Компенсация боли неудач и поражений в играх воображения и фантазиях

Краткая аннотация

Документ фиксирует исследование состояний, связанных с отрицанием, бегством и отказом от ответственности. В восьми уровнях прослеживается движение от пассивности и отключки через отказ от знания, интеллекта, действия и ответственности к окончательной фиксации в идее невозможности и бесполезности. Центральная точка демонстрирует механизм компенсации боли через уход в умственные и социальные игры, подменяющие реальность иллюзорными конструкциями. Имплант счастья закрепляет позицию беспомощности и зависимость от внешнего подтверждения, внушая иллюзию лёгких результатов и запрещая критическое мышление. В целом текст описывает системное формирование структуры жертвенности и утраты контакта с реальностью.

2021_04_02

Уровень 0 - текущее состояние

Неделя прошла в спокойном ритме. Продолжая самостоятельную работу, я заметил, что после последней сессии произошёл для меня значимый прорыв: появилось ощущение реального продвижения и уверенность в том, что процесс действительно начинает работать. В частности, я чётко уловил в себе игру пессимизма — плотную и вязкую субстанцию, которая прежде неизменно приводила к ступору. Если раньше мои попытки анализа скатывались в глюки, в воспоминания о прочитанном на форумах или в хаотические соединения обрывочных мыслей, то теперь начали проявляться новые, собственные прояснения в каждой точке восприятия.
В какой-то момент я уловил общий принцип образования состояния. После сессии это стало восприниматься как новая идея, как возможность рассматривать сам механизм, а не его отдельные проявления. Мы немного обсудили это в конце работы, и у меня возник вопрос, который перекликается с прочитанным ранее: можно ли в процессе жизни взаимодействовать так, чтобы не решать проблемы и задачи на том же уровне, где они возникают, а подниматься выше и опираться на ту структуру, которая формируется в ходе сессий, перенося её затем в повседневность? Именно так, похоже, накапливается способность действовать с более высокого уровня. Когда освобождается внутреннее пространство, появляется и ресурс, и возможность маневра. В противном случае человек оказывается зажатым в единственной колее, по которой движется механически, не видя ничего вокруг, подобно лошади с шорами.
Сознание того, что этот опыт можно переносить в реальность, оказалось для меня вдохновляющим.
ПРИКАЗываю себе найти и проявить, в чем я сейчас нахожусь.
Мои действия выглядят разрозненными, словно состоящими из множества рутинных движений, которые не соединяются в целое. Одновременно в голове возникает желание сбросить напряжение и ощущение страха окончательно утонуть в этой суете. Внимание захлопывается в эту историю, и общее состояние напоминает прострацию: я пишу, но не осознаю, где нахожусь. Вместо активности возникает привычка смиряться — позволять процессу просто течь, не вмешиваясь, полагая, что со временем всё пройдёт само собой.
Но это ожидание создаёт инерцию, поддерживает зависание в пассивности. Я чувствую, как к горлу подкатывает тяжесть, словно раскрывается огромный объём пространства, от которого мне одновременно не хочется отворачиваться и в то же время я стараюсь отвернуться. Возникают реакции отвращения, рассеянность, желание повиснуть в пустоте, ничего не делать и не брать на себя ответственность. В этой пассивности есть ложная выгода — иллюзорное спокойствие и отключка, напоминающая состояние, когда сидишь, смотришь в пустоту и перестаёшь вдумываться.
Даже в отношении проработок я замечаю ту же позицию: становлюсь пассивным наблюдателем собственной жизни. Это состояние крайне дискомфортно, и признаться в нём трудно, потому что внутри сразу возникает сопротивление, тело сжимается, лицо напрягается, и привычка жить как реакционер снова занимает своё место. Всё это сопровождается отвращением к самому себе и к тому, что я вижу в собственной реальности, — состоянием, в которое я введён пространством и от которого одновременно отталкиваюсь.

ПРИКАЗываю себе найти и прояснить все идеи и установки из этого состояния.
Я сижу в отключке, залипаю, ничего не хочу чувствовать и ничего не хочу видеть. Отрицаю происходящее, и это отрицание само становится объектом моей реакции, в которой я застреваю. Внутри темно, я ничего не вижу и фактически ничего не рассматриваю. Я лишь симулирую деятельность, создаю видимость активности, воображаю, будто чем-то занимаюсь, хотя на деле продолжаю оставаться в глухом, немом, невосприимчивом состоянии. Всё воспринимается мрачным, и одновременно я фиксируюсь в позиции равнодушия, где всё равно, как есть.
Внутри появляется предчувствие стресса — от того, что придётся заглянуть глубже, рассмотреть что-то более болезненное. Этот стресс связан с соблазном уклониться, с желанием не чувствовать дискомфорта, не встречаться с болью. Общая картина состояния — это отключка и привычка реагировать именно через неё. Я вижу в себе позицию реакционера, готового терпеть всё: лишения, ограничения, недовольство собой, боль, страдания.
Физиологически это проявляется в ощущении зажатой челюсти, скопившейся злобы, обиды, ярости и гнева, в множестве воспоминаний, связанных с ними. Всё это вызывает одновременно отвращение и равнодушие. Я словно утверждаю в себе глобальную позицию похуизма, осознавая её деструктивность, но продолжая оставаться в ней. Я понимаю, что никакие изменения невозможны, если я не начну действовать и не начну смотреть прямо в собственное состояние.
Внимание снова уходит в пассивность, где страх становится главным элементом. Он захватывает дыхание, подступает к горлу, вызывает желание задохнуться. Это страх боли — телесной, эмоциональной, экзистенциальной. Я реагирую на это сжатием, сокращением тела, защитой от боли как от идеи, как от чего-то непереносимого. Внутри звучит утверждение: мне больно, и мне страшно. Страшно смотреть, страшно видеть, страшно говорить о собственном страхе. Реакции страха множатся, а вместе с ними растёт стремление убежать в глюки, в абстракции, в умственные конструкции.
Подавленность становится основным фоном: подавленная злость, подавленная агрессия, подавленная обида и воспоминания. Я давлю это в себе, создавая сопротивление, и одновременно чувствую жалость к себе, желание избежать реальности и искать что-то необычное, лишь бы не видеть очевидного. Реальность воспринимается как источник боли, и сам факт существования в теле становится болью.
ПРИКАЗываю себе найти и проявить позицию, в которой я рассматриваю своё состояние.
Эта позиция — стремление отключиться, позволить всему катиться в сторону разрушения. Внутри формируется тотальная обречённость: быть в теле — значит быть жертвой. Идея обречённости становится центральной, я фиксируюсь на дыхании как на единственном возможном способе реагировать на происходящее, словно остаётся лишь вздыхать в бессилии перед реальностью.

Уровень 1
Мне трудно даже думать, потому что в целом я воспринимаю себя как крайне непривлекательное и незначительное существо. Я ощущаю себя никому не интересным, лишённым каких-либо выдающихся качеств или талантов, и по большому счёту воспринимаю себя почти ничтожеством. Иногда я стремлюсь приукрасить это восприятие, слегка смягчить его, но в глубине остаётся ощущение, что я — беспомощный ребёнок, жалующийся на жизнь и ничего не предпринимающий для изменения своего положения.
Во мне много агрессии, направленной на самого себя, но одновременно существует множество запретов на её проявление. Я ощущаю запреты на проживание любых своих состояний, на контакт с собственными чувствами, и вместе с этим возникает желание поскорее избавиться от них, словно вылить их на бумагу и стереть из себя. Это рождает нетерпимость к себе, к самому факту своего существования, к своим мотивам, намерениям и интересам. Я чувствую, что через них я деградирую и словно отказываюсь от самого себя, как будто всё моё выживание строится на основе этого отказа.
Эта идея становится фундаментальной, воспринимается как некая «правда-основание», которая звучит как абсолютная необходимость: рубить реальность, рубить собственное существование, признавая лишь жесткую правду, но не принимая никакого иного основания. Сама программа проявляется как структура личности, которую я обслуживаю, чтобы сохранить своё линейное существование. Моё стремление — существовать в согласии с требованиями внешнего мира, быть удобным, эталонно правильным для других. За этим стоит глубинное желание, чтобы все оставили меня в покое.
Сквозное переживание — ощущение, что все вокруг мудаки, что никто меня не понимает, и что я сам себя не понимаю. При этом я продолжаю удерживать выбранную позицию, основание, структуру, внутри которой я существую. Это структура нелюбви к самому себе, к своему телу и к своей непосредственной реальности. Внутри неё я считаю себя никем, ничем, и основное стремление — ужать своё существование в точку.
Я натыкаюсь на слои невосприятия, шаблоны реакций, и на их основе делаю ложные выводы. Недовольство собой и реальностью становится глубинным фоном, в котором всё воспринимается как несправедливость и бессмысленность. Отсюда рождается стремление разрушить себя без анализа, без понимания логики собственных действий и их последствий. Я чувствую себя жертвой, стоящей на грани исчезновения, будто за пределами этого ничего нет.
Обычная реакция — стремление жертвить, искать виноватых, обвинять себя или других, при этом всё воспринимается отвратительным и противным. Моё существование становится невыносимым, и отсюда рождается стремление перейти в состояние несуществования, обнулить всё, включая память о том, что я вообще существую.
Я чувствую, что сам себе не принадлежу, что всё во мне пустое. Есть привычка создавать боль, закреплять её как структуру, строить личность на основании собственной посредственности. Я сам формирую привычку считать себя ничтожным и структурирую пространство под это. Парадигма смирения здесь выражена чётко: я существую только ради того, чтобы существовать в боли.
Всё сводится к тому, что я признаю свою никчемность и стремлюсь адаптироваться к ней. Обыденность и посредственность становятся моим фундаментом. Я стремлюсь уничтожить своё восприятие, память о себе, все воспоминания и основания, создавая условия, в которых я болтаюсь в пространстве, не находя своего места. Моё устремление — быть беспомощным, отколотым от самого себя, зависимым, неспособным действовать.
ЦИ
Я отказываюсь существовать, отказываюсь быть.

Уровень 2
Я ощущаю себя глубоко лишённым всего, как будто меня изначально обделили, сделали жертвой, заставили существовать в жёстком и несправедливом мире. Всё пространство воспринимается как мир лишений и ограничений, и это ощущается не как условность, а как фундаментальная данность, от которой невозможно уйти. Внутри возникает желание переложить ответственность, сидеть на шее у других, у самой реальности, и одновременно появляется глубинное стремление мстить — мстить за то, что я существую в таких условиях и что меня довели до этого состояния.
Я чувствую, что впадаю в транс, словно создаю внутри коробочку, в которой пытаюсь укрыться. Моё существование переживается как угрожающее, всё, с чем я соприкасаюсь, сопровождается болью и болезненностью. Я ищу источник, кого можно обвинить в происходящем, и в конечном итоге обвиняю самое своё существование. Внутри возникает желание сбежать, начать с чистого листа, уйти от реальности, чтобы не осознавать происходящее.
Я замечаю, что пространство словно сжимается вокруг меня, как стены, подталкивающие и давящие со всех сторон. От этого возникает ещё более сильное стремление сбежать, стереть себя как основание, уничтожить то, что способно воспринимать. Позиция становится детской и упрямой: «я не буду и вы меня не заставите». Это реакция полного отказа от восприятия.
Я создаю экраны невосприятия, становлюсь нарочито невосприимчивым, чтобы ничего не чувствовать. Главная цель — стать нечувствительным, избежать боли, защититься от давления реальности и от самого факта, что меня всё сдавливает. Я осознаю, что в этот момент причиняю себе боль, и даже это знание воспринимается как раздражающий зуд. Тогда я стремлюсь уничтожить в себе часть, которая знает, потому что она напоминает мне о моей игре с самим собой.
Это знакомое состояние: я глубоко чувствую, что сам себя обманываю, но предпочитаю не знать об этом. Моя главная задача здесь — именно не знать, не видеть, что я сам запустил эту игру и что кроме меня в неё никто не играет. Всё вокруг начинает восприниматься болезненно, и я стремлюсь сделать реальность одномерной, сглаженной, без острых углов, заменяя знание ложным знанием, подсовывая себе экраны и иллюзии.
Я отказываюсь воспринимать, уничтожая способность к восприятию, и вместо этого создаю простые экраны: «не знаю, не вижу, не воспринимаю». Это продолжение побега, начатого ещё раньше, но теперь пространство давит сильнее, а вместе с этим я стремлюсь уничтожить в себе саму возможность знать.
ЦИ
Я отказываюсь от способности знать.

Уровень 3
Глубинное ощущение, которое здесь проявляется, звучит так: «мне кто-то должен». Я сам себе должен, хотя не знаю точно, почему и за что, но ощущение долга становится абсолютным. Я должен что-то знать, должен обладать определённой правдой о себе, некой парадигмой, смысловым рядом, которому обязан следовать. Это внутреннее требование звучит как голос, которому я вынужден подчиняться.
Я смотрю на свой интеллект, и мне больно. Возникает желание закрыть глаза, уйти в состояние, где восприятие выключено. Я продолжаю существовать как будто с закрытыми глазами: иду наощупь, натыкаюсь на препятствия и вместо того, чтобы воспринимать их, начинаю выдумывать истории. Я создаю абстрактные конструкции, воображаемые схемы, чтобы защититься от боли восприятия. Всё, что я не могу воспринять, я автоматически назначаю виновным, делаю объектом обвинения, и это становится способом объяснить себе происходящее.
Интеллект при этом перегружается: я напрягаюсь со всех сторон, словно выжимаю из себя последние силы. Возникает хроническое напряжение, и в результате мышление становится ригидным, тяжёлым и медленным. Мысли утрачивают гибкость, рассуждать становится трудно, а желание простое — перестать думать. Я стремлюсь повиснуть в абстрактном вакууме, где критическое мышление отключено.
Это связано с тем, что критическое мышление болезненно: если начать смотреть честно, можно быстро увидеть весь бред и всю нелепость происходящего. Чтобы не сталкиваться с этой болью, я создаю абстрактные фигуры, слепки воспоминаний, схемы, которые постепенно заполняют жизненное пространство. Я действую так, будто структурирую работу ума, но на деле лишь заменяю интеллект мёртвыми схемами и архивами памяти.
Происходит отказ от способности использовать интеллект осознанно. Я гашу его, чтобы не анализировать, не рассуждать, не видеть критически. Я формирую в себе отвращение к самому интеллекту, делаю его объектом неприятия. Это позволяет мне удерживаться в состоянии, где мышление не приносит боли, потому что оно выключено.
ЦИ
Я отказываюсь от интеллекта.

Уровень 4
Я ясно чувствую свою глубинную лень и воспринимаю себя жертвой собственных привычек. Во мне сформированы паттерны реагирования, которые я автоматически принимаю за реальные действия. Суть в том, что я живу по заготовкам: реагирую привычным образом на происходящее, будто бы это и есть действие, хотя на самом деле это только подмена.
Я создаю иллюзию, что в моих реакциях есть осмысленность, хотя в действительности за ними нет реальных шагов. Всё больше становится очевидным, что я просто плыву в вакууме, а моё существование поддерживается привычными схемами. Мои действия стереотипны и лишены подлинной активности, они выполняются исключительно как реакции на боль, потому что любое действие воспринимается через призму боли.
Я замечаю, как стремлюсь себя обмануть, оправдать бездействие набором причин или, напротив, их отсутствием. Всё это — отвлекающие манёвры, позволяющие не видеть и не признавать собственную пассивность. Я чувствую, что застываю в позиции жертвы, где жизнь несправедлива, где мир направлен против меня. И от этой боли я начинаю действовать — но эти действия мнимые, они лишь продолжают историю самообмана.
Я строю сказочные миры и истории, чтобы не видеть правды, а правда в том, что всё делаю я сам. Это я создаю ощущение несправедливости, это я формирую иллюзии, это я запускаю новые сценарии боли. Моя стратегия — перевернуть само понимание действия, подменить его реакцией, чтобы снять с себя ответственность.
Я стремлюсь обездвижить себя, сделать свои действия максимально размытыми, превратить их в искажения, чтобы можно было сказать: «Я просто существую, а действия происходят сами по себе». Таким образом я сбрасываю с себя ответственность, фиксируюсь в позиции наблюдателя, отказываюсь от способности быть деятелем.
Я вижу в этом тенденцию остановить не только действия, но и саму активность в целом: мышление, восприятие, взаимодействие с реальностью. Я утверждаю, что реальность отдельно, а я отдельно. И всё моё существование превращается в отказ быть в сознании, отказ действовать осознанно.
ЦИ
Я отказываюсь от способности действовать сознательно.

Уровень 5
Я ощущаю себя подвешенным шаром, пустым внутри и зависшим в пространстве, где всё вокруг ударяется обо мне, а я не способен отреагировать иначе, кроме как продолжать существовать в этом бессилии. Моё восприятие самого себя напоминает восприятие дырявого, ригидного и инвалидного состояния, где я не могу позаботиться о себе и не способен действовать самостоятельно. Всё, что остаётся, — это реагировать на происходящее, а не быть субъектом действия.
Моя жизнь сводится к фоновому существованию, в котором я ощущаю себя лишённым способности поднять взгляд и что-либо предпринять. При этом сохраняется потребность в самом существовании, потребность хотя бы быть. Всё внимание при этом направлено наружу, в поиск того, кто сможет позаботиться обо мне, кто станет жертвой, кем я смогу овладеть, чтобы компенсировать собственную неспособность. Я ищу внешние объекты, через которые можно манипулировать реальностью.
Внутри формируется идея, что единственный выход — управлять кем-то или чем-то, а значит, моё восприятие наполняется воображаемыми историями. Я создаю картинки, в которых манипулирую другими, убеждаю себя, что от моего состояния что-то зависит. Это иллюзия контроля, при которой в реальности я продолжаю оставаться в позиции жертвы, требуя внимания и заботы.
Здесь нет реального понимания других людей и нет подлинной мотивации вступать с ними в контакт. Я лишь удерживаю пространство иллюзорного влияния, создавая глюки и убеждая себя, что эти внутренние процессы — якобы значимая внутренняя работа. Всё это поддерживает иллюзию моей деятельности, хотя в действительности я отказываюсь брать ответственность за реальность и предпочитаю уходить в воображение.
За этим скрывается огромная боль и глубоко депрессивное состояние. Я стремлюсь уйти в глюки, потому что реальность воспринимается болезненно и вызывает желание застрелиться. Отключка и эмоциональная тупость становятся способом защититься. Я перестаю чувствовать, перестаю осознавать, а затем обклеиваю реальность глюками, чтобы сделать себя нечувствительным.
Я удаляю в себе ту область, где больно, и лишаю себя способности отвечать за неё. Так я формирую ощущение облегчения, временной легкости, как в трансе, но это лишь очередная попытка уйти от ответственности. В глубине проявляется стремление создать в себе инвалидность, чтобы оправдать неспособность и полностью освободиться от необходимости действовать. Я делаю себя недееспособным, сбрасываю ответственность за то, что воспринимается болезненно, и закрепляю позицию: «пусть всё проходит мимо меня».
Все воображаемые процессы сводятся к одному: я отказываюсь от ответственности за реальность, поддерживаю состояние собственной недееспособности и фиксируюсь в идее неспособности в принципе.
ЦИ
Я отказываюсь вообще быть способным в принципе на что-либо.

Уровень 6
Я ощущаю себя полностью обесточенным и парализованным, словно любое движение или шаг невозможны. Внутри возникает состояние ступора: всё кажется слишком большим, слишком тяжёлым, слишком ответственным, чтобы к этому прикоснуться. Я стою на месте, не решаясь сделать ничего, и от этого застывания боль только усиливается.
Моя стратегия сводится к самосаботажу: я заранее обесцениваю любое действие, придумываю доводы против него, чтобы ничего не начинать. Я создаю в себе позицию бездействия и называю её естественной, правильной, неизбежной. Любое усилие воспринимается как бессмысленное, а любое движение — как путь к поражению.
В этом состоянии я начинаю окружать себя множеством обязательств, дел, правил и требований, чтобы окончательно утонуть в них и оправдать своё бездействие. Ответственность становится орудием давления, и чем больше её накапливается, тем глубже я застываю. Я превращаю пространство в тяжёлую неподъёмную массу, где любое решение кажется заранее невозможным.
Физиологически это сопровождается зажатием в теле, ощущением комка в груди, трудностью вдохнуть свободно. Всё внутри словно сжато, и вместе с этим появляется желание лечь, закрыть глаза и исчезнуть. Я фиксируюсь в идее: «лучше не делать ничего, чем попробовать и провалиться».
Побег здесь — это иллюзия контроля через отказ от действия. Я создаю картинку, где моя остановка выглядит как осознанный выбор, хотя на деле это бегство. Я выстраиваю в себе убеждение, что ступор и бездействие — единственный правильный ответ на давление реальности.
ЦИ
Я отказываюсь от действия, погружаюсь в ступор и признаю его своей нормой.

Уровень 7
Я снова и снова убеждаю себя в том, что всё бесполезно, что любые попытки обречены на провал, а любое действие не имеет смысла. Внутри фиксируется установка: всё плохо, ничего не получится, всё, что я пробовал и к чему стремился, закончится неудачей. Я устаю от самой идеи чего-то хотеть и предпринимать, потому что исход уже предрешён — поражение.
Это состояние пронизывает всё: я вижу во всём только плохое, любые обстоятельства окрашиваются в оттенки разочарования и обречённости. Я перестаю даже допускать возможность успеха. Если раньше я мог имитировать неспособность, оправдываться или создавать картинку борьбы, то теперь я буквально погружаюсь в саму эту беспомощность.
Я ощущаю себя парализованным: любое начинание сразу вызывает внутреннюю реакцию «не выйдет», и всё останавливается. Это похоже на глухую стену, за которой нет ни перспективы, ни надежды. Даже сама мысль о том, чтобы попробовать, вызывает отвращение и сопротивление.
Физиологически это проявляется в упадке сил, тяжести в теле, будто энергия утекает сквозь пальцы. Возникает желание лечь, закрыться, исчезнуть. Внутри звучит один и тот же мотив: «зачем пытаться, если всё равно не получится».
Здесь нет даже борьбы. Я не ищу выхода, не строю оправданий, а просто принимаю поражение как основное состояние. Я утверждаю невозможность как единственный способ существования.
ЦИ
У меня никогда ничего не получится. Всё бесполезно.

Уровень 8
Боль невозможности становится всеобъемлющей, она пронизывает каждую часть и каждую точку пространства. Само существование превращается в идею невозможности, и эта идея становится абсолютом: я ничего не могу, у меня нет выхода, нет ресурса, нет шанса. Невозможность фиксируется в качестве единственной истины, и всё вокруг подтверждает её.
Я начинаю убегать, прячась в этом состоянии, потому что боль кажется невыносимой. Сама мысль о действии воспринимается как угроза, и любое возможное движение заранее объявляется невозможным. Всё пространство становится глухим и тяжёлым, оно накрывает меня как бетонная плита, под которой я оказываюсь без сил.
Я вижу, что даже стремление к существованию исчезает. Вместо него формируется идея несуществования, как будто я уже не живу, а только наблюдаю за тем, как пространство медленно уничтожает меня. Всё, что связано с телом, с реальностью, с действием, воспринимается как источник боли, от которого лучше отказаться.
Физиологически это проявляется в тяжести дыхания, в сжатии груди, в желании остановить движение, лечь и больше не вставать. Я чувствую себя парализованным и одновременно растворённым в этой невозможности. Внутри звучит одна и та же мысль: «нет шанса, нет выхода».
Идея невозможности становится моей программой. Я больше не пытаюсь искать варианты, не создаю даже иллюзий, а полностью принимаю невозможность как базовую данность своего существования.
ЦИ
Я фиксируюсь в идее невозможности как в единственной реальности.

Центральная точка
Я чувствую глубинный посыл — завлечь себя скрытыми выгодами, мнимыми бонусами, иллюзорными «плюшками», якобы уникальными и недоступными другим. Всё это напоминает действие импланта: в сознании возникает ощущение, будто где-то в другом измерении существует некая особая сила, скрытый ресурс или способность, которые можно вернуть и обрести как «духовную силу».
На деле это искусственная, абстрактная, неживая конструкция. И постепенно я начинаю отказываться от живого в себе, от личности, в которой уже накопил боль и ощущение проигрыша, и подменяю её абстрактной идеей силы. Своей реальной силы я не чувствую: остаётся лишь усталость и истощение ресурса. Вместо того чтобы действовать, я стремлюсь изогнуть реальность, найти обходной путь, «вернуть» себе ресурсность с помощью умственных манипуляций, ничего не делая в действительности.
Самое подкупающее здесь — обещание, что можно не действовать, а лишь через абстрактные конструкции вернуть себе сознание, силу, ресурс. Я ощущаю себя мишенью бесконечных умственных и духовных игр, рекламных посылов, которые обещают восстановить утраченное, ничего не требуя взамен.
Так постепенно я отбрасываю части своей личности в никуда, компенсируя боль от проигрыша иллюзорным стремлением обладать силой. Но эта сила — фантомная: она существует только в абстрактных играх, в умственных конструкциях. Я осознаю, что формирую себя как беспомощную личность, как проигравшего, чтобы затем отказаться от этой позиции и попытаться «отыграться» в игре.
В основе лежит программа: создавать образ неудачной, жертвенной, беспомощной личности, накапливать через это боль, а затем сбрасывать её в обмен на участие в новых умственных играх, где якобы можно выиграть. Но это путь только в иллюзорные конструкции. В реальности остаётся лишь деградация и всё большая оторванность от живого, от настоящего взаимодействия с собой и миром.
ПРИКАЗываю себе найти и прояснить название этого пространства.
Это пространство компенсации боли и проигрыша через участие в социальных и умственных играх со стремлением «отыграться», не возвращая себе реальность, а лишь углубляясь в абстракции.

Ответный имплант
Имплант счастья, радости, веселья и восторженных эффектов формируется как поток мерцающих рекламных баннеров, которые создают иллюзию бесконечной лёгкости и доступности всего.

Что мне внушает этот имплант

Он внушает, что всё по плечу, море по колено, все результаты достижимы здесь и сейчас, и что духовные измерения превосходят материальное, управляют им, подчиняют его.
Внутри создаётся ощущение счастья, ликования, предвкушения приятных эффектов, однако вместе с этим возникает невнимательность, нечуткость к собственным реальным процессам и обесценивание их. Главная ценность переносится в воображение, воображаемые заслуги и результаты, что ведёт к мнительности, повышенной восприимчивости к глюкам, внушениям и чужому влиянию. Критическое мышление снижается, уступая место абсолютному доверию, терпению и смирению, создающим ложное спокойствие и иллюзию тотальности.
Имплант формирует иллюзию безграничности: времени, ресурсов, интересов, целей. Вера в безграничность превращается в убеждение, что можно обладать и принимать всё, что угодно, без усилий. Поток идей, информации и воображаемых выгод воспринимается как достаточный ресурс. Возникает вера в силу идей и в силу самой веры, что ещё больше уводит от реального взаимодействия с жизнью.
Подкупающий элемент — обещание лёгких и быстрых результатов. Имплант внушает, что результат можно получить косвенным путём, воображаемыми процессами, без реальных действий. Это рождает ленивость, отказ от усилий, отсутствие мотивации, стремление заменить живой контакт с реальностью иллюзорными картинками.
Вместе с этим появляется агрессивная защита своих глюков и воображаемых миров, необходимость оборонять их любой ценой. Формируется чувство неутолимого внутреннего голода, черной дыры, которое никогда не насыщается. Несоразмерность и неадекватность желаний растёт, увеличивается требовательность к себе и другим.
Имплант повышает ценность медитаций и ритуалов, но не как инструментов контакта с собой, а как атрибутов духовности, которые сами по себе якобы гарантируют изменения. Всё восприятие становится необъективным, фрагментарным, основанным на заблуждениях — собственных и чужих. Собственное существование начинает ощущаться ничтожным по сравнению с «высшими измерениями».
Так закрепляется холодность, черствость и ригидность восприятия, пассивное отношение к жизни, отказ от критического анализа и от ответственности. Сознание приравнивается к духовным уровням, абсолютизируются субъективные переживания, а логика и здравый смысл отбрасываются как несущественные.
К чему принуждает
Этот имплант принуждает меня к состоянию, в котором я вынужден спрашивать разрешения на любые действия, решения, намерения и желания, становлюсь пассивным и отстранённым наблюдателем собственной жизни, не участвую в собственных процессах и создаю себя слабым, бесхарактерным и слабоумным. Он заставляет компенсировать реально ощутимую боль абстрактными достижениями, воображаемыми эффектами и мнимыми заслугами, обменивать собственный ресурс, реально существующую энергию и возможности на иллюзорные и сиюминутные выгоды. Я отстраняюсь и блокирую восприятие и осознавание собственной боли, которую сам себе причиняю, участвуя в умственных играх, становлюсь нечувствительным, холодным, ригидным и неспособным жить в реальности.
Имплант закрепляет во мне беспомощность и неспособность, поддерживает позицию немощности через искажение обратной связи от реальности и искажение объективной информации, получаемой из неё, подтверждает и усиливает мою жертвенность в глазах других людей. Он заставляет меня искать последователей собственных глюков и заблуждений, распространять и коллекционировать подобные импланты, обещающие чудеса, мгновенные исцеления и другие иллюзорные эффекты. Я начинаю верить в абстрактные чудеса, в возможность получить результат без реальных усилий и действий, в неизменность собственной личности, в её невозможность измениться или рассоздаться, что закрепляет неудачные состояния.
Имплант подталкивает меня к отказу от интеллекта, логики, здравого смысла, критического анализа своих действий, мотиваций и намерений, внушает необходимость абсолютизировать субъективные переживания и возводить их в абсолют, мстить самому себе и другим за собственную проигрышность в играх. Я начинаю верить в существование вечных игр, в силу веры самой по себе, наделяю её абсолютной силой, и при этом становлюсь неспособным действовать в реальности. Я подменяю реальные действия вымышленными, соглашаюсь на лёгкие пути и обходные решения, не прикладывая усилий, и становлюсь всё более внушаемым.
Что запрещает
Этот имплант запрещает мне осознавать и осмыслять объективную информацию, поступающую через восприятие и взаимодействие с реальностью. Он не позволяет обдумывать её, критически анализировать, рассуждать и делать собственные выводы, думать своей головой нелинейно, нестандартно и осознанно. Имплант блокирует способность видеть разницу между моими действиями и мыслями, воспринимать мышление как одну из форм действий и взаимодействия с реальностью, а также осознавать силу собственного мышления.
Он запрещает отказываться от выдуманных результатов, мнимых достижений и связанных с ними воспоминаний, запрещает рассоздавать боль, связанную с неудачами моей жизни. Я не могу говорить другим правду так, как я её вижу и чувствую, потому что имплант заставляет меня искажать её, создавать дополнительные проекции и игры. Это лишает меня адекватности по отношению к реальности и к самому себе, мешает объективно осознавать собственное положение дел, свои ресурсы, жизненное пространство в целом и ориентироваться в нём осмысленно и сознательно.
Имплант запрещает мне восстанавливать и тренировать свои способности жить и действовать в сознании, пользоваться интеллектом, замечать и осознавать собственные искажения, ложь и самообман, а также видеть причины, по которым я их создаю. Он запрещает отказываться от чужих галлюцинаций и не поддерживать коллективные галлюцинации, запрещает действовать вопреки им, быть неудобным и источником дискомфорта для других.
Он лишает меня права защищать и отстаивать своё видение, свою точку зрения, формировать и удерживать здоровые и адекватные границы. Запрещает показывать себе собственные точки фиксации и признавать их, чтобы прояснить своё состояние и двигаться дальше.
Точки привязки
Все точки привязки к этому импланту сосредоточены на голосе, речевом аппарате и способах коммуникации. Сразу проявляется кашель, что указывает на тесную связь с горлом — областью, отвечающей за речь, выражение, передачу информации и обмен с окружающей средой. Имплант фиксируется на том, как я говорю, что именно произношу, как воспринимаю слова и информацию в целом, а также как выстраиваю взаимодействие через коммуникацию.
Идеи и установки из точек фиксации
Главная установка — я существую как отдельное существо. Я верю в отдельность собственного существования и вынужден доказывать её или опровергать. Сама отдельность становится фактом: я существую только тогда, когда осознаю это существование, и не существую вне игр, вне человеческого сознания и вне тела. Моё существование строится на отрицании, и все мои стратегии взаимодействия с миром основаны на отрицании, сопротивлении и противодействии.
Я воспринимаю свою отдельность как неоспоримую презумпцию. Отсюда возникает привычка сравнивать себя с другими, определять собственное существование и его значимость через сопоставление. Я не способен существовать сам по себе и самостоятельно заботиться о себе без помощи других. Все мои привычки выстроены вокруг необходимости этой помощи, через создание созависимых отношений. Независимость для меня невозможна: любые знания, идеи, суждения и мнения я заимствую у других.
Формируется привычка жить не по средствам, расходовать ресурсы, которых у меня нет, жить в долг и обделять собственное будущее. Страх остаться без основания заставляет искать фундамент вовне, требовать подтверждения. Мои идеи и установки связаны с необходимостью иметь опору, внешний фундамент, иначе возникает боль, горечь и чувство несправедливости во взаимодействии с другими. Накопленный опыт при этом я обособляю от самого себя, воспринимаю его как ценность, существующую отдельно.
Я верю в независимое существование собственного опыта, но одновременно фиксируюсь в установке, что мир изменить невозможно, а себя изменить невозможно ещё больше. Отсюда рождается требование: сначала изменить себя, а уже потом мир. Вместе с этим возникает потребность в признании моих достижений и заслуг, требовательность к миру и к самому себе, завышенные ожидания и неадекватные требования, которые никогда не могут быть удовлетворены.
Приказываю себе найти и прояснить, как называется данный имплант.
Его суть — в убеждении, что я не могу действовать сам и мне необходима посторонняя помощь: программы, люди, атрибуты, которые будут поддерживать моё существование вместо меня.

Общее резюме

Документ фиксирует процесс последовательного погружения в состояния, связанные с отрицанием реальности, бегством от боли и отказом от ответственности. В каждом уровне раскрывается форма деградации восприятия: от пассивности и отключки до тотальной фиксации в невозможности. Центральная точка демонстрирует механизм компенсации боли через иллюзорные конструкции и «игры» ума, тогда как имплант закрепляет зависимость от внешнего подтверждения и подменяет реальные действия абстрактными эффектами. Вся структура показывает системное движение от слабости и отказа до попыток оправдаться иллюзиями, где повторяется один и тот же принцип: замена живого контакта с реальностью фиксацией на отрицании и воображаемых опорах.

Краткие резюме по уровням

Уровень 0
Состояние пассивности и отключки. Привычка смиряться и замирать, искать иллюзорное спокойствие, убегать от боли через равнодушие и отвращение к себе. Центральная идея: обречённость существования в теле.
Уровень 1
Восприятие себя как ничтожества, лишённого ценности и права на существование. Постоянная агрессия к себе, стремление к исчезновению. Центральная идея: отказ от существования.
Уровень 2
Переживание мира как пространства лишений и несправедливости. Упорная позиция ребёнка: «не буду и вы меня не заставите». Центральная идея: отказ от способности знать.
Уровень 3
Фиксация на ощущении долга и обязательства. Интеллект перегружается и гасится, заменяясь абстракциями и схемами. Центральная идея: отказ от интеллекта.
Уровень 4
Жизнь по шаблонам, лень и отказ от реального действия. Подмена активности реакциями и жалобами. Центральная идея: отказ от сознательного действия.
Уровень 5
Фиксация в недееспособности, поиск внешних объектов для манипуляции. Создание иллюзий контроля через глюки и воображение. Центральная идея: отказ от способности в принципе.
Уровень 6
Ступор и самосаботаж. Обесценивание любых действий, фиксация в бездействии как в «естественном состоянии». Центральная идея: отказ от действия.
Уровень 7
Погружение в полное убеждение в бесполезности всего. Установка на поражение и обречённость. Центральная идея: ничего никогда не получится.
Уровень 8
Абсолютная фиксация в идее невозможности. Пространство воспринимается как бетонная плита, под которой исчезают ресурсы и сам смысл существования. Центральная идея: невозможность как единственная реальность.

Центральная точка
Пространство компенсации боли и проигрыша через участие в иллюзорных умственных и социальных играх. Вместо возвращения к реальности формируется стремление «отыграться» за счёт воображаемых конструкций и фантомной силы. В основе — отказ от живого контакта и углубление в абстракции.

Имплант
Имплант счастья и восторженных эффектов закрепляет иллюзию лёгкости и доступности всего без усилий.

Внушает: вера в безграничность, быстрые результаты, ценность воображаемых эффектов вместо реальности.
Принуждает: к позиции беспомощности, зависимости, обмену ресурса на иллюзии.
Запрещает: критическое мышление, адекватное восприятие, отказ от чужих заблуждений.
Точки привязки: голос, речь, коммуникация.
Идеи установки: вера в отдельность существования, необходимость внешней опоры, требование признания, убеждённость в невозможности изменений.