Парадигма  «Не могу». Неделанье – это свобода, а деланье - подчинение

Делать страшно. По-настоящему. Я не буду делать. Я буду просто лежать. Чтобы ни случилось, я не буду делать. Это мрак, это сложно. Я не хочу, мне не интересно, я все это обесценю, но делания я избегу. Мне действительно страшно, но пока не могу понять, что именно. Опять «не могу», есть привычка и устоявшаяся модель «не мочь» - это нормально типа, чтобы не делать что-то, сказать, что у меня причины, по которым я не могу. Я не могу – это удобный способ избежать делания, отвертеться.

Есть в обществе один из фундаментальных образов, что можно «не мочь» - я не могу. Причем это заранее все, вся эта позиция. Чтобы не начинать делать, или чтобы бросить делание в процессе. Сама суть этого – это просто идея, игра, механизм, что я не могу. Что я по каким-то причинам не могу, и я называю эти причины, и мне верят, и я сам себе верю. Но я даже не рассматриваю делание, я не оцениваю, не допускаю мысли, что на самом деле, я могу, просто не хочу делать. А если не могу по неким объективным причинам, то ничто не мешает учиться, развиваться, искать способы, но делать, двигаться к цели. Я же использую «я не могу», чтобы заранее отказаться и сбежать от делания.

Бегу, потому что страшно, потому что недопустимо, потому что там хитрость. Я просто не хочу делать. Мне не выгодно делать, это просто лень. Я таким образом хвастаюсь, что мне удалось отлынуть и не делать. Я радуюсь, что удалось избежать делания. Что на этот раз удалось избежать. Я торжествую, будто бы я кого-то обманул и достиг своей цели – мне теперь не придется это делать. И я считаю это достижением, победой, что мне удалось отвертеться и не делать. Моя задача – ничего не делать. Моя задача – оставаться непотревоженным ситуациями с деланием. Другие делают, а я нет. И я почему-то радуюсь по этому поводу. Смеюсь над другими, что они делать что-то, а я вот отвертелся, и мне теперь можно не делать.

А делание я вижу чем-то, что меня удручает. Это как подчинение. Неделание – это свобода, а делание – это подчинение. Мне стыдно, что я накосячил, и от меня требуют переделать прилюдно что ли. Не могу вспомнить, не буду вспоминать, поэтому буду не мочь, буду в этой позиции. Я каким-то образом отмазался от делания, обманул, сказал, что не могу. Сбежал от делания. И теперь все делают, а у меня позиция, что мне можно не делать. И я смотрю, как другие делают со стороны, а сам хожу как бы свободный, у меня вольная. Я придумал причину и избежал необходимости и обязанности делать что-то, работать. Я выпал из системы, в которой был каждый день. И вот остальные остались в ней, а я вышел из нее, сказав, что я не делать не могу по каким-то причинам. И мне теперь нужно соответствовать этим причинам, соответствовать заявленной роли не могущего и причинам, по которым я не могу, я должен это изображать, демонстрировать, чтобы никто не догадался, что я симулирую. Я буду изображать на лице недомогание страдание.

Вот опять я переживаю, думаю о том, что рассматриваю жертву, а мне надо рассматривать отказ от делания. Я обесцениваю то, что я сейчас пишу, потому что: этого не достаточно, это не с того уровня, что я болтаюсь на низких уровнях рассмотрения и т.д.
А с текущей позиции я бессилен. Я не могу мочь делать, мне нельзя мочь делать, потому что я заявил, что не могу когда-то, и теперь соответствую этому. Играю роль бессильного и немощного, сжился, сросся с этой ролью, активно ее играю, изображаю.