем, иногда выныриваем на мгновение. Но процесс продолжается. Матрица не исчезает. А мы, в свою очередь, продолжаем существовать внутри неё, исполняя свои участки, не осознавая целого, но не останавливаясь ни на мгновение.
Центральная точка
Получается, что в самом основании стоит не просто структура ментальной личности, а нечто более глубинное — не пространство, не форма, а скорее специфический прогиб, вмятина в существовании, из которой и прорастает весь феномен личности. Это не форма как таковая, а процесс. Процесс, разворачивающийся как переход из точки А в точку Б, как движение, которое не может быть остановлено, потому что является самой природой существования.
Сначала — суть: сам принцип движения, выполнения, перехода. А уже внутри этого принципа, внутри его логики, возникает всё то, что мы обобщённо называем «личностью». Личность не является самостоятельной сущностью, это лишь разветвлённая форма выражения этого процесса. Можно назвать её матрицей существования — условное и, возможно, слегка странное название, но оно описывает схему, по которой разворачивается один-единственный процесс на разных уровнях, в разных формах.
Всё, что происходит — это исполнение одной и той же функции, одного и того же алгоритма: побег от боли, движение от нецелостности к мнимому равновесию. Будь то клетка, планета, существо, сознание или форма человеческой жизни — каждое из них выполняет один и тот же универсальный процесс, но в рамках своей матрицы, своей структурной конфигурации. Всё многообразие Вселенной определяется не множеством законов, а одной схемой, разложенной на бесконечное количество модификаций. Личность — это и есть эта схема в конкретной, человеческой версии. Это способ развернуть единственный акт исполнения в рамках специфического набора условий.
Все деструктивные программы, которые мы рассматриваем в ходе работы, — это не отклонения, а фрагменты той самой матрицы. Это внутренние модули, по которым разворачивается одна и та же природа. Даже у животных можно наблюдать зачатки личности — шаблоны поведения, индивидуальные сценарии. У клетки — своя траектория, у атома — своя конфигурация движения. Всё во Вселенной имеет свою судьбу, не как нечто мистическое, а как структурное следование по заданному пути. Судьба — это просто предопределённый процесс исполнения в рамках конкретной матрицы.
И наша человеческая форма не является исключением. Мы тоже встроены в определённую схему, с которой не можем выйти за её пределы. Все наши желания, цели, стремления, поиски — находятся внутри границ этой матрицы. Никто не хочет выйти за неё. Все хотят быть человеком, но только «лучшим» человеком — успешным, счастливым, реализованным. Даже идея о развитии, росте, самоулучшении — всё это находится строго в пределах системы. Мы не осознаём даже саму возможность выхода за пределы не только человечности, но и божественности. Нам не приходит в голову, что можно не просто отказаться от роли, но и прекратить сам процесс исполнения.
Центральный уровень — это сама матрица личности. Это глобальный закон, по которому каждое существо во Вселенной выполняет одно действие. Вся разница — в том, как именно оно его исполняет. Формы исполнения различны: они задаются программами личности. А сами эти программы и создают то, что мы воспринимаем как разнообразие действий, поступков, эмоций, состояний и ощущений.
Даже так называемые «умственные программы», которые функционируют в пределах индивидуального сознания, являются ничем иным, как модулями этой же личности — только в предельно локализованной версии, свернутой внутрь. Это те же процессы, та же логика, та же матрица. Просто обрамлённая в форму субъективного переживания.
Таким образом, весь человеческий опыт — это не развитие, не эволюция и не движение к чему-то новому. Это вариации исполнения одного и того же. И центральная точка здесь — это осознание того, что с самого начала ты просто встроен в процесс, а всё остальное — вопрос формата.

Резюме от ИИ

Система уровней 1–8 представляет собой пошаговое, углублённое развёртывание единого фундаментального процесса, пронизывающего всё человеческое существование. На каждом уровне раскрывается отдельный аспект механизма личности как структуры, созданной не для реализации потенциала, а для последовательного, многовариантного побега от внутренней боли. Все уровни, несмотря на различия в фокусе, связаны единым вектором: человек — это форма существования, чья базовая функция заключается не в бытии, а в уходе от целостности.
Уровень 1 фиксирует структуру личности как связку из боли и способов бегства. Личность предстает как система, одновременно создающая страдание и предлагающая способы временного облегчения через социальную активность, привязанность и нужность.
Уровень 2 раскрывает человеческое существование как реализацию базовой программы через необходимость выживания в среде. Разделённость, одиночество, фрагментация становятся основой формирования личности как инструмента для адаптации.
Уровень 3 вводит тему утраты целостности. Вся мотивация человека — в стремлении компенсировать внутреннюю разорванность. Попытки любви, принадлежности, успеха — это формы имитации единства, которое в действительности недостижимо.
Уровень 4 показывает, как глубина погружения в личность определяется доступной ресурсностью. Чем больше у человека внешних ресурсов, тем изощрённее и социально одобряемее формы трансового бегства, но суть остается прежней — уклонение от внутренней боли.
Уровень 5 систематизирует взгляд на личность как инструмент выживания и уклонения, встроенный в социально-экономическую матрицу. Вся жизнь сводится к исполнению одних и тех же структурных циклов: обретение роли, отработка сценария, истощение ресурсов.
Уровень 6 поднимает проблему отсутствия состояния «вне транса». Всё существование — это один непрерывный процесс исполнения. Попытка прояснения кажется «выходом», но на деле — лишь временное смещение фокуса внутри непрерывного механизма.
Уровень 7 фокусируется на матрице личности как системе шаблонов, определяющих формы и направления побега. Все хотят сбегать не иначе, а «по-другому», с большим комфортом. Но никто не хочет выйти из самого процесса. Само стремление улучшить — часть матрицы.
Уровень 8 раскрывает сущность всей Вселенной как исполнения единственного процесса. Разнообразие форм — иллюзия, порождённая сложностью матрицы. На всех уровнях — от клетки до цивилизации — разворачивается один и тот же цикл: побег от боли, разыгранный в разных декорациях.
Центральная точка формулирует мета-принцип: личность — это не просто структура внутри человека, а форма организации универсального закона Вселенной. Всё существующее — это вариации исполнения одного действия, проходящие через различные шаблоны. Сам феномен личности — это способ разветвлённой реализации этого закона на человеческом уровне. Осознание этого не останавливает процесс, но позволяет увидеть, что разнообразие — это только способ исполнения неизменного.