Формирование личности с запретом на самозащиту и проявление агрессии

Краткая аннотация

Документ исследует природу психологической боли как основного механизма формирования личности. Показано, что кластеры боли, закладываемые с раннего детства через наказание и ограничения, превращаются в основу поведения, определяя доступные формы реакции и ограничивая потенциал.
Личность рассматривается как система деструктивных программ, направленных на избегание этой боли. Психологическая боль описывается не как абстрактное переживание, а как физиологический процесс, связанный с гормональными и нейросоматическими реакциями. Социальные нормы, воспитание и внутренние шаблоны поведения выступают инструментами контроля, которые поддерживаются искусственно созданными болевыми ограничителями.
Итоговая идея текста заключается в том, что человек существует внутри структуры, где поведение, решения и жизненные сценарии определяются стремлением не сталкиваться с внутренней болью, а сама личность формируется как система избегания, а не как естественное выражение потенциала.

2021_07_18

Личность сформирована с жёстким запретом на проявление агрессии и злости, и на этом основании выстроена устойчивая структура «я должен быть хорошим», в которой любой намёк на выражение внутреннего напряжения или сопротивления мгновенно вызывает страх наказания и невозможность выдержать потенциальное последствие проявленного гнева. Практически все ситуации, где эмоциональная реакция могла бы быть естественной и физиологической, оказываются заблокированными страхом получить санкцию. Поэтому личность постепенно закрепляется как система, созданная для избегания наказания, формируя восприятие исключительно через эту призму и поддерживая очень активный кластер боли, связанный с ожиданием наказания.
В результате программа и структура личности превращаются в механизм постоянного лавирования, где необходимо удерживать всё в безопасных рамках, чтобы не столкнуться с санкциями, и вся внутренняя динамика, все процессы, решения и способы взаимодействия с миром проходят через эту ограничивающую оптику. А сама жизнь продолжается в ключе избегающей стратегии, особенно потому, что социальная среда, основанная на страхе наказания, усиливает это напряжение и формирует сильнейшее подавление, фактически запихивая личность и её потенциал в узкую, жёсткую коробку, из которой она не имеет возможности выбраться.

Уровень 1
Этот страх наказания остаётся незримым, но постоянно присутствует в человеке с самого раннего периода жизни, поскольку сама модель воспитания базируется на причинении боли и различных формах наказаний, которые используются как способ сформировать у ребёнка ограниченное пространство поведения. У маленького ребёнка существует огромный потенциал того, чем он может заниматься и что готов исследовать, у него ещё нет парадигм, нет внутреннего пространства правил. Поэтому взрослые стремятся объяснить ему, что нельзя делать. У ребёнка отсутствует понимание того, что является плохим, а что хорошим: он может пробовать землю, брать в рот любые предметы, не осознавая последствий, и потому взрослый вынужден формировать ограничения, задавать пространство, в котором ребёнок будет действовать в соответствии с установленными правилами, где он должен строго следовать определённым законам и ограничениям. А поскольку другого эффективного механизма для создания рамок поведения практически нет, наказание становится единственным и основным способом сформировать у человека устойчивые границы, в которых он понимает, что можно делать, а что нельзя, что необходимо выполнять и чего нельзя допускать. И для воспитания личности в области любого поведения нужно закластеризовать те участки, куда ребёнку нельзя заходить, формируя кластеры боли во всех местах, которые являются запретными. По тому же принципу, по которому дрессируют животных: выполнил нужное действие — получил поощрение, сделал что-то неразрешённое — получил боль и наказание. И эта же дресировка формирует в личности внутренние кластеры боли, которые становятся базой её поведения.
Переходя на социальный уровень взаимодействия человека с человеком, мы видим, что ему постепенно внедряется определённый спектр желаний, занятий и процессов, которые он может выполнять, и в любой точке, где он нарушает закон или выходит за рамки предписанного поведения, его ожидает боль, поскольку именно там находятся кластеры боли и последующее наказание. А основной способ формирования пространства личности заключается в создании болезненной зоны вокруг определённого сектора поведения, так что безболезненным и безопасным остаётся только внутреннее пространство, согласованное с программой, внутри которого можно находиться без угрозы и страха. Именно так человек становится послушным ребёнком, хорошим гражданином, удобным мужем, человеком, который не испытывает боли, пока остаётся внутри заданного шаблона поведения, и испытывает боль во всех других вариантах.
Процесс формирования личности основан на том, что извне в человека впихивается боль во все области поведения, которые нельзя, не следует или запрещено реализовывать, потому что организм — это сложное объединение клеток и бактерий, живущее в режиме «больно — не больно». И к этой системе можно присоединить любую концепцию о высоком, светлом и прекрасном человеке, но в реальности это сложно устроенная биологическая система, реагирующая только на импульс: бежать от боли туда, где её нет. И вся личность, и уровень реакций, и уровень повседневных решений фактически находятся внутри этой программы.
Именно это мешает тебе ударить кого-то, сорваться, проявить ненависть или агрессию: мешает кластер боли, в который ты попадёшь в тот момент, когда переступишь черту и выйдешь за рамки той зоны, где тебе не больно. Программы «хорошего поведения» — это программы, внутри которых ты не чувствуешь боли, программы законопослушного гражданина, терпеливого и доброго человека, и находиться внутри этих программ комфортно, поскольку всё, что вне их, — это сплошные кластеры боли. Поэтому всё пространство личности, сами программы личности — это лишь небольшие процессы, внутри которых не больно, а всё окружающее пространство — это то, что ограничивает потенциал мышления, поведения и реакций.
И на уровне государственных, социальных структур везде существуют кластеры боли, и точно так же в повседневном поведении остаются те шаблоны и небольшие программки, которые были заложены в детстве, в пределах которых не больно. Поэтому человек не может взаимодействовать с пространствами, где существуют кластеры боли, он может взаимодействовать только с теми участками, где боли нет или где можно быстро отступить. Вследствие этого любой шаблон поведения становится деструктивной программой, благодаря которой человек избегает боли, и всё его нынешнее поведение, все «нормы», правила, этика, законы поведения и характер — это деструктивные программы, а вне них существуют сплошные кластеры боли.
Находиться вне этих деструктивных программ — значит оказаться в сплошном поле боли, однако их устранение не превращает человека в ничтожество. Пока же эти программы существуют и пока человек «хорошо» себя ведёт, он находится в трансе и всё время бежит от боли, оставаясь хорошим человеком не потому, что он действительно такой, а потому, что иначе ему будет больно. И поэтому он становится заложником собственной хорошести, а вся структура его поведения продолжает оставаться совокупностью деструктивных программ.

Уровень 2
Если смотреть на взаимодействие людей друг с другом в широком смысле, становится ясно, что наш потенциал взаимодействия крайне ограничен страхом наказания, который на самом деле не является страхом в прямом смысле этого слова, а представляет собой встроенный кластер боли, возникающий при малейшем отклонении от дозволенной линии поведения, сформированной с детства. Делаешь шаг в сторону, совершаешь действие, которое кто-то считает неправильным, — и сразу получаешь наказание. А затем в психике закрепляется автоматический кластер боли, привязанный к этим «неправильным» шагам и любым действиям, отклоняющимся от чьей-то нормы. Именно так формируется та самая зона «правильного» и «доступного» поведения, пространство дозволенного, в рамках которого можно существовать без боли.
Суть в том, что человек, обладая сознанием, даже без всех этих программ, кластеров боли и деструктивных конструкций, созданных чтобы он был «хорошим», всё равно не превратился бы в урода или разрушителя, если бы смог их проработать и снять. Чтобы находиться в обычном здоровом состоянии, чтобы оставаться нормальным, адекватным человеком, он сейчас тратит огромный ресурс на выполнение деструктивных программ и постоянное бегство от кластеров боли. Однако человек без этих программ тоже не будет нарушать закон, не станет асоциальным или опасным, поскольку внутренний ресурсный человек способен управлять собой естественным, непринуждённым образом, без постоянного давления боли. Но в текущем состоянии природный тип личности — то, что мы считаем своим характером, качествами, стилем поведения — во многом является лишь набором программ, которые ты выполняешь, чтобы оставаться тем, кем считаешь себя: адекватным, рациональным, неконфликтным, скромным, добрым, терпеливым или каким-то ещё. И весь этот набор самоидентификаций по сути представляет собой деструктивные программы.
Ты ощущаешь себя таким человеком потому, что вне этих шаблонов тебя сразу встречают кластеры боли, и лишь благодаря выполнению этих программ ты чувствуешь себя «нормально» и стабильно. Однако существует и обратная сторона — ситуации, в которых необходимо выключить терпение, доброту и скромность, ситуации, где требуется жёсткость, агрессия, даже проявление ненависти или силы, но сделать это невозможно именно потому, что повсюду находятся кластеры боли. В моменты, когда нужно защитить себя, когда необходимо действовать, а не впадать в ступор, ты не можешь перестать быть «хорошим», потому что внутренняя система наказаний блокирует любое переключение состояния.
В результате у тебя просто отсутствует потенциал перейти из обычного состояния в другое — более активное, более защищающее, более силовое, — потому что каждый такой переход требует выхода за пределы привычной зоны. А там везде расположены кластеры боли, и они не дают тебе возможности использовать собственный диапазон состояний.

Уровень 3
Третий уровень является продолжением той же самой темы — темы постоянного внутреннего контроля, который проявляется даже не столько как осознанное управление собой, сколько как автоматический процесс, встроенный в саму структуру личности. И в отсутствии деструктивных программ становится видно, что формирование личности — это, по сути, процесс создания программ, позволяющих действовать и взаимодействовать таким образом, чтобы не чувствовать боли. Вся логика нашего существования как живых людей строится на непрерывной попытке организовать деятельность так, чтобы избегать боли: шаг вправо, шаг влево от привычной схемы сразу активирует кластер боли, вызывает напряжение, конфликт или скандал, и вся система удерживает человека внутри узкого коридора допустимого поведения. И это касается не только страха наказания, но и общего принципа: мы действуем так, чтобы не было больно. А те занятия, которые нам нравятся, и те привычные действия, которые мы совершаем, являются по сути программами — побегами от потенциальных кластеров боли, и удовольствие от этих действий возникает лишь потому, что в этот момент боль не проявляется.
Таким образом личность представляет собой зону доступного поведения, область доступных реакций, пространство разрешённых самим собой состояний, потому что всё, что находится за пределами этих состояний, связано с болью. В техническом смысле это создаёт состояние несвободы — несвободы, в которой человек оказывается запрограммированным на узкий спектр поведения, узкий набор занятий, реакций и решений. Если рассмотреть что-то нестандартное, например новый способ зарабатывания денег, открытие собственного дела или создание своей компании, становится очевидно, что перейти к этому трудно, потому что всё, что находится за пределами привычного механического заработка, связано с кластерами боли. Это не означает, что человек объективно не способен это сделать или ограничен в возможностях, но он сталкивается с болью уже на входе. И привычная программа — программа механика — даёт ему возможность не чувствовать эту боль, в то время как любые другие сферы оказываются заблокированными.
Структура личности, которую человек стремится разобрать или освободить, оказывается пространством, в котором весь потенциал ограничен кластерами боли, кроме узкого спектра реакций, решений и областей, где боль отключена за счёт программ. И если говорить честно, тот потенциал, о котором мы говорим, не имеет реальных ограничений — кроме естественных ограничений человеческого существования. Всё остальное пространство — та зона, которую мы принимаем за реальность — оказывается во многом искусственным, построенным на иллюзорных барьерах и запретах, которые воспринимаются как реальные. Хотя глобально являются чем-то наподобие галлюцинаций: они кажутся плотными и обязательными только потому, что мы привыкли жить внутри их структуры.
И здесь мы снова сталкиваемся с тем же самым эффектом: страх наказания или страх столкновения с болью проявляется везде, где человек не может или не хочет приближаться к кластерам боли. Стоит взять любую новую сферу деятельности или любой новый способ заработка — сразу возникает множество причин, объяснений и оправданий, почему «не надо», «сложно», «невозможно» или «не хочу», хотя в действительности это лишь способы избежать контакта с болью. Человек как изначально ресурсное пространство с самого рождения проходит процесс постепенного сужения, когда его потенциал не столько урезается, сколько переводится в жёсткие парадигмы, структуры и пространства, внутри которых он может действовать благодаря программам. А всё остальное пространство отсеивается кластерами боли — наказанием, страхом ошибки, страхом провала, страхом потерять всё, страхом остаться без денег, и любой такой страх можно рассматривать как кластер боли.
Мы являемся такими, какие есть, только потому, что всё жизненное пространство — пространство нашего потенциала — раздроблено на ряд структур, внутри которых действуют ограничения. Любое ограничение есть деструктивная программа, которая позволяет находиться в привычном состоянии, не чувствовать боли и продолжать деградацию, воспринимая её как естественность. Человек привыкает к себе — к своим реакциям, решениям, привычкам — и считает это естественным, однако всё это является программой, набором шаблонов, которые выполняются исключительно для избегания боли. Процесс формирования личности — это процесс заполнения жизненного пространства кластерами боли, которые затем обходятся с помощью программ, удерживающих человека в узкой зоне дозволенного бытия, где боль временно отсутствует.

Уровень 4
Четвёртая точка — это продолжение анализа, в котором мы обычно идём от обратного, рассматривая всё с перевёрнутым отношением к себе и собственному поведению. Мы начинаем с очевидного — со страха наказания и кластеров боли, которые формируют наше поведение. Но существует и обратная сторона, важная именно тем, что главная проблема заключена не только в попытке избежать этих кластеров боли, хотя это и является одним из аспектов, а прежде всего в самих деструктивных программах, которые мы вынуждены выполнять в процессе такого избегания. Страх наказания создаёт кластеры боли, однако куда существеннее то, кем мы вынуждены стать, чтобы с ними не пересекаться. Какие поведенческие модели мы переняли с раннего детства, какие программы встроили в своё реагирование, каким именно человеком мы стали, чтобы не сталкиваться с наказаниями разных уровней и форм.
Все программы «хорошего поведения», все привычные реакции, которые оказываются доступными и безопасными, — всё то, за что человек гарантированно не будет наказан, — и составляют одну большую деструктивную программу. И если посмотреть глубже, становится видно, что все простые, естественные и привычные для нас вещи, касающиеся поведения, быта, способов реагирования и стиля жизни, — не то, чего мы избегаем, а наоборот, то, кем мы являемся ежедневно, — в действительности полностью состоят из программ. Мы тратим несравнимо больше ресурсов на то, чтобы быть «самими собой», чем на то, чтобы быть кем-то другим или действовать иначе, потому что именно поддержание собственного обычного состояния и привычного поведения является наиболее энергоёмким процессом.
Самое затратное по ресурсам — это быть собой в человеческом понимании: поддерживать свой устойчивый набор представлений, шаблонов и привычек, потому что именно этот привычный набор и формирует самые желанные, самые глубокие деструктивные программы. Все базовые процессы, к которым мы склонны, все действия, которые мы выполняем ежедневно, и даже то, что нам нравится делать, — это те самые деструктивные программы, удерживающие нас в ограниченном состоянии. И прояснять это тяжело не потому, что концепция сложна, а потому, что само осознавание разрушает привычную связку «хорошее = естественное», вынуждая увидеть обратное: всё, что мы привыкли считать хорошим, ровным, комфортным и приятным, часто оказывается именно тем, что удерживает нас в трансе и в границах деструктивных программ.
Все хорошие состояния, все эмоционально приятные форматы бытия — это разновидности транса, это состояния, создаваемые программами, которые структурируют наше существование и формируют ограниченное пространство, позволяющее избегать боли. Трудность прояснения здесь заключается в неизбежном касании парадигмы «хорошо — плохо», поскольку привычная логика подсказывает, что если убрать хорошее, то останется плохо. И возникает сопротивление - хочется удерживать хорошее состояние, хочется сохранять ощущение комфорта и избегать страха того, что без него будет плохо. Но именно эта скрытая связка и делает процесс настолько тяжёлым, потому что показывает: то, что воспринимается как хорошее, часто и является сутью деструктивных программ.

Уровень 5
Если посмотреть глубже, становится понятно, что любой деструктивный процесс, лежащий в основе «правильного» поведения, держится не на том, что ты формируешь какое-то отдельное действие, а на том, что ты выполняешь огромный объём отказов. Любая деструктивная программа работает через ограничение потенциала: в одной точке приложения усилия тебе приходится одновременно подавлять множество возможных состояний, реакций и импульсов. Именно этот скрытый отказ и составляет суть деструктивного процесса.
Чтобы быть «хорошим» человеком, необходимо отказаться от агрессии, отказаться от злости, отказаться от ненависти, отказаться от желания кого-то ударить, отказаться от любых грубых или инстинктивных импульсов, которые в обычной жизни тоже являются частью природных реакций. Состояние «хорошести» — это не одно качество и не одна программа, а целый список деструктивных процессов, которые выполняются одновременно. Поэтому это состояние такое энергозатратное: внутри одного момента времени ты вынужден поддерживать множество противоположных текущему состоянию ограничений, чтобы удерживать себя в желаемой форме.
То же самое проявляется и в повседневных задачах. Например, человеку необходимо зарабатывать деньги: сама идея «мне нужны деньги, чтобы жить» запускает огромный потенциал действий, ведь способов заработать существует множество, и почти любое движение может привести к получению денег. Но чтобы зарабатывать их только одним способом, внутри определённой парадигмы, необходимо отказаться от всех остальных вариантов. Делая выбор в пользу одного способа заработка, ты в этот же момент запускаешь программу отказа от всех остальных потенциальных путей, которые могли бы быть доступны.
Так же устроена и внутренняя динамика самочувствия, и поведение, и процесс принятия решений: каждая выбранная линия поведения строится на подавлении огромного количества потенциально возможных вариантов. Любой привычный выбор — это не только само действие, но и одновременное выполнение деструктивной программы, которая заставляет тебя отказаться от множества других состояний, возможностей и форм реакции, создавая тем самым тот узкий коридор поведения, внутри которого ты привык существовать.

Уровень 6
Дальше тема начинает разворачиваться немного в другом направлении, переходя к механике кластера боли и одному из её многочисленных аспектов. Если внимательно посмотреть на то, что происходит с человеком, когда он делает что-то «неправильное» и сталкивается с кластером боли, становится очевидно: ему становится плохо. Мы обсуждали это недавно, когда рассматривали страх смерти и состояние человека, сталкивающегося со смертью близкого. В тот момент он погружается в кластер боли, который обычно не ощущает из-за деструктивных программ, сглаживающих восприятие. Именно поэтому внезапное столкновение с этим кластером делает состояние невыносимым. Мы ведь не избегаем абстрактных, непонятных вещей — человек способен избегать только того, что может ощутить, даже если ощущение слабое или скрытое. Иначе невозможно было бы уклоняться от кластеров боли, потому что для того, чтобы понимать, где есть кластер боли, необходимо хотя бы частично его чувствовать.
Даже несмотря на то, что внутренняя боль кластера бессознательная и обычно не проявлена, при столкновении с ней состояние становится тяжёлым, и хотя это не физическая боль в прямом смысле, по природе своей она сродни физической боли, потому что переживается телом как психосоматическая или эмоциональная реакция. Чтобы вообще регулировать своё поведение, человек должен понимать, что такое боль, и это касается не только физической её формы. Вспоминается сюжет из «Доктора Хауса», где показывали девочку с редким заболеванием — она совершенно не чувствовала боли и могла проткнуть ногу вилкой или расцарапать себе глаз, даже не заметив этого. Чтобы даже просто почесать кожу, не повредив себя, нужно чувствовать боль: только благодаря боли человек способен не разрушать собственное тело. Точно такой же принцип действует и в случае психологической боли: она служит границей, сигналом, который определяет, где можно действовать, а где начинается опасная зона.
Чувство невыносимости, сопротивление, нежелание что-либо делать, эмоциональная тяжесть — всё это проявления психологической боли, которые человек ощущает на уровне личности. Когда становится плохо, человек всеми силами стремится организовать свою жизнь так, чтобы находиться в зоне комфорта, избегая активации внутренней боли. Кажется, что он делает то, что хочет, но в действительности он делает это лишь для того, чтобы не столкнуться с внутренними болевыми реакциями, которые неизбежно приведут к ухудшению самочувствия — в виде эмоциональных всплесков, психосоматических проявлений, тревоги или упадка настроения. Все эти «плохие состояния» — это реакции тела: гормональные процессы, изменения в нервной системе, физиологические сигналы, которые включаются по тому же принципу, что и физическая боль, хотя напрямую они не являются физическим повреждением.
Мы выстраиваем свою жизнь так, чтобы избегать тех состояний, в которых эти болезненные эффекты активируются. Когда родитель ругает ребёнка, он его не бьёт физически, но делает больно словами — а реальная боль возникает уже внутри ребёнка, который запускает собственные нейрохимические процессы. Если мать говорит ребёнку, что не любит его, в этот момент он сталкивается с кластером боли: «я не нужен», «меня отвергают», «я плохой». И хотя внешне это всего лишь слова, чтобы этот кластер боли проявился, ребёнок должен фактически пережить его внутри себя. Так и происходит: в мозге, в гормональной системе включается процесс, формирующий реальное ощущение боли — эмоциональной, психологической, но по природе всё столь же физиологичной.
Мы плачем из-за избытка кортизола, и слёзы уменьшают его концентрацию — поэтому становится легче. Психологическая боль в этом смысле полностью вписана в физиологию: организм реагирует на внутреннюю боль как на угрозу, и потому мы готовы на всё, чтобы избежать этих реакций. Вся логика поведения сводится к тому, чтобы не провоцировать внутренние физиологические эффекты, связанные с болью, и человек строит свою жизнь так, чтобы не сталкиваться с этими состояниями.
В итоге становится понятно: вся наша система поведения — это бесконечная попытка не допустить включения внутренних механизмов боли, и ради этого человек готов полностью перестраивать своё взаимодействие с реальностью, избегая всего, что может активировать эти внутренние процессы.

Уровень 7
Седьмой уровень подводит ещё ближе к пониманию того, чего именно мы пытаемся избежать на уровне организма: любой боли, в любой форме, поскольку именно через избегание боли человек фактически управляет телом и выстраивает способ существования. Чтобы не сталкиваться с физической болью, мы стараемся вести относительно здоровый образ жизни, оберегаем себя от болезней, от избыточных нагрузок и любых воздействий, которые могут вызвать телесный дискомфорт. Без этого человек очень быстро разрушал бы себя, действуя по принципу наркомана или алкоголика, у которых физическая чувствительность притуплена, и именно поэтому боль как эволюционный механизм необходима: это простой сигнал «не разрушай организм», и вся жизнь строится так, чтобы не входить в зоны, где этот сигнал включится.
Точно тот же принцип проявляется при переходе к психологическим кластерам боли, формируемым через нейронные сети, психосоматику и все тонкие физиологические реакции. Мы избегаем психосоматической или эмоциональной боли по тем же законам, что и физической: хотя она тоньше, менее локализована, менее ясна по ощущению, по сути это та же физиология, только выраженная через более сложные внутренние механизмы. Чувство невыносимости, тяжести, внутреннего сопротивления — это тоже боль, и воспринимается она по тому же принципу, что физическая боль, только её сложнее распознать, потому что она не привязана к конкретной точке тела.
Если физическая боль даёт однозначный сигнал — «вот здесь больно, избегай этого воздействия», то психологическая боль ощущается как размытое состояние «мне плохо», которое трудно отследить, трудно локализовать, трудно осмыслить. В нём есть эмоциональная туманность, отсутствие чёткой границы, и человек не до конца понимает, от чего именно он хочет избавиться. Тем не менее эта боль вполне физиологична: она приводит к гормональным изменениям, к внутренним реакциям, к напряжению, к психосоматике — и именно поэтому мы стремимся всеми силами избегать ситуаций, которые её активируют.
На уровне личности эта боль вполне осязаема, даже если её природа кажется не до конца понятной. Внутреннее разреженное, размазанное состояние, когда плохо, но неясно где именно, заставляет человека действовать так же, как и при физической боли: уходить от источника, избегать ситуаций, откладывать действия, менять стратегию поведения, лишь бы не войти в пространство, где психическая боль включится. Если физическая боль сосредоточена в конкретной точке и даёт чёткий ориентир, то психологическая боль разлита по внутреннему пространству. Поэтому её избегание становится более сложным, требует множества деструктивных программ и защитных реакций.
В сущности, мы действуем как чрезвычайно простые организмы: получив импульс боли, физической или психологической, мы пытаемся сбежать от неё любыми доступными способами, а вся внутренняя динамика постепенно строится вокруг этого простого принципа — не столкнуться с болью. И чем размытее это внутреннее болевое состояние, тем больше программ приходится запускать, чтобы его не чувствовать, и тем сложнее становится увидеть, как именно формируется сама структура боли внутри личности.

Уровень 8
Интересно получается, что, объясняя себе психологическую боль обычного человека, мы неизбежно приходим к тому, что она практически полностью опирается на физиологию. Это действительно физиологический процесс, включающий гормональные реакции, сосудистые изменения и множество тонких телесных механизмов. Взять хотя бы классический пример: «болит сердце», когда происходит что-то эмоционально тяжёлое. Люди часто говорят, что сердце «кровью обливается», что в груди «режет» или «ломит». Все эти выражения — не поэтические метафоры, а прямые психосоматические реакции, доступные для наблюдения и исследования, и именно благодаря этим реакциям человек способен понимать, что такое психологическая боль, так же как он понимает физическую.
Физическая боль функционирует как естественный ограничитель, позволяющий не навредить себе, и человек, который по отношению к собственному телу и мозгу действует как «обезьяна с гранатой», нуждается в предельно простых и мощных сигналах, чтобы не разрушить себя. Психологическая боль устроена по тому же принципу: это такое ощущение невыносимости, которое невозможно переносить долго, и человек всеми силами стремится прекратить его. Боль по своей природе напоминает пытку: это просто чувство, но его устройство таково, что в определённый момент оно становится непереносимым, и человек начинает искать любые способы прекратить это состояние.
Точно такой же механизм работает в психике. Психологическая боль настолько болезненна, что естественным образом возникает желание избавиться от неё, не сталкиваться, не входить в ситуации, где она активируется. Отсюда — огромный набор ограничений, внутренних запретов и автоматических защит, которые по сути формируют структуру личности, удерживая человека вдали от контакта с внутренней болью. Мы пытаемся избежать именно психосоматических болезненных ощущений, потому что они вполне осязаемы: даже если их источник связан с ментальными конструкциями, переживание остаётся телесным.
Здесь важно видеть, что первичен не сам кластер боли как ментальный феномен, а именно физиологическая реакция, которую он вызывает. На первом месте стоит желание избежать этого внутреннего реагирования, а уже вторично — то, что за ним стоит целый комплекс эмоциональных, когнитивных, поведенческих и ментальных паттернов. Программа, в которой мы живём, работает по простой схеме: сформировать такие условия, такие процессы, такие состояния, которые будут поддерживать психологический комфорт, состояние транса, в котором человеку хорошо, спокойно и безопасно, и где нет болезненных реакций, возникающих вследствие активации кластеров боли.
По сути, мы пытаемся избежать любого внутреннего состояния, которое запускает эти телесные, психосоматические реакции, и вся структура личности формируется вокруг задачи не сталкиваться с болью ни в каком её проявлении — ни психологическом, ни физиологическом.

ЦТ
Получается, что вся эта структура по сути является структурой психологической боли, даже если само выражение звучит упрощённо и грубовато. Тем не менее точного другого обозначения пока нет, поскольку боль эта ощущается как психологическая, но по своей природе она полностью физиологична, хотя причины её возникновения абстрактны и искусственны, связаны не с телом, а с человеческими внутренними механизмами. По сути это искусственно созданное внутрипсихическое образование, потому что весь наш социум держится как раз на такой боли: если человеку с детства внедрить определённый спектр кластеров боли, он всю жизнь будет выстраивать своё поведение так, чтобы не сталкиваться с этими состояниями. Именно поэтому для любого государства, для любой социальной структуры так важно воспитывать молодёжь и взрослых, внедряя новые кластеры боли, формируя предсказуемое поведение — это базовый механизм контроля.
Если на уровне тела контроль осуществляется естественным образом и направлен на то, чтобы человек не разрушил свой организм — не порезался, не обжёгся, не нанёс себе физического вреда, и для этого боль является необходимым сигналом, — то на уровне личности действует тот же самый принцип, только причины боли становятся искусственными. Боль нужна для того, чтобы человек избегал всех связанных с ней сфер, ситуаций, решений и действий, чтобы он не «навредил себе», но уже не в физическом смысле, а в смысле социальных, воспитательных, моральных, поведенческих ограничений. Однако чтобы избегать боли, человек должен её уметь создавать: все эти кластеры боли на уровне личности и предназначены для того, чтобы формировать переживание внутренней боли в ответ на определённые абстрактные триггеры.
Любые психосоматические реакции на события, ситуации, слова, людей — это и есть активация кластеров боли на уровне личности. И для того чтобы не сталкиваться с этой болью, человек разворачивает огромное количество программ, призванных удерживать его в рамках определённого спектра поведения. Центральный уровень, таким образом, представляет собой пространство, внутри которого наш социум и сами личности построены на способности создавать физиологическую боль на основании причин, которые не имеют прямого отношения к телесному воздействию. Если для тела нужен контакт с реальностью, удар, порез или какое-то физическое событие, чтобы возникла боль, то здесь всё иначе: причины абстрактны, искусственны, сформированы как часть человеческой культуры и воспитания.
Человеку становится больно из-за того, что внутри него существует абстрактная программа — кластер боли, который по сути является иллюзией, глюком, встроенным ограничением: «туда не ходи, это не делай, иначе будет наказание». И в этот момент не имеет значения, в какой именно форме проявится боль — физической она не будет, но физиологически и эмоционально она реальна, и потому человек стремится избежать наказания, стремится не входить в пространство, где эта внутренняя, искусственно созданная боль может активироваться.

Общее резюме всего документа

Документ представляет собой целостное исследование природы психологической боли и того, как она формирует структуру человеческой личности, ограничивает потенциал действий и определяет поведение на протяжении всей жизни. Центральная идея текста заключается в том, что личность человека — это не набор естественных качеств, а система деструктивных программ, созданных для избегания психологической боли, которая по своей сути является физиологическим механизмом и имеет прямое влияние на состояние и поведение.
На первом уровне раскрывается базовый механизм формирования личности через системы наказаний, используемые взрослыми для ограничения поведения ребёнка. Кластеры боли закладываются в самых ранних стадиях развития и формируют узкий коридор допустимых реакций, внутри которого ребёнку можно жить без страха последствий. Эта логика затем масштабируется на социальные структуры, где управление человеком происходит также через боль и наказание.
На втором уровне рассматривается ограничение взаимодействия человека с миром и людьми. Страх наказания превращается в автоматический кластер боли, который активируется при малейшем отклонении от привычного поведения. В результате человек не может использовать истинный спектр доступных состояний и реакций, поскольку любое движение за пределы привычных программ ведёт к активации боли.
Третий уровень углубляет идею о том, что личность — это узкая зона доступного поведения, где человек выполняет лишь те программы, которые позволяют не чувствовать боли. Всё, что не входит в эту зону, воспринимается как опасное пространство, наполненное кластерами боли. Потенциал человека оказывается искусственно ограничен иллюзорными барьерами, которые переживаются как реальные.
На четвёртом уровне внимание смещается на сами деструктивные программы. Главная сложность заключается не столько в наличии кластеров боли, сколько в том, что для избегания этих кластеров человек вынужден построить устойчивую структуру «хорошего поведения». Поддержание привычного состояния требует огромного ресурса, потому что это состояние удерживается не естественностью, а множеством взаимосвязанных программ.
Пятый уровень раскрывает механизм деструктивных программ через отказ. Любое «правильное» или социально желательное состояние основано на подавлении множества потенциальных состояний и реакций. Программы работают через последовательное отсечение вариантов, что постепенно формирует узкое, фиксированное самовосприятие и ограниченный способ поведения.
На шестом уровне анализируется физиологическая природа психологической боли. Чтобы избегать кластеров боли, человек должен уметь их чувствовать. Именно поэтому внутренние болезненные состояния — эмоциональные, психосоматические или ментальные — переживаются через гормональные и нейрофизиологические реакции, и человек строит жизнь так, чтобы не активировать эти реакции. Состояния внутренней невыносимости становятся прямым ограничителем поведения.
Седьмой уровень показывает, что избегание боли является универсальным механизмом — одинаковым для физической и психологической сфер. Как физическая боль не позволяет разрушить тело, так и психологическая боль удерживает человека внутри привычных программ. Разница лишь в том, что психологическая боль размыта и менее локализована, что делает её избегание более сложным и приводит к формированию дополнительных программ защиты.
На восьмом уровне делается вывод, что вся структура психологической боли в конечном счёте физиологична. Эмоциональные переживания, стресс, «боль в сердце» — это реальные, измеримые реакции организма. Человек избегает не абстрактных понятий, а вполне ощутимых телесных состояний, возникающих при контакте с кластерами боли. Поэтому основная задача личности — поддерживать внутренний комфорт, избегать активации этих реакций и удерживать себя в трансовых состояниях, где боль не возникает.
В Центральной точке формируется итоговое понимание: личность и социум построены на механизме искусственного создания физиологической боли из абстрактных причин. Кластеры боли становятся инструментом управления поведением, а программы — способом избегания этой боли. Вся структура личности существует как система, предотвращающая столкновение с внутренней болью, которая сама по себе является физиологическим процессом, возникающим на основе искусственно созданных ментальных конструкций. Именно эти кластеры боли формируют рамки поведения, ограничивают потенциал и управляют жизнью человека, удерживая его в предсказуемом и безопасном спектре реакций.