Влияние отношений с матерью на формирование деструктивных программ личности

Краткая аннотация

Документ исследует кластеры боли и триггеры внимания, главным источником которых выступают отношения с матерью. Эти сценарии формируют устойчивые программы самоуничтожения, обречённости и бегства. На минусовых уровнях описываются механизмы создания имплантов и автономных процессов разрушения, которые дробят личность и искажают восприятие. На уровнях 1–4 показано, как мечты превращаются в иллюзии, реальность воспринимается как недоступная, труд становится парадигмой страдания, а сама жизнь — как нечто, от чего хочется убежать. В целом текст раскрывает динамику разрушения восприятия и закрепления состояния бессилия через импланты и кластеры боли.

2021_04_05

Кластеры боли

Приказываю себе найти и проявить пространство кластеров боли взаимоотношений с  мамой.

Боль: я не хочу здесь быть и находиться в этом месте; боль отвержения данных контактов; боль от вершины данных взаимодействий; боль отвержения меня — боль отвержения моих мыслей, моей воли, моей инициативы; боль обесценивания — обесценивание меня как неприемлемого; боль отказа от моего существования, боль отказа от меня как от результата, боль отказа от меня как от существующего индивида, от существующего набора качеств и даже от существующего набора программ; боль отказа от взаимодействия со мной, боль отказа от согласия со мной и моими проявлениями; боль отказа от контакта, боль разрыва контактов, боль разрыва постоянных проявлений.
Боль ожиданий: идентификация боли, связанная с ожиданиями — даже не моими, это подкатегория ожиданий, предъявляемых ко мне; боль несоответствия ожиданиям относительно моих проявлений — боль несоответствия тому, что от меня ожидают; боль полной изоляции и изолированности как следствие несоответствия ожиданиям; боль несоответствия тому, чего ожидаю я сам; боль несоответствия всех этих проявлений в целом.
Боль — это какое-то удаление, некая злость, идентификация себя как жертвы, некое удаление и позиция отказа; боль — затвердевание в этой позиции и придание ей абсолютного значения. Боль ощущается как постоянная угроза самосохранению: ощущение постоянной опасности, провала, ухода из реальности и утраты самосохранения; боль постоянной активации сопутствующих имплантов; боль как один из каналов постоянной активации программ, направленных на само существование; боль постоянной взаимной проверки — матери как канала этих взаимодействий, канал активации всех программ, направленных на текущее воплощение и текущее существование.
Боль — постоянное упорство программы этих взаимодействий, реализация этого взаимодействия; боль отказа от своих частей; боль активации программ отказа от своих состояний; боль активации пространств отказа от своих состояний; боль активации программ, приводящих к отказу от данного взаимодействия в любом виде и любой форме; боль активации проявлений отказа от данных проявлений; боль ухода и бегства от данных состояний и факторов.
Боль — это состояние активации низкоуровневых программ и программ подавления собственной стороны, выход из адекватных или неадекватных взаимодействий; это бегство из этих взаимодействий и из всех пространств данных взаимодействий; боль вынужденности, обречённости и проявление манипуляции с моей стороны, направленной на уничтожение общих пространств взаимодействия; активация программ уничтожения и зеркальная активация таких же программ с моей стороны — боль активации этих пространств с обеих сторон.
Боль — страхи и стремление к самоуничтожению через позицию манипулятора: идентификация самоуничтожения себя через позицию человека, который специально устроил текущую ситуацию; бегство и желание, чтобы этих общих пространств не было, чтобы эти совместные проявления никогда не существовали; боль взаимного неприятия и взаимных невзаимодействий, стремление к уничтожению этой позиции как единственного варианта.
Возникают вторичные боли, направленные на реальность в целом, в том числе на женский пол и не только: боль идентификации данного сценария и перенос его на реальность вообще, погружение в обречённость этих сценариев; боль идентификации состояний как вторичных проявлений обречённости всех данных пространств.
Боль — связанные со скандалами и решениями, принятыми в этих скандалах; эмоциональные реакции в духе: «что ты будешь делать со своей женой?» — и перенос этой реплики в сценарий, где лучше, чтобы не было жены, чем иметь такую ситуацию; погружение в сценарий самоуничтожения и обречённости, безысходность и нежелание смотреть на него, сталкиваться с ним или повторно вступать в согласие на повторение такого сценария.
В результате — бегство от всех триггеров, от всех ситуаций и процессов, которые могут активировать данные триггеры; боль — бегство от всех проявлений и факторов, боль погружения в это всё и все проявления боли как реализации данных процессов.
Точки фиксации кластеров боли и все идеи установки из этих точек фиксации
Как меня это надоело, как меня это достало, как я устал от всего этого — всё проявляется одинаково навязчиво и однообразно; я жду, чувствую себя умирающим вперёд себя, словно вынужден преждевременно угаснуть, и в этой мысли даже есть вызов: не «ты сдохни», а «я могу сдохнуть вперёд тебя», — настолько сильно давят на меня эти проявления и настолько силён импульс к отчуждению. Меня раздражают эти проявления, меня всё это утомляет до такой степени, что возникает желание уйти куда-нибудь навсегда, разорвать все связи, все контакты, разорвать все взаимодействия и взаимоотношения, разорвать всю реальность и всё происходящее, бросить и забыть, скрыться и никогда больше не вспоминать, не присутствовать нигде и ничем не интересоваться — не знать дату собственной смерти, не присутствовать на похоронах, не уточнять ничего: просто уйти и, черт возьми, окончательно разорвать с этим всякую связь, перестать с этим сталкиваться и вообще перестать как-то взаимодействовать с этими проявлениями.
Я хочу просто не проявлять это всё, не быть, не встречаться с этим никогда больше; никакого мнения, никакого решения, никакого эмоционального состояния по отношению к этому больше не иметь — потому что это мнение мне никогда не помогало, эти проявления никогда не кончались чем-то хорошим и в конечном счёте не приводили ни к чему благоприятному. Чем меньше этого, тем лучше: закрыть дверь своей комнаты, запереть дверь, поставить отдельный замок на комнату, скрыться и больше никогда не пересекаться с этим, больше ничего не знать и не иметь отношения, не вступать в никакие столкновения — забыть, как будто этого ничего не было.
Я не хочу, чтобы детство повторялось ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, в любых реальностях и факторах; я не хочу дублировать это ни в каких позициях и пространствах, никогда больше не сталкиваться с этим и не вспоминать во второй раз, никогда не переживать заново и не иметь это в своей памяти или в своей позиции и проявлениях. Я не хочу манипуляций старым человеком, газлайтинга, разрушения восприятия и уничтожения общего пространства; я стремлюсь к отдалению и разрыву, к совершению всех подобных действий — пусть даже неосознанно — чтобы не сознавать и не иметь ответственности за совершённые позиции и проявления.
В то же время возможна опасность совершать такие проявления «просто не сознавая»; поэтому установка звучит и как требование — избавиться от этого и никогда больше не воспринимать эти боли, навсегда забыть все позиции и факторы, запереть ситуацию, закрыть эти пространства и процессы и полностью изолировать от себя ту реальность, которая порождает эти боли.

Триггеры внимания

Приказываю себе найти и проявить все триггеры внимания, которые активируют все эти кластеры боли и все эти состояния.

Триггер внимания №1.

Реагирует либо ребёнок в возрасте 5–12 лет, либо часть личности, соответствующая данному возрасту; эта часть откликается на крик, на ругань, на игнор как форму наказания, на непонимание, неприятие, критику, высмеивание и обструкцию, причём в структуре ситуации присутствует мотив приказа с угрозой наказания за невыполнение, при котором отсутствует какой-либо интерес к субъекту как к личности — есть только требование выполнить приказ, принести соответствующий результат независимо от обстоятельств и несмотря на возможные последствия, а в ответ возникает мощное, почти физическое нежелание быть в данной ситуации, сильное желание не присутствовать, стремление находиться где-то в другом месте и одновременно страх, тревога и растерянность: непонимание, за что и почему, как реагировать и что делать с этим проявлением.
В этой конфигурации запускается целый блок программ и имплантов: формируются автоматические позиции — «ты дурак», «ты неспособен», «ты проиграл» и им подобные ругательства, которые срабатывают как триггеры и немедленно активируют встроенные программы, порождающие набор поведенческих и эмоцио-когнитивных реакций, из которых невозможно, на первый взгляд, выйти; даже если человек спорит, оспаривает обвинения или даёт ответ, это не отменяет первоначальной активации — программы и позиции уже включены, проигрыш в коммуникации уже зафиксирован, и в этом пространстве у человека часто нет ресурса, чтобы блокировать или изменить ход этих реакций, особенно если в прошлом, в определённом состоянии и в определённое время, просто не существовало возможности по-другому отреагировать.
Такая активация рождает установку проигрыша: ощущение, что ты уже родился в позиции проигрыша, в состоянии поражения, что ты изначально «проигравший» во всех смыслах и формах, что твоя реальность — реальность поражения и бессилия; подобные утверждения активно подкрепляются внешними высказываниями типа «ты можешь выучиться только в ПТУ», «ты слаб», «ты неспособен проявить волю», которые запускают подтверждающие программы, формируют реальность низкого интеллекта и ограниченной пластичности и постепенно подводят к состоянию полного бессилия.
Эти установки уходят корнями глубоко — иногда в пренатальный период, где фиксируется уже полученная в зародыше злоба или подавление (например: «ты мешаешь, ты шевелишься»), и дальше продолжаются в форме обесценивания на уровне индивида и на уровне пола, когда такие установки обобщаются («все мужики одинаковы», «твой отец такой же, как все»), что усиливает и закрепляет сценарии низкой ценности и бессилия в данных реальностях.

Триггер внимания №2

Реагирует на простое присутствие индивида рядом — не столько на открытый конфликт или скандал, сколько на факт физического появления матери рядом со мной, на её простое нахождение в пространстве; достаточно её физического проявления: я вижу её, она видит меня, начинается взаимодействие — и даже при отсутствии явного скандала, даже при отсутствии прямого обесценивания, само физическое присутствие запускает состояние неприятия. Это — глухое, смутное, скрытое неприятие, скрытый антагонизм, мощное включение программ и состояний скрытой враждебности, которые проявляются и в зрелом возрасте, и спустя годы после каких-либо событий, и даже после смерти отца: эти программы продолжают работать, формируя скрытый, неявный антагонизм, выражающийся через активированные кластеры боли общих пространств и общих проявлений реальности.
Внутреннее желание — прекратить это всё — сильное, но одновременно и подавлённое: по комплексу причин прямой скандал на ровном месте неуместен и невыгоден, потому возникает стратегия блокировки коммуникации под благовидным предлогом, причём предлог должен быть настолько надёжным и явно резонным, чтобы его невозможно было опровергнуть или поставить под сомнение; таким образом создаётся видимая легитимность для обрыва взаимодействия. Внутри этого состояния возникает ощущение, что мне некуда приткнуться в данном общем пространстве, что там для меня нет места: мои реальные действия и интересы в нём отсутствуют, поверхностно ощущается пустота и бесполезность присутствия.
Эта ситуация дополняется накоплением вторичных имплантов и проекций человеческого уровня — множества экранов и активированных призмы восприятия, которые усиливают антагонизм и неприятие: формируются дополнительные фильтры восприятия, призмы, усиливающие дистанцирование и отчуждение. В результате создаётся промежуточная субличность, предназначенная для условно спокойного, ситуативного общения — за этой мелкой, ситуативной программой я прячусь, придаю себе способность «нормального» взаимодействия, в то время как внутренне продолжаю уходить от ситуации.
Когда проявление особенно назойливо, я переключаюсь на эту ситуативную субличность: разговариваю о другом, мысли уходят в сторону, и в итоге стремление — оборвать коммуникацию, прервать позицию, разорвать фактор, прекратить все эти проявления и пространства в данной реальности. Это погружение в фактор, в позицию, в пространство проявления; установка звучит так: я не должен быть в ней и не должен к ней относиться, поэтому я создаю промежуточную субличность и состояние для ухода — обрыв и выход из общего пространства и общей коммуникации.
Наиболее активным этот триггер становится, когда собеседник теряет свои силы и способности присутствовать в коммуникации; тогда погружение усиливается, начинается постепенная утрата ресурса и способность к взаимодействию тоже снижается, что дополнительно укрепляет позицию ухода и обрыва.

Триггер внимания №3.

Реагируют на состояние вялотекущего конфликта — не на откровенный скандал, а на постоянное, тлеющее недовольство, на ситуацию, в которой присутствует неявное противоречие и общее ощущение «что-то не так», причём это недовольство одинаково проявляется с обеих сторон и в обоих полях взаимодействия; именно такая фоновая, вяло текущая конфликтная динамика и служит запуском трекера, потому что она создаёт устойчивое поле обесценивания, обструкции и газлайтинга, не обязательно выраженного в явной форме, но устойчиво действующего на уровне тонких манипуляций и подковёрных приёмов.
В этой конфигурации начинаются процессы, направленные на «подкладывание» ошибок и демонстрацию чужой неадекватности: цепляние за малую неточность, вытащивание её и многократное воспроизведение с целью подорвать уверенность другого, вызвать сомнение в его адекватности и памяти; одновременно активируется позиция «псевдопобедителя» — иллюзорное доминирование в ситуации, псевдо-добивание собственной правоты через мелкие провокации и постоянное подчёркивание чужих ошибок, то есть формируется механизм тонкого, скрытого газлайтинга, нацеленный не на громкое унижение, а на подрыв адекватности и самооценки собеседника.
Активация идёт через низкоуровневые бессознательные программы и импланты: проявления неадекватности в памяти, сцепление на прошлых ошибках — всё это запускает зеркальные программы у второго лица и воспроизводит цикл «перевертыша», когда псевдопобеда используется для подкрепления собственной позиции и для продолжения давления; эти процессы происходят часто автоматически, бессознательно, через отколотые, неосознаваемые субличности, которые действуют как прокладки — тихие агрессы, подколы, едкие ремарки, демонстрации неправильности действий («ты не соображаешь», «ты ошибся», «почему ты повернул не туда» и т. п.) — и всё это сопровождается внутренней агрессией, но скрытой и бессознательной.
Внутри меня это воспроизводит состояние погружения в бессознательное, потерю адекватности восприятия реальности и появление разорванных частей личности, которые действуют независимо от сознательного «я», формируя цепочку автоматических реакций и подкрепляя ощущение невозможности противостоять: появляется идея оттолкнуть, уничтожить, забыть, сбежать и вообще не присутствовать в этой реальности; стремление сделать невозможным существование данной позиции у другого человека, убрать зависимость, оградить себя от возможной агрессии и от риска сохранения связи с детскими, зависимыми частями личности.
Стратегии, которые при этом активируются, — это создание видимости нормального, спокойного общения через промежуточные субличности и одновременно скрытое подкапывание под адекватность другого, перевод взаимодействия в поле, где моя безопасность гарантирована «легитимными» поводами для разрыва; цель — перевести всю активацию в развернутую, автономную программу (в состояние полной, «несвязанной» неадекватности у другого), которая позволит незаметно устранить общее пространство и убрать зависимость от него, при этом не привлекая открытого внимания и не создавая формального повода для конфронтации.
Итоговое состояние триггера: накопление вторичных проекций и имплантов, усиление субличностных разломов, переход в позу бегства и полного ухода из занимаемого пространства — уход таким образом, чтобы казалось, что так было всегда, и при этом активация программ разрушения адекватности и устойчивости другого лица превратилась в автоматическую, трудноотслеживаемую и почти неотвратимую систему.

ПРИКАЗываю себе найти и проявить всю структуру личности, которую я создал для выполнения всей данной программы.

Вибрационные уровни

Уровень −3
Это уровень реальности, в котором моё положение выражается как: «меня здесь нет», «я здесь не присутствую». На этом уровне нет прямого включения в процессы: идут игры, программы, процессы, и проявляются их последствия, формируя некую квазиреальность. Здесь происходит получение и создание особой реальности в виде программ — имплантов, которые становятся исходными точками и зачинщиками.
Программа на данном уровне — это некая самодвижущаяся конструкция, рождённая имплантом и развернутая в виде процесса, который нельзя остановить и с которым ничего нельзя поделать. Имплант в данном случае — это не только следствие программы, но и её начало: он возникает, проявляется, и процесс запускается независимо от моей воли.
Самоидентификация при этом разрывается и отрывается от процесса, остаётся вне его, чтобы не быть полностью поглощённой. Реальность, построенная на этом механизме, формируется из ресурсного состояния имплантов и частей личности, которые начинают проявляться как набор программ, разрывающих контакт с реальностью, удерживающих от включённости. Эти программы отдаляют, дробят, расщепляют, опускают восприятие на крайне низкие уровни, где оно существует само по себе, сталкивается и рождает эффекты.
Таким образом, сама реальность становится пусковым крючком, триггером для образования подобных пространств, для включения новых программ и для формирования кластеров боли.

Воздействие и последствия
На этом уровне встаёт вопрос о создании процессов: речь идёт не об уровнях в строгом смысле, а о разных степенях и «правах» на формирование реальностей. Создание может происходить на разных уровнях проявлений, в разных позициях, с разными возможностями и ограничениями. Я могу создать что-то частичное, но не иметь власти над целым; могу быть лишь отправной точкой или элементом более сложной структуры, не контролируя дальнейшее.
Это похоже на фантастический образ: человек создаёт искусственный интеллект, но дальше он движется сам, без контроля создателя. Так и здесь: создаются самодвижущиеся механизмы, программы-импланты, которые начинают двигаться по собственной траектории.
Имплант получает свою позицию и тем самым задаёт автономность процесса: он изначально делает невозможным прямое управление. Поместив имплант в часть реальности, я тем самым вовлекаю в него огромные области, которые переплетаются и формируют кластер боли. Дальше этот кластер живёт сам по себе, становится моим ресурсом, но уже неконтролируемым.
Таким образом, создаются конструкции, имеющие видимые и скрытые пункты, открытые и латентные последствия. В реальности для запуска таких процессов необходима автономия — автономный фактор, автономное проявление, которое разворачивается как разрушитель и уничтожитель пространств и реальностей, опуская их на самые низкие уровни проявления.

Уровень −2
Это уровень создания реальности и позиций, которые можно сравнить с тюремными камерами, искусственно поддерживающими своё существование. Я оказываюсь окружён внутри этих камер, а сам процесс проявляется как формирование вокруг себя пространства из кластеров боли. Каждая часть и каждая позиция обрастает подобными кластерами, и в этом смысле создание оказывается окружением, где всё сводится к боли.
Процесс при этом идёт сам по себе, хотя парадоксально он как будто не должен идти. Его яркое проявление состоит в том, что он не развивается в линейном времени: у него нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Это процесс, который не выходит наружу, не совершается в привычном смысле, но всё же остаётся — зависает в форме программы «вечного неидущего процесса».
Такой застывший процесс неизбежно обрастает дополнительными имплантами и вторичными кластерами боли. Причём часто он сразу минует поверхностную стадию и переходит в глубинные импланты и глубинные структуры личности. Эти структуры начинают проявлять себя в факторах и позициях, которые удерживают реальность в подвешенном состоянии. Так происходит погружение: я оказываюсь вовлечённым в эту реальность и эту позицию, погружаюсь во все связанные проявления.

Воздействие и последствия
Без меня этого не существует. Без инициатора процесс невозможен. В рамках данного уровня инициатор — это тот, кто даёт первичный толчок, первый импульс, своего рода «пинок». Этот импульс и есть создание импланта, сопровождаемое надеждами и так называемыми «открытыми пунктами».
Я выступаю инициатором. Без меня не возникает ни инициатива, ни сама личность как проявление. Но импланты, появившиеся в результате этого первичного действия, не ведут к настоящему существованию. Они обещают проявление, но на деле создают не-существование, уходящее в глубину и оборачивающееся крайними степенями исчезновения.
Активация имплантов разрушает процессы и пространства. Это проявляется через общее пространство, которое соединено и с самой реальностью, и с миром, и с любыми абстрактными формами. Импланты обещают многое, но фактически уничтожают, оставляя после себя пустоту. Они переводят программу в бессознательное состояние, в котором личность перестаёт быть субъектом, а становится только продолжением активаций.
Имплант — это лишь первый шаг. Но за ним не следует второго шага, потому что вторая стадия не контролируется мной. Здесь активируется автономный механизм, который делает процесс невозможным для осознанного управления. В результате пространство разрушается, и запускаются эффекты, которые развиваются сами по себе, превращая личность в заложника созданных структур.

Уровень −1
Уровень создания и наполнения реальностью, где проявляются разрушающие, деструктивные импланты, формирует прямую наличность и наполнение реальности этими имплантами; здесь доминирует одна глубинная идея — единое глубинное состояние, в рамках которого реальность подлежит уничтожению и разрушению, причём этот процесс не просто технически разрушает, но и связывает внимание с позицией данного уровня, переводя фокус восприятия на идею разрушения и удерживая его на этой позиции как на основном факторе переживания.
В приведённом контексте внимание этого уровня «связывается» с соответствующей идеей и позицией, и данная связь распространяется на весь производимый фактор внимания: реальность оказывается в движении к непрерывному уничтожению и одновременно к неприятию любых попыток вырваться. Появляется вопрос «сработает ли имплант?» — и ответ этой системы оказывается отрицательным: обещанные «открытые пункты» имплантов не реализуются так, как ожидалось, поскольку активации имплантов разбросаны по линии времени, а их проявление и ресурсное обеспечение для воплощения распределены фрагментарно и нерегулярно, то есть по общим пространствам и по общим реалиям фактически ничего не срабатывает должным образом.
Отношения с матерью здесь выступают частным случаем этой общей механики, но механика затем распространяется на всю реальность и, в частности, на весь женский пол: перенос локального сценария на глобальную шкалу реальности усиливает эффект, превращая частные переживания в обобщённые позиции и пространства. Внутреннее погружение в это проявление ведёт к глубокой декомпозиции — разрушению и падению самооценок, к накоплению ощущений собственной ничтожности и бессилия; эти состояния падают на ближайшие уровни, иногда опускаясь до уровня 5 и ещё ниже, дробя личность на множество мелких частей, каждая из которых несёт свой набор болевых откликов и низких оценок.
Здесь разрушение реальности проявляется ярко и тотально: процесс, оставшийся как последний, оказывается доминирующей линией развития, поскольку все возможные процессы трансформируются в процесс разрушения и уничтожения реальности, а также в процесс создания фрагментов реальности и частей личности, проявляющихся как крайне деструктивные и низкоуровневые конструкции. На таких уровнях разваливание личности идёт на мелкие части — деструктивные, малофункциональные, с одновременной блокировкой пространств и процессов, которые ранее обеспечивали связность реальности; в результате происходит полное погружение в программу разрушения и её воплощение как судьбы, когда общие пространства заполняются и активируются соответствующими программами.

Воздействие и последствия
На данном уровне имплант — мощный механизм перетекания процессов в состояние уничтожения: когда реальность исчезает через призму человеческой личности, это проявляется как разваливание личности на крайне мелкие и низкие фрагменты, причём сама личность может ещё не быть окончательно «разрушена», но уже подвергается последовательной декомпозиции на многочисленные деструктивные части. Импланты данного уровня действуют хаотично и непроизвольно, их распределение по линии времени — фрагментарно и непредсказуемо; активация этих имплантов происходит через взаимодействие с общей реальностью и всеми её возможными пространствами, что делает процесс глубоко автономным и трудноуправляемым.
Итог: полное погружение в программу уничтожения реальности, которая трансформирует личность, закрывает доступ к ресурсам и блокирует любые процессы, способные восстановить прежнюю связность и адекватность восприятия; пространство заполняется разрушительными программами, и дальнейшее развитие происходит в рамках уже активированных деструктивных сценариев.

Уровень 1
Уровень 1 формируется вокруг масштабных созидательных намерений и детских мечтаний: здесь сосредоточены большие, порой грандиозные цели — стремление к профессиональной реализации, к созданию значимого результата, к построению семьи, жилья, карьеры и устойчивых социальных связей. Внутри данной программы эти стремления оформляются как позиция — «у меня будет так», «у меня будет не так», «у меня будет иная жизнь», — и одновременно становятся полем, куда проецируются кластеры боли и связанные с ними пространства. Позиция на этом уровне содержит и ориентиры, и сопротивления: с одной стороны, активация имплантов и «открытых пунктов» даёт импульс двигаться к целям; с другой стороны, те же импланты часто уже «провалены» в реальность и вытесняют мечты в разряд иллюзий.
В этом смысле мечтание о становлении — например, о том, чтобы стать космонавтом, учёным или профессионалом в иной сфере — функционирует как активатор имплантов: упор внимания смещается на так называемые «открытые пункты» имплантов, которые якобы подтверждают естественность и реализуемость мечты. На практике это создаёт ловушку: имплант предъявляет видимость возможности, одновременно прокладывая линию причин, по которой реализация оказывается «невозможной в твоей ситуации» — «ты болен», «ты не вполне умен», «ты не можешь учиться», «у тебя нет ресурсов» и т.п. В результате мечта существует и двигает внимание, но одновременно сбрасывается в разряд низкоуровневых иллюзий, опускается на уровни боли и теряет опору в собственной реальности.
Механизм ловушки проявляется автоматически: при столкновении с реальным горизонтом действий включается программа поиска импланта, который «подтвердит» очевидность невозможности. Эта автоматическая логика подталкивает к поиску внешних подтверждений собственной несостоятельности и тем самым усиливает тенденцию к самоисключению из поля деятельного участия. В многомерном восприятии — где проявлены и таланты, и очевидные способности — включается требование найти именно тот имплант, который резонирует с текущим полем, и тем самым «оправдать» отсутствие прямого входа в желаемое пространство.
Примером служит сценарий «хочу быть космонавтом»: при объективной очевидности склонности и таланта, программа активирует набор оправданий и помех — физические проблемы, недостаток учёбы, «неподходящее» социальное окружение — и предлагает в подтверждение внешний имплант как доказательство «ты не подходишь». Это имплантированное подтверждение не даёт реальной опоры, но придаёт видимость логики отказа; далее восприятие автоматически интерпретирует реальность через эту призму, и доступ к прямому, свободному и многомерному восприятию блокируется.
В результате этап реализации на Уровне 1 часто оказывается уязвимым: этот уровень в рамках программы слаб и быстро проигрывается, поскольку он смещается с созидательной траектории на траекторию опускания мечтаний в область иллюзий и низкоуровневых болевых проявлений. Несмотря на существование реальных стремлений, потенциалов и очевидных точек входа в желаемые пространства, работа программы ведёт к тому, что энергоинвестиции направляются в подтверждение невозможности, а не в создание устойчивых условий для воплощения.
Воздействие и последствия
Ловушка данной программы на этом уровне состоит в автоматическом механизме, который при любом появлении действительно свободного пространства или очевидной возможности немедленно запускает процесс поиска «подтверждающего» импланта, и потому даже самый явный факт проникновения в новое поле — очевиднейший вход, выраженный талант или ясное ощущение способности — моментально трансформируется в ловушку: внимание мигом ищет имплант с «открытыми пунктами», который формально подтвердит твою неприсутствие в этом поле и тем самым обезвреживает реальную возможность действия.
Этот автоматизм имеет чёткий триггер и работает через призму проекций — через систему восприятия, выстроенную имплантами и подкреплённую связью с окружающей действительностью; то, что ты чувствуешь как прямую, трёхмерную очевидность — будь то талант, задатки или простая ясность восприятия — не остается свободным фактом, а немедленно подвергается фильтрации: «найди имплант, который подтвердит, что ты тут не присутствуешь», — и поиск такого импланта осуществляется бессознательно, как рефлекс, превращая потенциал присутствия в доказательство отсутствия.
В практической плоскости это выглядит так: желание стать космонавтом, очевидная склонность к наукам или реальные задатки тут же наталкиваются на цепочку оправданий и «подтверждающих» внешних факторов — «ты болен», «ты не вполне здоров», «ты не достаточно умен», «ты недостаточно хорошо учишься» — и эти утверждения, будучи предложены программой как диагнозы или факторы, автоматически активируют импланты, которые закрепляют позицию «ты не можешь», лишая тебя возможности воспринять пространство иначе.
Отсюда следствие: найти настоящий вход в поле можно не через свободное восприятие, а лишь через обнаружение и нейтрализацию именно тех имплантов, которые выдают себя за «подтверждения» очевидности; иначе любое прямое восприятие будет перехвачено, интерпретировано и сведено к нарративу невозможности, а реальные эффекты и результаты окажутся недоступны, поскольку поиск «подтверждающего импланта» работает как автоматический тормоз на пути реализации.

Уровень 2
На этом уровне возникает восприятие собственной реальности в полярности «я прав — я не прав». Здесь ещё сохраняется способность видеть и проявлять пространство, однако эта способность постоянно подвергается разрушению, уничтожению и вытеснению в небытие. Условно говоря, у меня есть некая реальность и определённая позиция в ней, но эта позиция не должна совпадать с самой реальностью: она выбрасывается из неё, не коррелирует с ней и не находит подтверждения.
Представление о собственных способностях напрямую воспринимать и активно проявляться в определённом пространстве постепенно разрушается и блокируется. Оно неизбежно резонирует с имплантами, которые связаны с данной реальностью и задают ей рамки. Фактически включается бессознательный вопрос, недоступный прямому осознаванию в любом возрасте: «Что об этой реальности сказали импланты?». Внимание смещается на авторитет этих имплантов, и любое уточнение идёт через призму деструктивной программы. Здесь рождается формула: «Ты знаешь, как это сложно», или «Ты понимаешь, что это почти невозможно». Эти послания могут исходить от людей, от собственного ума, от обстоятельств или от самой реальности.
Каждое такое послание активирует импланты разрушения, которые утверждают: «Эта реальность недоступна», «Ты не можешь в ней присутствовать». Отличие Уровня 2 от Уровня 1 состоит в том, что здесь уже нет детских мечтаний, целей и образов будущего. Здесь взгляд направлен не на мечту, а на «реальную действительность» — но в формулировке программы это всегда действительность недоступности. Реальность проявляется как пространство, к которому невозможно прикоснуться напрямую, потому что импланты мгновенно обесценивают любой опыт присутствия, и это разрушение формируется как основной закон восприятия.
Таким образом, Уровень 2 фиксирует погружение в пространство, где всякое восприятие реальности оборачивается подтверждением её разрушенности. Здесь больше нет позиции создателя, есть только позиция наблюдателя, которому реальность предъявляется в форме недоступности, и это восприятие становится фактом, вокруг которого строится вся программа.
Воздействие и последствия
На этом уровне включается внутренний антагонизм — базовое чувство противостояния себе и миру. Я и реальность оказываемся разделены: я не включён в неё напрямую, а любое включение возможно лишь через переработку пространства в кластеры боли, в проекции и импланты. Эта бессознательная форма вовлечённости строится на оппозиции: «я против», «я антагонист».
Антагонизм проявляется в отношениях с людьми, группами или ситуациями. Каждое взаимодействие становится не сотрудничеством, а включением в зону давления. На самом деле это не внешнее подавление, а активация имплантов, которые запускают свой подлинный процесс — процесс разрушения и блокировки восприятия. Всё, что есть, активирует импланты и усиливает их влияние.
Зона жизненного пути превращается в непрерывный процесс активации имплантов. Это вечная, постоянная динамика, которая сбрасывает восприятие на более низкие уровни. Лидерская позиция, характерная для Уровня 2 («я знаю, как лучше»), в реальности оказывается иллюзией: даже если знание действительно есть, оно не воплощается, а блокируется программами. Вместо реализации пространство сворачивается в кластеры боли, низкоуровневые позиции и состояния небытия.
Таким образом, Уровень 2 — это полное выполнение деструктивной программы: любое знание, действие или намерение оборачивается не созиданием, а трансформацией в структуры боли и отрицания реальности.

Уровень 3
Это уровень мощной и болезненной парадигмы труда, которая в рамках программы представляется единственным источником результата. Здесь закладывается классическая установка: «ты должен работать». Любое действие должно оборачиваться трудом, усилием, тяжёлым процессом, без которого невозможно достичь чего-либо.
Эта парадигма формируется на основании кластеров боли и иллюзии воли. Будущее воспринимается как пространство, где всё растянуто во времени: результат возможен лишь позже, после многочисленных ритуальных действий, условных шагов, которые должны быть совершены, чтобы «заслужить» проявление реальности. Таким образом, результат всегда откладывается в неопределённое будущее, а настоящее наполняется тяжестью усилий.
Однако за этой парадигмой скрывается отсутствие подлинной силы воли. То, что выдаётся за волевое усилие, на деле есть активация имплантов и программ, которые создают видимость движения, но фактически разрушают пространство и погружают его в сверхплотные состояния. Реальность превращается в несуществующую структуру, в пространство, которое никогда не запускается и никогда не проявляется по-настоящему. Здесь уже видно сходство с минусовыми уровнями, где происходит разрушение реальностей, но отличие Уровня 3 в том, что он фиксирует процесс перехода: от иллюзии созидания к очевидному распаду.
Воздействие и последствия
На этом уровне формируется личность, которая не может создавать и реализовывать реальность напрямую. Создание возможно лишь через бесконечный ряд ритуальных действий, множества мелких процессов и условных шагов. Эти процессы кажутся необходимыми, но каждый из них есть лишь имплант, жёстко встроенный в пространство 3 уровня.
Здесь возникает иллюзия запуска: как будто включаешь механизм, но он никогда не заводится. Это напоминает автомобиль с севшим аккумулятором — ключ поворачивается, но двигатель не начинает работать. Та же схема переносится на восприятие: желание возникает, но реализация блокируется. Иногда это проявляется в виде кратковременного вдохновения, когда кажется, что «я сделаю это», но уже на следующий день приходит полное нежелание продолжать.
С возрастом подобное состояние накапливается и превращается в тяжёлую реальность, где работа воспринимается исключительно как непосильная ноша, где любое действие окрашено в ощущение трудности и обречённости. Пространство 3 уровня оказывается классом боли, где всё связано с тяжестью, бессилием и невозможностью начать. Это и есть результат работы программы: вместо созидания формируется ощущение обречённого, тяжёлого труда, который никогда не приводит к прямому результату, а лишь воспроизводит саму тяжесть как единственный возможный опыт.

Уровень 4
Уровень неприятия реальности и неприятия нахождения в реальности — это уровень, в котором доминирует желание незамедлительного ухода: реальность воспринимается как пространство, из которого нужно срочно сбежать. На этом уровне фон переживаний насыщен кластерами боли в большей степени, чем на Уровне 3; опыт наличия боли создаёт постоянное ощущение дискомфорта, сравнимое с образом «иголки под ногтём», и первичной реакцией на такую травмирующую ощутимость становится стремление немедленно убрать источник страдания — то есть в первую очередь вытащить «иголку», а не обсуждать её происхождение. Проще говоря, когда возникает это переживание, первая интуитивная установка — уйти из данного текущего момента и покинуть текущее пространство, потому что оставаться в нём равно значимо продолжать испытывать нестерпимую болезненность.
На этом уровне сохраняются «открытые пункты» имплантов, однако вместе с ними нарастает разочарование: те обещания и перспективы, которые ранее могли выглядеть как некие опоры или ориентиры, теперь оказываются несостоятельными и вызывают чувство обмана — «это совсем не так, всё гораздо хуже». Активация имплантов и их проявления распределены по всей линии времени: включения происходят фрагментарно, но постоянным потоком, и благодаря этому боль и невозможность действовать становятся перманентными. Отдельные истории — например, отношения с матерью — тоже распределены по линии времени и включают такие же активации: длительные, повторяющиеся включения программ, которые формируют реальность, в которой я не могу действовать по-настоящему, где любое действие блокируется или превращается в источник дополнительной боли.
Таким образом, Уровень 4 характеризуется не только усилением кластера боли, но и качественным сдвигом в системе мотивации: не попытка выстроить или исправить ситуацию, а первичное, автоматическое желание убежать, которое функционирует как основной механизм самозащиты. В результате формируется замкнутый цикл — разочарование в «открытых пунктах», фрагментарная и постоянная активация имплантов, нарастание чувства бессилия и, как следствие, ещё более жёсткое стремление к уходу и избеганию контакта с этой реальностью.

Общее резюме

Документ фиксирует сложную структуру восприятия боли, имплантов и триггеров внимания, связанных преимущественно с отношениями с матерью, которые становятся ключевой точкой активации программ разрушения. В первой части подробно исследуются кластеры боли: отвержение, обесценивание, несоответствие ожиданиям, разрыв контактов и манипулятивные сценарии. Эти кластеры формируют базовые программы самоуничтожения, запускают импланты и поддерживают парадигму обречённости.
Далее выделяются точки фиксации: усталость, раздражение, желание полного ухода, исчезновения и окончательного разрыва связей. На их основе формируются установки — стремление к бегству, отказ от памяти и эмоционального соприкосновения, желание изоляции.
Затем описаны триггеры внимания, которые включают болезненные сценарии взаимодействия: прямые обвинения и крик (№1), простое присутствие матери (№2), а также тлеющий фоновый конфликт (№3). Эти триггеры запускают автоматические программы поражения, бессилия, газлайтинга и самоуничтожения, закрепляя восприятие себя как «проигравшего» и обесцененного.
В завершающих разделах анализируются вибрационные уровни: от минусовых (−3, −2, −1), где создаются импланты и реальности разрушения, до уровней 1–4, где мечты, цели и восприятие реальности искажаются и превращаются в механизмы боли. Минусовые уровни показывают, как импланты запускают автономные процессы разрушения и замыкают восприятие в обречённость. Уровни 1–4 описывают конкретные сценарии: мечты, превращающиеся в иллюзии (ур. 1), реальность как недоступность (ур. 2), труд как парадигма страдания (ур. 3), и неприятие самой реальности как таковой (ур. 4).
В целом документ отражает механизм перехода от личных травм и отношений с матерью к глобальным программам разрушения, которые распространяются на восприятие мира в целом.