Боль взаимодействия ресурсных людей с деградарированными и нересурсными

Краткая аннотация

Документ представляет собой философско-аналитическое исследование природы человеческого сознания, механизма деградации и феномена безумия. Автор рассматривает сознание как форму расходуемого ресурса, а жизнь — как процесс выполнения программ, ведущих к постепенной утрате творящей сути.
Через метафору «горящей доски» и последовательность уровней показано, что все человеческие действия, эмоции и стремления подчинены одной закономерности — переходу из состояния сознания в антисознание. Безумие предстает не патологией, а естественным этапом этого перехода.
Центральная точка фиксирует ключевую идею: деградация — это не разрушение, а универсальный закон превращения, по которому всякая форма бытия переходит в свою противоположность, сохраняя при этом структуру самого процесса существования.

2021_05_30

Когда ты видишь, что человек делает или говорит совершенно безумные вещи, ты неизбежно понимаешь: в этот момент он абсолютно невменяем, одержим или, если угодно, потерян для восприятия. На самом деле с ним уже ничего нельзя сделать, потому что в некоторых сферах своей жизни он действительно пребывает в состоянии безумия. Можно оставаться относительно нормальным в одной области, но быть полностью безумным в другой, и всё это часть единой структуры человеческого существования. Однако именно это и разрушает ресурсных людей, выматывая их до основания.
Как это действует? Это буквально рубит по живому. Ведь в человеке изначально встроены программы, которые принуждают триггеры реагировать на безумие. Для адекватного, мыслящего, разумного человека встреча с проявлением безумия становится подобием лоботомии — прямой боли, проходящей через всю систему сознания. Это боль, которая включена в саму суть активации восприятия: ты встречаешь не просто противоположное — ты сталкиваешься с чем-то абсолютно чуждым сознанием, вывернутым в минусовой степени, перевёрнутым в кубе. Сначала — один переворот, потом второй, третий, десятый. И всякий раз ты оказываешься перед лицом того, что разрушает внутреннюю связность, но при этом ты вынужден с этим взаимодействовать. Ведь даже если отвернуться, ты всё равно остаёшься внутри этой встречи, потому что она не снаружи — она в тебе.
Мы много раз разбирали, что происходит с программами, с ПЛ-ами, но почти не касались темы прямого столкновения с безумием, с носителями такого безумия. А ведь именно здесь активируются глубинные кластеры боли. Допустим, ресурсный человек, пусть даже с условного второго уровня, сталкивается с проявлением безумия — скажем, уровня пятого, шестого или седьмого. В этот момент его боль активируется, и возникает вопрос: от чего именно она возникает? Что здесь является источником страдания?
Если смотреть с позиции более общего осознания, человек разумный — это не просто «ресурсный» или «нересурсный». С этих точек зрения всё относительно. Ведь даже понятие «ресурсности» — это относительная шкала, зависимая от уровня деградации или потенциала. Можно сказать, что разница между уровнями — это как раз соотношение ресурса и его утраты: где-то 90 на 10, где-то наоборот — 10 на 90.
Если смотреть с более высокого уровня, ресурсность — это не дар, не энергия, не потенциал в чистом виде, а просто степень собранности программы, степень сохранности целостности сознания. Человек «ресурсный» — вовсе не значит, что он не расстроен. Наоборот: его структура уже расщеплена, расстроена, просто у него остаётся немного ещё работающих сегментов — на поддержание тела, личности, базовых программ взаимодействия. К моменту взрослости в человеке уже сформирован огромный кластер боли от растерянных, расстраченных ресурсов. И по сути, к зрелости остаются лишь крохи, последние остатки ресурса, с которыми он продолжает существовать.
В этом состоянии он всё ещё способен что-то делать, но действует уже в рамках той же самой программы расходования. Вся структура — это единая программа, где на разных уровнях реализуется один и тот же принцип: трата, истощение, рассеивание. Поэтому в человеке изначально присутствует огромный кластер боли, связанный с потерей ресурсов.
А теперь представь, что ты встречаешься с человеком, который в какой-то сфере уже полностью сошёл с ума. Вроде бы он нормальный — говорит о саде, о делах, о погоде, рассуждает здраво. Но стоит задеть одну тему — и ты оказываешься перед лицом бездны. Перед тобой абсолютно безумен человек. Он говорит — и невозможно возразить, невозможно даже вступить в диалог. Факты не действуют. Смысл не пробивается. Всё — человек достиг предела восприятия.
И в этот момент ты сталкиваешься с тем, что разрушает и твою структуру. Ведь это всё — одна программа, просто проявленная на разных уровнях. Когда срабатывает кластер боли, он вырубает тебя изнутри, выключает способность к восприятию. И боль, которую ты чувствуешь, — это не только реакция на другого, это отклик твоего собственного разрушенного ресурса, встреча с собственным безумием, отражённым во внешнем мире.
Это один и тот же кластер боли — просто ещё одно его измерение. Когда ты сталкиваешься с безумием, ты встречаешь область, где этот кластер боли уже полностью превысил предел, стал состоянием. Ты видишь это. И понимаешь, что те триггеры, которые включаются в тебе, — это ведь те же самые, потому что ты тоже уже являешься расстраченным ресурсом. Но здесь происходит нечто большее: само безумие становится формой проявления кластера боли.
Безумие человека — это не просто аномалия или сбой психики. Это естественное выражение состояния, в котором огромная часть сознания уже утрачена, растрачена, превращена в боль. Сознание становится сплошным кластером боли, и когда ты сталкиваешься с безумием, ты встречаешь не человека, а воплощённый кластер боли — всю его суть, весь остаток разрушенного сознания. Его слова — лишь оболочка, внешняя форма. А за ними — бездна, в которой живёт этот кластер.
И ты реагируешь не на слова, не на смысл, а на сам принцип этого разрушения. Ведь внутри тебя действует тот же механизм. Безумие другого активирует в тебе собственную программу растратности, то, как ты сам теряешь сознание, энергию, присутствие. То, что ты воспринимаешь как «чужое безумие», — это по сути зеркало твоей собственной программы. Она включается в ответ, словно резонанс, и в этот момент твоё сознание выключается, потому что встречает себя — только в завершённой, предельной форме.
Мы рассматриваем понятие ресурсности, но ведь само слово «ресурс» несёт в себе парадигму потери. Ресурс — это то, что можно потратить, исчерпать, сжечь. И сознание мы тоже рассматриваем с этой позиции: как то, что расходуется, что можно «расстратить». Мы говорим о «ресурсном человеке», но в самой этой категории уже заложено программное понимание утраты. Ресурсность — это не полнота, а память о том, что уже потеряно. Это след в структуре сознания, переведённый в кластер боли.
Когда ты встречаешь безумного человека, ты сталкиваешься с сознанием, которое полностью потратило себя, превратилось в этот кластер. Он утратил способность к отражению, но продолжает говорить человеческими словами, оперировать какими-то понятиями. Однако его логика уже не человеческая. Это логика, перешедшая границу, спустившаяся ниже уровня живого сознания.
И тогда ты ощущаешь шок, словно перед тобой внезапно возникает не человек, а нечто потустороннее. В этом и заключается эффект безумия — не в том, что кто-то ведёт себя странно, а в том, что перед тобой проявляется чуждая логика, чуждая вибрация, чуждая форма существования. Ты словно встречаешься с существом из иного слоя, с чужим принципом восприятия, где всё вывернуто наоборот.
Вот почему возникает шоковое состояние. Единственная мгновенная реакция сознания — это лоботомия, попытка отключить восприятие, чтобы не видеть, не ощущать эту глубину. Ведь столкновение с безумием — это не просто контакт с чужим состоянием, это встреча с уровнем ниже человеческого, с тем, что уже провалилось в область не-живого.
Человек, находящийся на этом уровне, больше не принадлежит человечеству — он выпал из него. Его восприятие, его речь, его смысл — всё происходит из пространства минусового уровня, где восприятие уже ниже человеческого, где законы и логика иные, бесовские. И когда ты сталкиваешься с этим, триггер срабатывает мгновенно — включается первобытный ужас, древняя программа страха перед потусторонним.
И в этот момент ты видишь не просто другого — ты видишь собственный предел. Ты встречаешь ту часть себя, которая тоже постепенно проваливается туда же. И потому это так больно. Потому что этот кластер боли — общий.

Уровень 1
С чего всё, в принципе, начинается? Нужно учитывать один важный фактор: у человека нет принципиально различных программ, отличающихся по сути. Все люди выполняют одни и те же процессы — различие только в степени их выраженности и в объёме доступного ресурса. Маленький ребёнок и умирающий старик — это один и тот же человек в разных стадиях реализации общей программы. По качеству их состояния они отличаются кардинально, но структурно это одно и то же явление.
Точно так же и столкновение с безумием — это не внешняя случайность, а встреча с другой стадией той же самой программы. Шоковое состояние возникает, когда тебя накрывает волна боли. Любой шок — это не просто реакция на сильное событие, это ответ на твою собственную внутреннюю боль. Когда ты сталкиваешься с безумием, активируется твой личный кластер боли, а не чужой. Мы не чувствуем чужую боль — мы реагируем только на то, что уже есть в нас самих.
Программа безумия присутствует в каждом человеке. Разница лишь в уровне, на котором ты находишься. Боль включается именно там, где ты всё ещё способен чувствовать, тогда как человек, находящийся глубже в безумии, уже утратил эту чувствительность. Он не страдает, он просто не осознаёт. А ты, встречая это, чувствуешь боль, потому что в тебе активируется тот же механизм бегства от сознания. Безумие — это не нечто чужое, а твой собственный отказ воспринимать, твой побег от осознания.
Мы привыкли говорить, что человек «безумен», когда он отказывается видеть очевидное или перестаёт воспринимать реальность. Но по сути это всего лишь частный случай общего процесса — постепенного отказа от сознания. Сознание — это ресурс, на поддержание которого выделяется определённый запас энергии. Его можно сохранить, но можно и растратить. И безумие — это одна из форм сгорания этого ресурса.
Почему общение с человеком может внезапно вызывать ощущение безумия? Потому что в определённой сфере он уже отказался от восприятия. Например, если разговор касается политики — темы, где массовая пропаганда и коллективные программы выжигают остатки сознания, — у большинства людей включается сильнейшее эмоциональное напряжение, агрессия, фанатизм. Мы сами не раз наблюдали, как этот механизм работает, как обсуждение политики приводит к состоянию аффекта, потому что за этим стоит общий человеческий кластер боли.
Политика, идеология, общественные конфликты — всё это инструменты программы, которая переплавляет сознание, создавая антисостояние. Люди, убегая от собственной боли, включаются в эти игры и тем самым сами себя разрушивают. Когда ты общаешься с человеком на бытовые или технические темы, он может быть вполне адекватным, но стоит затронуть область, где его сознание уже отказалось действовать — и ты встречаешь безумие.
Однако важно понимать: это не его безумие. Это нижний уровень той же самой программы, в которой находишься и ты. Тебя поражает не чужая деградация, а узнавание своей собственной. Когда мы видим нечто ужасное и испытываем отвращение или шок, это не реакция на внешний объект — это отклик на ту же структуру, живущую в нас самих.
Кластеры боли — это внутренние узлы наших программ. Они активируются, когда ты сталкиваешься с чем-то, что совпадает с твоей неосознанной болью. И тогда тебя охватывает аффект, внутреннее сжатие, потому что ты видишь, как твой собственный процесс самоуничтожения проявлен снаружи.
Возьми, к примеру, стариков. Очень многие теряют живость ума задолго до конца жизни. Этот процесс начинается примерно после пятидесяти-шестидесяти лет, иногда раньше. Человек постепенно теряет гибкость восприятия, способность адаптироваться, его сознание становится жёстким, закостенелым. Вместо живого ума остаются шаблоны, которые не поддаются изменению.
Жёсткость, чёрствость, ментальная неподвижность — это признаки того, что сознание постепенно переплавляется под действием внутренних программ. Это не просто старение, а закономерный результат постоянного самоуничтожения, в котором человек участвует всю жизнь. Ведь в каждом из нас работает множество программ, и значительная их часть направлена на одно — медленно и последовательно разрушать собственное сознание.

То, что происходит с телом при старении, на уровне ума и сознания происходит точно так же. Старение — это не только физиологический процесс, но и форма программного истощения. Просто в каждом человеке этот процесс разворачивается в разных сферах. Кто-то раньше выгорает физически, кто-то — эмоционально или ментально, кто-то сгорает через свои личные программы и привычные формы взаимодействия, как, например, через ту же политику.
Когда речь заходит о политике, у большинства людей, которые всерьёз в неё вовлечены, мозг уже буквально переплавлен. Ресурс сознания полностью растрачен, способность критически мыслить утрачена, восприятие становится искажённым. Политика, по сути, — это механизм бесконечной активации кластеров боли, и постоянное возбуждение этих кластеров ведёт к непрерывному побегу от них. А постоянный побег — это и есть деградация. Человек теряет способность воспринимать, перестаёт чувствовать, отказывается от сознания, и в результате ты сталкиваешься с тем, кто уже выполнил эту программу почти до конца. Сознание перевёрнуто, превращено в рыхлую массу, в вату — тело вроде живо, а осознания уже нет.
Недавно я столкнулся с этим буквально: пьяный человек, выпрашивающий мелочь, вызвал во мне ту же противную, липкую боль. И это было не от жалости, не от страха — это боль узнавания. Ведь он не просто алкаш. Он уже не человек в привычном смысле, потому что человеческое в нём сгорело. И становится больно не из-за него, а потому что в тебе самом работает та же программа — программа самоуничтожения, программы старения и выжигания сознания, которую ты тоже выполняешь, пусть и на другом уровне.
Этот человек, как и любой другой «триггер», активирует в тебе твои собственные кластеры боли. Он не источник — он всего лишь отражение. Он живёт в той же программе, просто в её последней стадии. Ему не больно, потому что чувствовать он уже не способен. А ты, видя это, чувствуешь боль, потому что в тебе ещё осталась живая часть сознания, способная страдать.
В этом и заключается ловушка: чем больше боли ты чувствуешь, тем сильнее включаются программы побега, и тем ближе ты к тому, чтобы перестать чувствовать вовсе. Постоянная активация боли приводит к адаптации — или, точнее, к деградации. Как при пытках: если боль повторяется бесконечно, сознание перестаёт её воспринимать, чтобы не разрушиться. И человек живёт дальше, но уже не как чувствующее существо — как система, автоматически избегающая боли.
Теперь представь, что ты всё ещё относительно ресурсен, но живёшь среди людей, которые сами по себе являются триггерами. Каждый из них активирует в тебе определённые кластеры боли, и ты, чтобы не чувствовать, снова и снова включаешь те же программы избегания. Так и формируется состояние всеобщей деградации, когда взаимодействие с реальностью превращается во взаимодействие с болью — с её отражениями, проекциями и материализацией.
Реальность — это сплошное поле кластеров боли. Они присутствуют в самой материи мира, в человеческих системах, в структурах общества, в теле, в мыслях. Человечество — это тоже один огромный кластер боли, состоящий из миллиардов частных кластеров, взаимодействующих между собой. И встречаясь с очередным человеком, утратившим себя, ты сталкиваешься с этим общим телом боли, частью которого являешься сам.
По сути, безумие — это естественный результат программы деградации, одинаковой для всех. Разница лишь в скорости её выполнения. Когда ты видишь старого человека и тебе становится больно, это не жалость к нему — это узнавание собственной участи. Ты чувствуешь боль не из-за чужого старения, а потому что сам стареешь, сам выполняешь ту же программу, сам бежишь от той же боли.

Уровень 2
Когда ты сталкиваешься с безумием, в тебе активируется боль — не его, а твоя собственная. Мы можем наблюдать проявления безумия у других людей, словно глядя на дикое животное через стекло в зоопарке, но всё, что мы видим, — это результат тех же самых программ, которые выполняем и мы, только доведённых до предела. Шизофрения, безумие, деградация — это не исключение из человеческого, а просто финальная стадия той же программы, которую исполняет каждый человек.
Можно провести простую аналогию со старением. Старость ждёт всех нас одинаково, как и смерть. Мы все идём по одной линии — просто на разных этапах. Старик и молодой человек — это один и тот же процесс в разных временных фазах. Так же и с безумием: ты пока ещё «молод» в плане сознания, у тебя есть ресурсы, ты ещё способен удерживать собранность, но смотришь на того, кто уже дошёл до конца этой шкалы — до точки, где ресурсы закончились.
Всё, что ты видишь в других, — уже есть в тебе. Все кластеры боли, которые активируются в твоих встречах с людьми и ситуациями, существуют внутри тебя. Жизнь устроена таким образом, что она постоянно подталкивает нас к выполнению деструктивных программ. Каждое событие, каждая встреча, каждая мелочь в окружающем мире — это триггер, активирующий очередной кластер боли.
Ты всё время натыкаешься на эти колючки, испытываешь боль и тут же включаешь программы, чтобы её не чувствовать. Сегодня это одно, завтра другое, — и так каждый день. То безумие, то агрессия, то бессмысленность, то очередной страх — и всё это в тебе самом. Человеческое пространство на всех уровнях устроено одинаково: оно пронизано кластерами боли. Вся жизнь человека — это бесконечный контакт с ними, постоянная попытка уйти, обойти, притупить, не чувствовать.
Пока у тебя есть ресурсы, ты можешь бежать. Как молодой человек, расточительно тратящий свои силы, так и «молодое сознание» сжигает ресурсы восприятия, пока они есть. Но в конечном итоге все приходят в одну и ту же точку — просто с разной скоростью. Безумие, которое ты видишь в другом, — это то же самое, что однажды встретит тебя. Возможно, к восьмидесяти годам, может, раньше, но по сути — то же самое состояние, тот же финал программы.
Некоторые доходят до этой точки раньше, загоняя себя ускоренно — так же, как человек может погубить печень чрезмерным употреблением алкоголя. Орган стареет в любом случае, но тем, кто его разрушает быстрее, старение приходит неестественно рано. Сознание работает по тому же принципу. Можно прожечь его за годы, за десятилетия, можно дойти до полной деградации, даже не дожив до старости.
Все старческие заболевания — маразм, деменция, болезнь Альцгеймера — это лишь частные проявления одного и того же процесса. Это не просто потеря памяти — это потеря способности к осознанию, к удержанию внутренней целостности. Сознание теряет пластичность, ту самую способность адаптироваться, меняться, воспринимать. Оно становится жёстким, непроницаемым и постепенно исчезает.
Принцип один и тот же: жизнь постоянно сталкивает нас с кластерами боли, вынуждая включать программы побега. И в этом побеге мы и стареем, и разрушаемся.
Возьми простой пример — рекламу. Что такое реклама, если не триггер, созданный специально для активации боли? Она воздействует не логикой, а болью. Реклама «включает» в тебе ощущение неполноценности, стыда, зависти, желания быть лучше, богаче, успешнее. Она говорит тебе, что ты «лох без этой машины», «недостаточно хорош без этого телефона», «неполноценен без этих вещей». И таким образом активирует в тебе кластеры боли, которые ты сам начинаешь глушить, выполняя программы — думая, покупая, завидуя, сравнивая.
Даже если ты осознаёшь механизм, реклама всё равно действует. Ты можешь сказать себе: «Мне всё равно, я обойдусь без этого», — но сам факт активации уже произошёл. Программа запущена, боль активирована, и энергия начинает утекать.
Реклама, как и любая социальная структура, рассчитана на одно: заставить человека тратить ресурсы — не только материальные, но и ментальные, эмоциональные, жизненные. Она обращается не к твоему разуму, а к твоим кластерам боли.
Так устроен весь мир — сплошная сеть триггеров, где каждое взаимодействие — это касание боли, каждый отклик — это включение программы. И пока в тебе есть ресурсы, ты продолжаешь их выполнять, снова и снова прожигая своё сознание до тех пор, пока не наступит момент, когда от боли останется лишь пустота, и сознание окончательно выключится.

То, что мы называем «реальностью», — это не что иное, как сплошное поле кластеров боли, на которых человечество научилось паразитировать. Человек не просто страдает — он извлекает из страдания энергию, смысл, привычку, способ существования. Целые социальные системы построены на эксплуатации боли. Реклама, политика, отношения, культура, религия — всё это механизмы, питающиеся человеческой болью, усиливающие её, множащие и распределяющие по уровням восприятия.
Политика — лишь один из наиболее наглядных примеров. Она определяет экономику, условия жизни, безопасность, то есть всю структуру среды, в которой человек реализует свои программы. Именно поэтому политическая обстановка воспринимается как нечто жизненно важное, подобное составу воздуха — стоит немного изменить «процент кислорода», и человеку становится плохо. Даже если он не осознаёт этого, его тело и психика уже реагируют.
Но за внешней важностью политики скрывается другое — в ней сосредоточен огромный коллективный кластер боли человечества. Каждая новость, каждое заявление, каждый конфликт — это триггер. Когда ты видишь, как некий политик произносит глупость или принимает решение, которое разрушает то, что ты строил, — это не просто раздражение. Это прямая активация твоего собственного кластера боли, того самого, от которого ты бежал, создавая, например, свой бизнес, свой быт, свою иллюзию стабильности.
Ты выстроил жизнь, чтобы не чувствовать боль, а потом одно политическое событие снова возвращает тебя к ней. Тебе кажется, что страдание вызвано внешней несправедливостью, но на самом деле ты просто столкнулся с той болью, от которой бежал, и теперь вынужден тратить ресурсы, чтобы перестроить очередную программу избегания. В этом замкнутом цикле и заключается суть человеческого существования — постоянный контакт с болью и постоянная попытка от неё уйти.
Человечество превратило этот процесс в основу культуры. Всё, что нас окружает, от разговоров до рекламы, от законов до развлечений, — это формы активации боли и последующего побега от неё. Каждый элемент мира работает как триггер, запуская в человеке очередную программу.
Вот почему, когда ты сталкиваешься с безумием — будь то политический фанатик, пьяный на улице или просто человек, несущий бред, — у тебя не остаётся «правильного выбора». Каким бы образом ты ни отреагировал, программа всё равно выполнится. Будешь спорить — выполнишь программу. Замолчишь — выполнишь программу. Насмешливо отреагируешь — всё то же самое. Любое взаимодействие с активированным кластером боли приводит к одному результату — к выполнению программы, а выполнение программы неизбежно ведёт к деградации.
Это и есть фундаментальная ловушка человеческой жизни. Не потому, что кто-то нас туда загнал, а потому, что сама структура восприятия устроена так, что боль становится неизбежным посредником между человеком и миром. Пока есть восприятие — есть боль. Пока есть боль — включаются программы. И пока выполняются программы — идёт деградация.
Разница лишь в формах. Один выполняет программу как рациональный и уравновешенный человек, другой — как психопат, третий — как весёлый и остроумный собеседник. Но суть одна: столкновение с болью активирует движение вниз. Можно осознавать, можно сопротивляться, можно пытаться наблюдать, но сам факт контакта уже означает включение цикла.
Так человечество живёт — паразитируя на собственной боли, создавая вокруг себя бесконечное множество триггеров, чтобы хоть на мгновение почувствовать, что оно ещё живо.

Уровень 3
Третий уровень — это уже попытка увидеть сам вектор жизни, то направление, в котором движется всё человеческое существование. Здесь важно признать: любой проявленный акт, любая форма активности человека — направлена в одну сторону, в сторону деградации. Всё, что делает человек, независимо от его намерений, — ведёт к одному и тому же результату.
Не имеет значения, действуешь ты или бездействуешь, стремишься к счастью или отказываешься от него, ищешь смысл или отвергаешь его — всё это один и тот же вектор, направленный вниз, в сторону утраты ресурса, в сторону завершения. И если рассматривать этот процесс с позиции программы, то это — выполнение единой программы деградации.
Возьми любой пример — например, тему отношений. Внутри нас работает программа, согласно которой человек должен вступать в отношения, создавать семью, рожать детей, реализовываться как «нормальный член общества». Эта программа присутствует у всех, просто выражается по-разному. Но если рассмотреть конечный результат, то путь в любом направлении ведёт в одну точку.
Отказ от отношений и сознательное одиночество — деградация. Полное принятие и реализация программы семьи — тоже деградация. Все промежуточные формы, все игры, компромиссы и идеологии — то же самое. Каким бы образом ты ни проживал этот цикл, результат один — потеря ресурса и движение к распаду.
То же самое можно увидеть на примере старения и смерти. Любое действие человека, даже самое «здоровое» и «правильное», ведёт к старению. Сам принцип существования тела — уже процесс распада. И в этом смысле смерть не является событием, а является закономерным завершением программы.
Каждое человеческое действие — это движение вниз по течению, как капля воды, текущая в русле реки. Она не может течь вверх, потому что само направление задано изначально. И река жизни течёт в сторону низины, туда, где всё растворяется. Разница лишь в том, с каким сопротивлением ты двигаешься — с осознанием или без него.
Даже самые простые действия — пить чай, есть, разговаривать, думать — выполняют ту же программу. Если ты пьёшь чай и получаешь удовольствие — ты выполняешь программу. Если ты отказываешь себе в этом удовольствии — тоже выполняешь программу. Разница только в том, какие кластеры боли при этом активируются, но результат одинаков. Любое проявление человека — это форма деградации.
И потому при взаимодействии с безумным человеком, каким бы ни был способ взаимодействия — спор, насмешка, молчание, игнорирование — результат будет один. Программа уже начата самим фактом контакта, и дальше остаётся лишь степень выраженности. Можно ударить, можно доказать, можно посмеяться, можно уйти — всё равно исход один и тот же: деградация, истощение, потеря ресурса.
Вектор человеческой жизни всегда один. У любого действия, слова, мысли, фантазии или бездействия есть только одно направление — вниз. Положительное или отрицательное значение поступка не меняет сути, потому что направление вектора не меняется. Сама человеческая действительность, все её проявления, — это огромная программа, внутри которой движение возможно только в одну сторону.
И здесь остаётся единственная альтернатива: либо ты начинаешь прояснять программу, видеть её, выходить из неё, либо ты продолжаешь её выполнять, а значит — деградируешь. Пока ты существуешь как человек, пока участвуешь в человеческой игре, результат предопределён. Все человеческие программы завершаются одинаково — утратой формы, сознания, идентичности.
Вся эта система построена на кластерах боли, на трансовых состояниях, которые создают иллюзию смысла и удовольствия. Больно — бежишь от боли, становится хорошо — закрепляешь побег, но и то, и другое — одна и та же траектория. Быть человеком значит непрерывно двигаться между болью и удовольствием, не замечая, что это одна и та же ось деградации.
Так устроено всё пространство человеческой жизни: радость, страдание, любовь, борьба, поиски, надежды — всё это вариации одного процесса. И каким бы ни был этот процесс по форме, его итог всегда один — постепенная потеря способности быть человеком.

Уровень 4
Четвёртый уровень касается восприятия чужой боли — или, точнее, того, что мы ошибочно называем «чужой болью». Когда кто-то нас задевает, триггерит, раздражает, вызывает эмоцию — неважно чем: агрессией, манипуляцией, жалостью, равнодушием — принцип всегда один и тот же. Никакой «чужой боли» не существует. Мы чувствуем только то, что уже есть в нас самих.
Это работает по тому же закону, что и физическая боль. Эмпатия возможна лишь потому, что у тебя самого есть опыт боли. Когда другой человек порезался, ты можешь представить, каково это, потому что когда-то сам резался. Ты чувствуешь не его боль, а свою память о боли, которая активируется в ответ. Любое сострадание, любая реакция на страдание другого — это активация твоего собственного кластера боли, который совпадает по форме с тем, что происходит с ним.
Если в тебе нет соответствующего кластера — никакая внешняя ситуация не способна тебя зацепить. Человек может вести себя как угодно, говорить что угодно, проявлять любое безумие или агрессию, но если у тебя нет внутреннего отклика, если в тебе нет этой структуры, ты останешься спокоен. Ты просто не включишься. Реакция — это всегда сигнал: у тебя есть боль, есть программа, и она активировалась.
Это означает, что любой, кто способен причинить тебе боль, лишь указывает на существование твоего собственного кластера. Как во время наших сеансов, когда я говорил тебе что-то — случайное слово, небрежную фразу — и это вызывало мгновенную реакцию. Это не я вызывал боль. Я просто касался твоего триггера. Реакция показывала, что в тебе есть нечто, что уже болит, и ты включаешь программу, чтобы от этой боли сбежать.
И именно выполнение программы отличает человека от пустоты. Мы существуем постольку, поскольку выполняем программы в ответ на боль. Это и есть жизнь. Всё, что ты делаешь — действия, мысли, решения — это ответная реакция на активацию боли. И хотя нам кажется, что это «моя личная боль», на самом деле личного здесь ничего нет. Программы у всех одинаковы, и боль — одна и та же, просто выраженная в разных формах.
Мы привыкли воспринимать себя и других как отдельные миры, как обособленные государства со своими законами, культурой, структурой. Но если смотреть глубже, человек — это элемент одной колонии, гигантской системы, где каждый выполняет одну и ту же функцию, просто в разных ролях. Мы — как муравьи или пчёлы, объединённые не свободой, а общей болью, общей программой выживания.
Муравей живёт не потому, что хочет, а потому что вынужден быть частью колонии. Его подталкивает боль одиночества, страх распада, инстинкт самосохранения. По отдельности они погибнут, поэтому объединяются — и тем самым выполняют программу. У человечества — та же самая основа. Коллективность, социальность, мораль, семья, работа, религия — всё это формы побега от общей боли.
Кластеры боли человечества едины. У всех есть боль от старения, от страха смерти, от столкновения с безумием, от утраты сознания. Это не частные чувства — это фундаментальные поля, проходящие через всех. Каждый человек несёт в себе частицу этой общей боли и строит вокруг неё свой маленький мир, свои личные программы побега.
Всё, что ты называешь собой — профессия, имя, тело, отношения, быт, убеждения, даже память — это сложная система, созданная для того, чтобы избегать боли. Всё, что ты построил, выстроено как барьер, как программа защиты. И каждая эта программа, в свою очередь, тоже является способом поддержания существования в рамках той же системы.
Человечество — это огромный улей, где каждая пчела уникальна в мелочах, но идентична по сути. Внутри улья кажется, что есть различие, что кто-то сильнее, кто-то умнее, кто-то осознаннее. Но если подняться выше, видно, что все пчёлы движутся по одному и тому же инстинкту, выполняют один и тот же код: убежать от боли, сохранить вид, поддержать иллюзию жизни.
И безумие — это не аномалия, а просто завершённая стадия этой программы. Каждый человек, сталкиваясь с безумием другого, лишь видит отражение своей собственной траектории. Тебе кажется, что ты взаимодействуешь с кем-то безумным, но на самом деле ты просто соприкасаешься с частью того же процесса, который живёт и в тебе.
Различие между тобой и тем, кто уже сошёл с ума, лишь во времени и в количестве ресурса. Программа одна и та же. Он её выполнил до конца, ты — ещё в пути. И всё, что ты ощущаешь при этом, — это не его безумие, а собственную боль, активированную его присутствием.

Уровень 5
На пятом уровне становится ясно: всё, что окружает тебя, — это не просто кластеры боли, а сама структура существования, состоящая из непрерывного перехода между болью и её исчерпанием. Ты находишься на границе между двумя состояниями — между уже проявленной болью, накопленной и зафиксированной в прошлом, и тем, что ты называешь собой будущим, где кластер боли ещё не активирован, где ресурсы ещё не исчерпаны.
Этот промежуток, мгновение между прошлым и будущим, и есть программа, которую ты выполняешь. Всё, чем ты являешься в данный момент — тело, мысли, реакции, действия, слова — это просто набор активных программ, продолжающих сжигание ресурса. Через секунду ты будешь тем же самым набором, только с чуть меньшим запасом ресурса и чуть большим объёмом боли. Вся динамика существования — это постепенное превращение ресурса в боль, в пепел, в отработанную энергию.
Если смотреть глубже, сам принцип времени основан на этом процессе. То, что мы называем «настоящим моментом», — это постоянное окисление. Внутри тебя происходит то же самое, что и в пламени: материя переходит из одного состояния в другое, сгорает, расщепляется, теряя себя безвозвратно. Как дерево в огне превращается в тепло, свет и пепел, так и человек превращает свои внутренние ресурсы в след — в энергию, в реакцию, в движение, в мысль.
Всё, что существует во Вселенной, подчинено этому закону расщепления. Звёзды, которые ты видишь на небе, горят точно так же, как ты «горишь» сейчас — просто на другом уровне плотности. Звезда теряет массу, испускает свет, рассеивает себя в пространстве, превращаясь в излучение. Человек делает то же самое — только в человеческом масштабе. Он рассеивает себя через действия, эмоции, мысли, слова. Любой процесс в тебе — это частичка твоего собственного распада.
Жизнь — это длительное окисление сознания, постепенное превращение живого ресурса в след, в память, в то, что уже не может быть восстановлено. С каждым днём ты уменьшаешься в объёме — не физически, а внутренне, ресурсно. С каждым прожитым мгновением от тебя остаётся чуть меньше — как от полена, которое ещё горит, но уже превратилось наполовину в золу.
Большая часть ресурсов уже потрачена раньше, на создание самого тебя. Когда ты формировал тело, психику, личность, когда создавал свои внутренние программы — именно тогда было затрачено почти всё, что у тебя было. Создание структуры — самый энергоёмкий процесс. И если представить всё количество ресурса, выделенного на это воплощение, то примерно девяносто пять процентов ушло на построение систем — тела, ума, восприятия, сознания.
Оставшиеся несколько процентов расходуются постепенно, на выполнение программ в течение жизни. То, что ты называешь «жизнью» — это медленное догорание. Тело, созданное как форма, тратит остатки энергии на поддержание иллюзии деятельности, на выполнение программ, которые лишь удерживают процесс горения.
Можно сказать, что человек подобен дереву, которое десятилетиями впитывает свет, воду и воздух, растёт, набирает массу — лишь для того, чтобы однажды сгореть за считанные минуты, выделив весь накопленный потенциал в виде света и тепла. Основная энергия была вложена в рост, а сам процесс сгорания — это всего лишь возвращение накопленного обратно в пространство.
Твоя жизнь после двадцати лет — это уже фаза догорания. Основная масса ресурсов израсходована на формирование, а теперь ты просто медленно переводишь остатки своей энергии в другие состояния. И то, что ты называешь взаимодействием с людьми, болезнями, ошибками, страданиями, — это всё не более чем вспышки на поверхности огня. Мгновения, в которых материя сознания продолжает разрушаться, превращаясь в тепло опыта.
Даже взаимодействие с безумием других — это часть этого же процесса. Ведь безумие — это не ошибка, а форма горения. Это момент, когда ресурсы закончились, и человек полностью перешёл в состояние пепла. Твоя реакция на безумие, твоя боль, твой отклик — это тоже часть общего горения, звено одного и того же цикла.
И если посмотреть на это с высоты, становится ясно: весь человек, его жизнь, его программы, его деградация — это не хаос, не случайность, а закономерное течение одного и того же закона: закона расщепления ресурса. Всё, что существует, горит. Всё, что горит, исчезает. Всё, что исчезает, отдаёт себя обратно в пространство — в ту же систему, которая рождает новые формы, чтобы они тоже могли когда-нибудь догореть.

Уровень 6
На шестом уровне становится очевидным то, чего прежде невозможно было заметить: выполнение программы — это лишь незначительная часть процесса деградации по сравнению с самим существованием программы как таковой. Мы всё время относимся к себе через призму ресурса — будто внутри нас есть некий запас, который можно тратить, перераспределять, направлять, расходовать. Но само это отношение и есть программа. Это фундаментальный принцип человеческого восприятия: всё измеряется через ресурс, всё оценивается через трату, всё обосновано идеей расхода.
Вся жизнь устроена по этому же закону — как непрерывное движение энергии из состояния возможности в состояние потери. Мы создаём программы, чтобы тратить себя, создаём формы, чтобы разрушать их, создаём смысл, чтобы однажды его утратить. И если смотреть с позиции ресурсов, то выполнение программы — это всего лишь финальный акт, малая часть огромного цикла, в котором основная энергия уже ушла на саму постройку системы.
Можно сравнить это с историей человечества. Прежде чем появился хоть один элемент комфорта — простая прививка, антибиотик, операция, — миллионы людей погибли. Люди веками умирали, чтобы выстроить систему, в которой жизнь хотя бы частично можно было бы удержать. И вот теперь, когда все эти программы созданы, их выполнение — простое, механическое, рутинное. Но на то, чтобы создать сами программы, чтобы построить этот уровень, ушли гигантские усилия, неисчислимые жертвы, сама ткань человеческой жизни.
Тот же принцип действует и в каждом отдельном человеке. Чтобы создать себя — тело, сознание, ум, личность, систему восприятия, связи, способности, — уходит почти весь ресурс, выделенный на воплощение. Это колоссальные затраты энергии. А дальнейшая жизнь, с её привычками, мыслями, реакциями, уже представляет собой лишь использование этих готовых структур. Всё, что ты сейчас делаешь, — это функционирование внутри того, что уже построено.
То, что мы называем «жизнью», — это 5% от того, что было вложено в создание самой возможности существовать. Вся остальная энергия ушла на формирование системы, на конструирование тебя, на создание этих программ, в которых ты теперь живёшь. Выполнение программы — это короткий эпизод, момент сгорания, вспышка. А создание программы — это десятилетия роста, напряжения, накопления.
Представь дерево, которое десятки лет растёт, преодолевая холод, засуху, ветер, конкуренцию. Его корни пробиваются сквозь камни, ветви тянутся к свету, ткань впитывает миллионы капель воды. Весь этот колоссальный процесс — накопление ресурса. Но когда человек берёт это дерево и сжигает его за пятнадцать минут, он видит только огонь и угли. Он не видит всей жизни, которая стояла за этим моментом пламени.
Так же и с человеком. Мы замечаем только текущее «горение» — действия, реакции, страдания, деградацию, — но не видим того, сколько ресурсов ушло на создание самих структур, которые сейчас горят. На формирование ума, на создание личности, на выстраивание тела, на закрепление способности мыслить и чувствовать. Огромный объём энергии ушёл на то, чтобы появилась форма, в которой теперь происходит разрушение.
То, что мы называем безумием, смертью, деградацией, — это не результат мгновенного действия. Это естественное следствие огромной программы, в которую вложены все силы. Безумие не требует усилий. Чтобы потерять сознание, достаточно просто перестать поддерживать форму. Но чтобы это сознание создать — нужны века, поколения, неисчислимые жертвы, вся совокупность человеческих усилий.
И потому так легко упасть, но так трудно построить. Так просто потерять, но почти невозможно вновь создать. Человек, дошедший до состояния безумия, завершает тот же процесс, который кто-то другой ещё только начинает. Он уже сжёг свой ресурс. Но сжечь — просто. А вырастить, построить, наполнить — требует колоссальной энергии, той, что была вложена задолго до рождения.
Мы видим только поверхность — дом, тело, мысли, события, но не видим того, что стоит за ними: всю огромную систему вложенного ресурса. И потому забываем, что деградация — это не отдельное событие, а естественное следствие самой структуры. Основной ресурс всегда уходит не на то, чтобы деградировать, а на то, чтобы было чему деградировать.
Вот почему бессмысленно удивляться, когда человек теряет сознание, теряет себя, скатывается в безумие. Это не катастрофа, а завершение цикла. Программа, в которую была вложена энергия, просто доигрывает последнюю фазу. И если смотреть с этой точки зрения, становится ясно: деградация — не противоположность созиданию. Это его продолжение, его обратная сторона. Создание и разрушение — два края одной программы, два состояния одного и того же процесса, в котором форма и ресурс неотделимы.
Когда рассматривать вопрос ресурсности и безумия с этой позиции, становится ясно: момент создания программы и момент её выполнения принадлежат разным состояниям бытия. В момент зарождения программы существо переходит из одного уровня существования в совершенно иной. Это не просто переход формы — это смена самой природы. Между живым деревом и доской, между поленом и пламенем, между пеплом и светом — пропасть, в которой исчезает прежняя суть. Семя и дерево принадлежат разным мирам; одно ещё не проявлено, другое уже исчерпано. Между ними целая эпоха внутреннего становления, о которой невозможно судить, глядя лишь на результат.
Создание программы — это акт рождения новой формы сознания. В тот миг, когда программа формируется, происходит выделение пространства, в котором станет возможным дальнейшее существование. Это пространство и есть сама программа: каркас, на котором будет держаться восприятие. Но после того как форма создана, существо начинает жить уже внутри неё, не осознавая больше самого момента создания. Оно переходит из состояния творящего в состояние расходующего, из состояния создателя в состояние горящего материала.
Выполнение программы — это жизнь внутри уже созданного пространства, где всё предопределено законом перехода энергии из целого в разрушенное. Создание же программы — это уровень, на котором формируется сам этот закон, где возможен выбор направления, структура причинности и сам принцип ресурсности. Но доступ к этому уровню у нас утрачен: находясь внутри программы, мы не видим её оснований, как человек не видит клеток собственного тела, а видит лишь движения, ощущения, реакции.
Когда ты взаимодействуешь с безумием, с болью, с чужими реакциями, ты находишься внутри программы. Ты уже не творишь — ты просто догораешь. И тот, кто кажется безумным, — не носитель иной сути, а всего лишь существо, в котором программа завершает себя быстрее. Он ближе к концу цикла. Различие между тобой и им — только в количестве оставшегося ресурса. Он — уже почти пепел, ты — ещё горящее полено. Но и то, и другое — одно и то же дерево, один и тот же материал, просто в разных фазах расщепления.
Создать программу — значит вложить в неё почти весь доступный потенциал. Как кузнец, который из безликой руды делает гвоздь: основное усилие уходит на сам процесс превращения вещества в форму. А когда гвоздь готов, забить его в дерево — дело нескольких ударов. Так же и в человеческом существовании: создание структуры сознания, создание системы восприятия требует колоссальных усилий, но дальнейшее её выполнение — автоматично, механично, неизбежно.
Существо, которое создаёт программу, и существо, которое её выполняет, — это не одно и то же. Между ними такая же дистанция, как между семенем и цветком, между молекулой и пламенем, между пустотой и формой. То, что мы называем «я», существует только в пределах выполнения программ, то есть внутри деградации. Но тот, кто создавал эти программы, был иным. Он обладал иными свойствами, иным уровнем ресурсности, иным способом восприятия.
Мы не можем вообразить этот уровень, потому что сам акт воображения — уже часть программы. Мы живём внутри созданного и не видим, как оно создавалось. Мы способны наблюдать только результаты, но не сам принцип, из которого они возникли. Поэтому нам кажется, будто программа — это всё, что существует. Но на самом деле программа — лишь способ, которым существо удерживает себя в проявленности.
Когда ты сталкиваешься с безумцем, с деградировавшей личностью, ты видишь только ту стадию, на которой программа уже близка к завершению. Но внутри неё всё то же, что и в тебе. Это не другой путь, а тот же самый, просто пройденный чуть дальше. Безумие — это не отклонение, а логическое продолжение движения, начатого в момент создания программы. Каждый, кто входит в программу, однажды оказывается у её конца.
Понимание этого не даёт освобождения, но возвращает масштаб. Ты перестаёшь искать смысл в отдельных проявлениях — в боли, в реакции, в падении, — потому что видишь весь процесс целиком. Программа — это форма, внутри которой возможно существование. А существование — это лишь способ расходования ресурса, который однажды был вложен в её создание. И чем ближе к завершению цикла, тем меньше различий между безумием и нормой, между сознанием и его отсутствием. Всё это — одно движение, одна линия, один закон горения, в котором сгорает сам создатель, чтобы из его пепла могла появиться новая форма.

Уровень 7
На этом уровне становится очевидно, что истинная деградация — это не просто постепенное выгорание внутри программы, не усталость, не утрата ресурса и даже не потеря формы сознания, а гораздо более глубокий процесс — переход существа из одного агрегатного состояния в другое. До этого момента можно было считать себя «доской, которая горит», — неким телом, личностью, набором программ, которые медленно сжигают собственный ресурс, превращая себя в пепел, и при этом бесконечно стремятся восполнить утраченные силы, восстановить своё прежнее состояние, вновь стать целыми, живыми, ресурсными.
Каждый человек в своей жизни, на любом уровне осознанности, стремится именно к этому — стать бесконечно горящей доской, сохранять баланс между выгоранием и восстановлением, оставаться в состоянии постоянного пламени, не замечая, что само это пламя и есть процесс уничтожения. Никто не хочет перестать быть горящим деревом, потому что для программы прекращение горения — это смерть, распад, утрата смысла. Поэтому все стремления, вся деятельность, все попытки сохранить жизнь, улучшить себя, обрести баланс — это лишь разные формы одной и той же деградации.
Истинная деградация не в том, что ты постепенно теряешь энергию, а в том, что сама твоя суть изменяется, переходит в иное состояние. Когда-то ты был существом, которое могло творить программы, создавать пространство, формировать реальность. Теперь же ты стал не создателем, а процессом. Ты стал не программой даже, а её выполнением — механизмом, который осуществляет заранее заложенное движение. И этот переход из состояния творящего в состояние исполняющего и есть подлинная деградация — утрата способности быть причиной, превращение в следствие.
Любая форма бытия, любое проявление материи подчинено этому же закону. Всё, что существует, меняется, но не произвольно, а в рамках определённой программы. Любая материя изменяется только через программу, через зафиксированный механизм перехода. В этом смысле деградация — это не ошибка, а естественный процесс, который выражает саму основу существования. Как дерево, превращаясь в золу, теряет свою форму, но продолжает существовать в ином виде, так и существо, проходя через программы, изменяет своё агрегатное состояние.
Когда ты смотришь на себя как на человека, живущего, действующего, думающего, — ты находишься в крошечном промежутке между этими состояниями. Ты выполняешь программу — программу безумия, программу отказа от сознания, программу постоянного бегства от боли. Контакт с кластерами боли, бесконечное их избегание, внутренние попытки не чувствовать — всё это постепенно переплавляет твои внутренние структуры, выжигает их. Сознание, словно металл, расплавляется и теряет свою форму. И человек, не замечая этого, превращается в ту самую старческую вату, в мягкий остаток сознания, которое когда-то было живым.
Но даже эта «вата» — лишь форма, внутри которой продолжается тот же закон. Она не является концом, она — следствие перехода. Так же, как старый профессор, сохранивший ясность мысли в области своей науки, но утративший живое человеческое присутствие, представляет собой пример частичной деградации, где одна часть сознания ещё функционирует, а другая уже полностью выгорела.
Всё это — проявления одной закономерности: суть не исчезает, она лишь меняет форму, проходя через последовательные фазы утраты. Программа — это не просто действие, а сама возможность перехода из одного состояния в другое. Настоящая деградация происходит не тогда, когда ты выгораешь внутри программы, а когда ты перестаёшь быть тем, кто способен её создавать.
И в этом глубинный смысл любого безумия: оно не противоположно разуму, оно его продолжение. Безумие — это следующая форма существования того же процесса, как пепел — продолжение дерева, как свет — продолжение пламени. И когда ты смотришь на безумного, ты видишь не чужую судьбу, а своё будущее состояние, ту фазу, в которую неизбежно перейдёт любая форма, продолжающая гореть.

Уровень 8
Восьмой уровень — это предел, своего рода граница, за которой становится видно всё устройство процесса целиком. До этого момента прояснение программ, даже самое глубокое, оставалось в пределах их выполнения: всё равно ты действовал изнутри программы, как человек, как структура, существующая за счёт расхода ресурсов. Это уровень, где ты — не творец, а элемент системы, батарейка, живущая по принципу: есть заряд — выполняешь, нет заряда — ищешь способы восполнить. И при этом всё твоё существование, включая саму работу сознания, направлено не на выход из программы, а на поддержание в ней ресурсности.
Любое движение внутри человеческой жизни, любое усилие, любая работа над собой — всё вращается вокруг одной цели: восстановить ресурсы, чтобы дальше продолжать выполнять программы. Даже в прояснении, даже в осознавании, даже в самых искренних попытках «выйти из боли» или «освободиться» человек остаётся внутри этого уровня. Он ищет способы лучше управлять своим состоянием, эффективнее расходовать энергию, восстанавливать силы, чтобы потом снова включиться в то же самое — только в более комфортной форме.
Здоровье, отношения, тело, ум — всё подчинено этой логике. Мы исцеляем тело не потому, что осознаём иллюзорность его программ, а чтобы оно дальше могло служить нам, могло участвовать в жизни, в выполнении задач, в продолжении игры. Мы восстанавливаем себя, чтобы «жить дальше», но само «жить» означает продолжать выполнение программы. Это и есть потолок, предел человеческого уровня: всё сводится к поддержанию существования в рамках программного слоя.
Даже когда ты убираешь разрушительные программы, всё, что остаётся, — программы «хорошие», более гармоничные, более «человечные». Но это те же механизмы, только на другом витке цикла. Они по-прежнему служат одной и той же функции — обеспечивать стабильность процесса горения, сохранять равновесие между тратой и восполнением ресурсов.
Истинный предел начинается там, где возникает вопрос не о восстановлении ресурса, а о самом факте превращения себя в ресурс. Ведь прежде чем начать выполнять программы, существо создало их. Прежде чем оно стало тратящим, оно было создающим. Но, создавая программы, оно превратило себя в источник энергии для их поддержания. С этого момента всё, что существует, происходит внутри уже созданной системы — замкнутой, цикличной, самоподдерживающейся.
Именно это различие — между уровнем, где программы создаются, и уровнем, где они выполняются, — и становится видимым на восьмом уровне. До сих пор любое прояснение касалось частных форм, процессов, аспектов, происходящих внутри самой системы. Но выйти за её пределы — значит увидеть, что и цикл проработки, и восстановление, и разрушение — это части одной непрерывной программы, которая повторяется на каждом новом уровне, сохраняя структуру, но меняя масштаб.
Даже если ты доходишь до конца программы, на этом конце начинается новая. Она запускается с другого уровня ресурсов, с иной точки восприятия, но остаётся той же по сути. Ничего принципиально не меняется — ни природа процесса, ни направление движения. Меняется только масштаб, изменяется интенсивность, глубина восприятия, но структура повторяется: создание, расход, разрушение, восстановление, новое создание.
Так же устроена и человеческая жизнь: все люди выполняют одни и те же программы, просто каждый находится на своём этапе расхода ресурсов. Кто-то ещё способен удерживать сознание, кто-то уже частично потерял его, а кто-то окончательно растворился в безумии. Но парадигма одна. Всё — проявления одной и той же системы, где жизнь — это выполнение, смерть — завершение выполнения, а перерождение — запуск нового цикла.
И потому восьмой уровень — это не про конец, а про осознание невозможности конца внутри самой структуры. Предел осознания здесь заключается в том, что нет выхода из программы средствами самой программы. Можно увидеть механизм, можно понять, как он устроен, можно даже перестать с ним отождествляться, но полностью выйти из цикла невозможно, пока остаётся хотя бы минимальный остаток ресурса, поддерживающий существование формы.
То, что раньше казалось развитием, очищением, пробуждением, здесь открывается как другая форма того же горения. Всё, что ты делаешь, всё, что исправляешь, всё, что проживаешь, — это работа в пределах одной программы. Настоящий предел — это момент, когда ты видишь, что даже сама идея выхода — часть программы, попытка системы удержать себя в существовании, отразившись в собственном зеркале.
На этом уровне исчезает иллюзия роста. Остаётся только осознание структуры, её пределов и закона, по которому она воспроизводит себя в бесконечных циклах превращений.

Центральная точка
Центральный уровень — это момент перехода, настоящая граница между точками А и Б, между состояниями, которые невозможно соединить логически, но которые неизбежно следуют одно из другого. Это не просто движение внутри программы, не изменение формата выполнения или расхода ресурса. Это переход между агрегатными состояниями бытия, когда существо перестаёт быть тем, чем оно было, и становится чем-то принципиально иным.
Проявление безумия — это только отражение этого перехода внутри человеческого уровня, в пределах ума и психики. Оно демонстрирует, как деградация, происходящая на более высоких планах, становится видимой в форме психического распада, потери связи, нарушения восприятия. Но сам принцип остаётся тем же: переход из одного состояния в другое, из уровня сознания в уровень антисознания. Человек способен буквально превратиться из живого сознательного существа в нечто противоположное — в антисознание, в антивосприятие.
Однако стоит помнить, что и сам человек — это уже форма антисущества по отношению к тем более глубоким и изначальным уровням бытия, откуда он произошёл. То, что мы называем «разумом» или «человеческим сознанием», с точки зрения этих уровней уже является формой искажения, результатом потери связи с изначальной ресурсностью. И потому, когда мы наблюдаем деградацию — будь то физическую, психическую или духовную, — это лишь очередной этап в бесконечной цепи переходов, где каждое новое состояние является отражением предыдущего, но на более низком уровне энергии и целостности.
Настоящая деградация — не в утрате энергии или силы, а в изменении самой природы существования. Существо переводит себя из одного состояния бытия в другое — не случайно, а закономерно, по структуре самой Вселенной, где каждая программа, каждое движение, каждый цикл — это переход, преобразование, переход из формы в противоположность.
Сознание человека можно перевести из состояния разумного в состояние антисознательного — и это не просто болезнь или ошибка, а проявление универсального закона превращений. Когда ты сталкиваешься с антисознанием, с безумием, с отказом от восприятия, ты на самом деле сталкиваешься с тем же процессом, который происходит и в тебе. Это твоя собственная боль, активированная в другой форме. Твоя программа, доведённая до предела.
Мы сами, находясь в структурах отказа от сознания, стремимся к тому, чего боимся — к антисознанию. Всё движение человека, вся деятельность направлены не на выход, а на стабилизацию внутри программы, на восстановление ресурсности в том же самом агрегатном состоянии. Мы не прорабатываем программы, мы восстанавливаем способность их выполнять. И этим замыкаем цикл, укрепляем структуру, от которой хотим освободиться.
Человек безумный не стремится стать снова сознательным, потому что для него этого состояния больше не существует. Он не может вернуться к прежнему уровню — не потому, что не хочет, а потому что сам принцип его бытия уже изменён. Прежний уровень для него просто исчез. Он живёт в своей новой форме, внутри новых координат восприятия, и тратит свои остаточные ресурсы, создавая в них новые программы, ведущие его ещё дальше вглубь антисознания.
Так и каждый из нас — в своём уровне, в своей фазе — делает то же самое: воспроизводит процесс перехода, повторяет один и тот же закон. От сознания к антисознанию, от восприятия к отказу, от света к пеплу. И на каждом уровне этот переход кажется концом, хотя на деле это просто ещё один цикл превращений. Центральная точка — это осознание самой сути этого движения: невозможности оставаться неизменным и неизбежности превращения.

Общее резюме

Документ представляет собой глубокое философско-психоаналитическое исследование природы человеческого сознания, структуры безумия и механизма деградации как фундаментального закона существования. Текст развёрнут в виде последовательных уровней осознания — от начального наблюдения за феноменом безумия до центральной точки, где раскрывается универсальный принцип перехода между состояниями бытия.
1. Основная идея
Главная концепция заключается в том, что человеческое существование основано на программе деградации — постепенного расходования внутреннего ресурса, превращения сознания из творящего начала в процесс исполнения. Безумие, страдание, старение, эмоциональные реакции и любые формы деятельности — это разные проявления одной и той же программы, чьей целью является утрата целостности и переход из одного агрегатного состояния в другое.
2. Структура уровней
Каждый уровень текста раскрывает отдельный аспект этого процесса.
В начальных главах описано столкновение с безумием — как внешний контакт с человеком, утратившим связь с реальностью, активирует собственные кластеры боли наблюдателя.
Далее показано, что безумие не чуждо, а является отражением нашего собственного состояния: человек реагирует не на другого, а на ту же структуру разрушения, живущую в нём самом.
На следующих уровнях анализируется универсальность программы: каждый акт восприятия, любое действие или эмоция есть выполнение одного и того же принципа — траты ресурса, движения от сознания к его утрате.
Уровни 5–7 формируют метафору «горящей доски» — символа человека, сжигающего себя в процессе жизни. Здесь проводится различие между созданием программы (акт творения) и её исполнением (акт выгорания). Настоящая деградация — это не усталость, а превращение творящего существа в исполняющее.
Восьмой уровень обозначает предел человеческого уровня: вся деятельность, включая духовное развитие и прояснение, остаётся внутри программы, поскольку даже попытка выйти из неё — часть её самой.
3. Центральная точка
Финальный раздел раскрывает суть всего цикла: переход между состояниями сознания есть не ошибка, а закон Вселенной. Безумие — это форма перехода, а человек уже является антисущностью по отношению к более изначальным уровням бытия. Осознание этого факта не выводит за пределы цикла, но даёт понимание неизбежности превращения и относительности всех понятий ресурса, боли и сознания.
4. Общий вывод
Документ описывает Вселенную как самоподдерживающуюся систему программ, в которой сознание существует только в виде процесса расхода себя. Каждый уровень человеческого опыта — от страдания до безумия — является стадией одной цепи переходов. Центральная точка фиксирует понимание того, что невозможно остаться неизменным: любое бытие есть непрерывное превращение из света в пепел, из сознания в антисознание, из творца в следствие.