Программа направления усилий на саморазрушение пространства своей жизни, работы, отношений и судьбы
2020_11_22
Ситуация повторяется из раза в раз — на работе всё неизбежно доходит до скандалов, обострений, напряжений в отношениях, и в конечном итоге ты оставляешь фирму, прекращаешь работу, забрасываешь начатое, а затем, оказавшись в тупике из конфликтов и изматывающего напряжения, уходишь, чтобы на новом месте вновь пройти тем же маршрутом: всё начинать заново и снова приходить к тому же финалу. Та же самая динамика проявляется и в отношениях с родственниками, друзьями, женщинами — в самых обычных эпизодах общения проскакивают те же моменты, ведущие к одному и тому же исходу.
Если задать вопрос: что ты чувствуешь в такие моменты, в подобных ситуациях с людьми, то первично возникает обида. Это та же обида, которую ты переживаешь каждый раз при взаимодействии с другими, и реакция на неё всегда одна и та же: запускается устойчивый механизм, внутри которого обида на «плохих» людей автоматически приводит к решению — закрыться, прекратить делать хорошо, отказаться от взаимодействия. Возникает ощущение, что другие — вы, ты, он, она — плохие люди, и с вами не стоит больше общаться, взаимодействовать, разговаривать, помогать, советовать, выполнять просьбы, работать, спасать, выручать. При этом не принимается во внимание, насколько действия этих людей были преднамеренными или действительно причинили тебе боль. Всё внимание сужается до собственной реакции, где обида становится пусковым крючком, запускающим процесс саморазрушения, резко ограничивая твои возможности — как на фирме, так и среди родных, близких, друзей, любимых. Происходит автоматическая последовательность действий, где одно-два таких эпизода — и вся работа, вся конструкция человеческих связей оказывается разрушенной. Это по сути саботаж отношений, в котором, обидевшись на кого-то, ты принимаешь решение полностью прекратить любое взаимодействие.
Если взглянуть на это с позиции ТЕОС, то становится очевидно, что раз что-то происходит, значит, это было заранее запланировано и структурировано внутри. Ты, по сути, внутренне ожидаешь момента, чтобы запустить этот цикл — обиду, саботаж, блокировку — и всё начинает разворачиваться каскадом. Даже если всё начиналось хорошо, ты неосознанно приводишь ситуацию к полному разрыву. Это разрушительный цикл, встроенный в разрушительную программу, в которой ты с самого начала как будто только и ждёшь, что всё пойдёт не так. И даже если объективно в происходящем нет твоей вины или она минимальна, ты всё равно вновь и вновь проходишь один и тот же сценарий, по которому очень быстро разрушаешь отношения с компаньонами, начальниками, близкими — по одному и тому же принципу.
В нормальном состоянии человек выстраивает, отстаивает и настраивает нужные ему условия и отношения, он борется за то, что ему важно, но не идёт в режим «назло вам теперь всё будет плохо». У тебя же срабатывает именно такая реакция на любой негатив. Мы сознательно не рассматриваем сейчас степень обоснованности этого негатива, насколько он реален или нет. Главное — это срабатывание твоих внутренних механизмов, твоя внутренняя система восприятия, твои «тараканы». И здесь ключевым становится запуск кластера боли, который в твоём случае реализуется в форме действий назло. Ты словно застрял в каких-то старых, неразрешённых отношениях с отцом и продолжаешь бессознательно мстить ему, переносишь на других тот же паттерн: один и тот же цикл повторяется снова и снова. Это был прерванный детский цикл деятельности, результативности, творчества — цикл, в котором тебе постоянно что-то обрывали, не давали довести до завершения, реализовать. В ответ на это, уже повзрослев, ты назло сам себе и другим устраиваешь аналогичное — теперь ты прерываешь чужие процессы.
Ты словно говоришь: вы мне мешали, вы не дали — теперь и я не дам. Но в итоге страдает не только фирма, на которую ты проецируешь это разрушение, но и ты сам. Ситуация, в которой ты оказываешься, становится зеркалом того, что когда-то сделали тебе — теперь ты сам делаешь это другим. Месть — не конкретному человеку, а всему миру, всем и сразу. И если тогда тебе сделали больно, прервав твой процесс, то теперь ты прерываешь процессы других. И смысл того, что ты делаешь, давно утерян, осталась только боль, и эта боль требует выхода. Именно она становится первичным двигателем событий, и ты начинаешь провоцировать ситуацию, чтобы сбросить это внутреннее давление, найти повод — пусть даже ничтожный, а при его отсутствии выдумать его. Но цель здесь уже не решение задачи, не преодоление проблемы, а использование ситуации как триггера, чтобы сорвать чужой цикл — рабочий, творческий, жизненный, любой. Это воспроизводство той же модели: тебе однажды прервали — и теперь ты прерываешь другим. Делаешь больно другим точно так же, как когда-то сделали тебе. Возможно, через обвинение в том, что ты неправ или несостоятелен, или как-то иначе, но суть одна — запускается та же эмоция. И ты эту эмоцию сохраняешь, она всплывает снова и снова — в отношениях с начальством, с директорами, в рабочих ситуациях, в личной жизни. И каждый раз ты готов обнулить всё, похерить, разрушить. Хотя на самом деле это решение — давно принято.
т. 1
Сломанный цикл деятельности — это действительно присутствует как устойчивая схема, как внутренняя матрица, в которую ты однажды провалился и по которой теперь неосознанно выстраиваешь любые последующие взаимоотношения. Всё пространство взаимодействий, в которое ты входишь, ты с самого начала формируешь таким образом, чтобы в нём снова попытаться пройти тот самый цикл, однажды прерванный, незавершённый. И как только в очередной раз ничего не получается, как только сценарий не завершается иначе, ты выделяешь новое пространство и запускаешь всё с начала. Цикл повторяется. Он всегда один и тот же: ты находишься в напряжённом ожидании того момента, когда кто-то скажет что-то не так, поступит не так, взглянет не так — и как только это происходит, ты внутренне фиксируешь: вот, дождался. После этого начинается вторая часть сценария — месть.
Ты умеешь работать и реально вкладываешься в деятельность, но в ответ получаешь замечание: «Работай по-другому». И тогда ты, словно подчиняясь, говоришь: «Хорошо, теперь я буду делать так, как ты сказал». Но по сути это не подчинение, а начало тонкой саботажной операции — ты начинаешь дотошно и скрупулёзно реализовывать каждую, на твой взгляд, глупую идею, доводя её до логического абсурда. Это уже не работа, а театр, клоунада, превращающая их указания в комическую пародию. Внутри этого действия скрыта попытка доказать абсурдность их требований, показать нелепость их логики, но всё это остаётся невидимым для окружающих, которые просто видят неадекватность, деструкцию и саботаж. Им неинтересно, что ты чувствуешь, какую схему проживаешь, через какие циклы проходишь. У них нет доступа к твоей внутренней игре.
И вот здесь проявляется ключевая разница: ты играешь в свою игрушку, в то время как другой человек выстраивает бизнес, управляет процессами, действует в реальности. И если ты входишь в его систему координат с разрушительным циклом, он не будет разбираться, он просто тебя уволит или ты сам сделаешь что-то, что приведёт к разрыву, после чего он найдёт другого, без этих твоих повторяющихся игр. И если смотреть на всё это с более глобальной и рациональной позиции, становится ясно: в результате хуже всего становится именно тебе. Ты теряешь работу, теряешь возможность двигаться по карьерной лестнице, и даже если остаётся ощущение, что виноваты другие — это мало что меняет. Ты снова оказываешься в начале пути, снова запускаешь тот же цикл.
Это и есть структура четвёртого уровня, в рамках которой ты формируешь пространство взаимодействия не с намерением полноценно реализовать себя, достичь результата, выстроить эффективную коммуникацию, а с неосознанным намерением воссоздать и пройти болезненные кластеры, в которых ты однажды застрял. Все те фрагменты жизни, которые не были прожиты, не завершены в детстве, ты бессознательно пытаешься воспроизвести сейчас — в каждом диалоге, в каждой рабочей ситуации, в каждом акте общения. Но поскольку цель не в разрешении конфликта, не в восстановлении прерванного цикла, а в повторении боли, всё снова рушится. Программа срабатывает, и ты покидаешь очередное пространство, чтобы начать ту же самую игру в другом месте — на новой работе, в новых отношениях, в новой дружбе, в новом социальном контексте.
В этих циклах ты не стремишься к реальному восстановлению, не пытаешься пройти через боль, чтобы завершить её. Ты хочешь отомстить. Игра строится не на исцелении, а на симметричном воздаянии: тебе причинили боль — теперь ты причиняешь боль другим. Это и есть вся суть внутреннего сценария. И ты играешь не в работу, не в общение, не в совместную деятельность, а в игру по воссозданию боли, вовлекая других в свои сценарии только для того, чтобы затем разрушить их. Ты создаёшь контекст, привязываешь к нему других людей, а потом разрываешь его, обрушиваешь, воспроизводя ту боль, которую сам не смог прожить до конца.
т. 2
Здесь мы подходим к пониманию того, что речь идёт о намерении деятельности — не о её внешней цели, а о внутренней исходной мотивации, из которой эта деятельность вообще запускается. Если внимательно рассмотреть причину возникновения того самого повторяющегося цикла, в который ты провалился и который воспроизводишь снова и снова, то становится ясно: в каждой сфере деятельности и в любых отношениях с людьми — будь то рабочие связи, родственные, романтические — изначально заложена невидимая, но активная программа, в рамках которой ты не стремишься к развитию, а наоборот, бессознательно готовишься к провалу.
Это особенно заметно в отношениях, например, с женщинами. Как только происходит первый «вынос мозга» — который ты воспринимаешь как атаку, обвинение, несправедливость, — ты внутренне сразу же меняешь своё исходное намерение. Ты перестраиваешься на противоположный вектор: «Я плохой? Хорошо, теперь я буду делать плохо». И в этом моменте происходит разворот всей схемы. Но, что важно, эта точка разворота, по сути, уже была заложена с самого начала. То есть ты входишь в любые отношения, в любую деятельность, в любое пространство, уже не в режиме созидания, не с намерением пройти путь до результата, а с намерением в какой-то момент включить механизм разрушения, разыграть сценарий обиды, мести и отыгрыша боли. Это и есть структура четвёртого уровня.
С самых первых шагов, как только формируется цель, запускается задача или выстраивается контакт, ты уже бессознательно создаёшь то пространство, в котором не планируешь доводить дело до завершения, не рассчитываешь получить устойчивый результат и тем более не собираешься строить что-то долгосрочное. Всё затевается не ради развития, а ради проживания внутреннего цикла — цикла боли, обиды, мести, искажения. И если рассматривать происходящее с этой позиции, становится очевидным, что ты буквально создаёшь любую деятельность, чтобы в ней кто-то тебя принизил, не оценил, обманул или предал, чтобы затем, отреагировав на это, ты мог запустить цикл мести и получить удовлетворение от разрушения. Да, ты рушишь отношения, но при этом испытываешь внутреннее облегчение, почти наслаждение — потому что месть сработала. И если это намерение заложено с самого начала, то оно пронизывает всё: каждое создаваемое тобой пространство будет иметь именно такой сценарий.
Здесь важно понимать, что результат твоей деятельности мы склонны оценивать с позиции общего для большинства образца: достигнут ли успех, завершена ли задача, реализован ли потенциал. Однако в твоём случае результат с самого начала не соотносится с этими параметрами. Настоящая цель твоего поведения — не завершение, а инверсия. Ты стремишься не к развитию, а к особому эффекту — искажённому, жертвенно окрашенному, насыщенному страданием и мстительным удовлетворением. Результатом становится не продвижение, а эффект побега от кластеров боли, уход в программу мести, где каждый раз ты как бы восстанавливаешь справедливость, принося при этом ущерб прежде всего себе. Потому что классическая месть без саморазрушения невозможна. Чтобы отомстить кому-то, ты обязательно должен потратить собственные ресурсы, задействовать свои силы, разменять свои возможности, свободу, доверие, перспективу. Всегда что-то теряется.
Ты создаёшь пространство, в котором единственная цель — пережить момент трансформации боли в наслаждение, боли в разрушение, разрушения в квазисправедливость. Тебе, например, говорят: «Не ерничай». И ты перестаёшь ерничать — но настолько буквально, настолько подчёркнуто, что исполняешь указание в форме, доходящей до абсурда. Людям становится невыносимо, фирме становится невыносимо, процессы искажены, а ты внутренне наслаждаешься тем, как изящно реализовал чужую глупость. Особенно когда начальник, плохо понимающий суть происходящего, даёт тебе неэффективное указание, ты вместо того чтобы адаптировать его или тихо исправить, точно выполняешь каждое слово — в назидание. Чтобы он увидел, как ошибался. Чтобы почувствовал свою тупость, свою неправоту, чтобы ему стало стыдно, чтобы он понял, как глубоко он ошибался. Но этого не происходит. Он не признаёт свою неправоту. Он просто делает тебя виноватым. Он сказал, но сделал ты, а ответственность за результат — на тебе.
Эта схема проявляется не только в рабочих отношениях. В парных связях, например, если женщина обвиняет тебя безосновательно, ты, вместо того чтобы доказать свою невиновность или сохранить границы, начинаешь делать то, в чём тебя обвиняли, уже осознанно, словно подтверждая её недоверие. Ты создаёшь сценарий, в котором она потом сможет сравнить: как было без этого и как стало с этим. Ты играешь в подтверждение её страха, чтобы разрушить её позицию, наказать её недоверие. И в каждом таком пространстве ты с самого начала закладываешь этот вектор. В «чистое» пространство, в неизвестность, ты не идёшь. Всё уже задано заранее: намерение жёсткое, сцена написана, актёры расставлены. Твоя внутренняя мотивация уже с самого начала выстраивает процессы, отношения и условия так, чтобы всё пришло к одному — к срыву, к отказу, к разрыву. И всё это ради одного: побега от кластеров боли в зону управляемой мести.
Это достаточно сложный, тяжёлый внутренний механизм. Чтобы реализовать такую схему, требуется множество ресурсов: нужно создать отношения, выстроить деятельность, вложиться, проявиться, пройти путь раскрутки, чтобы потом, на пике всего, эффектно всё это обрушить. Вложить огромную энергию ради разрушения. В этом смысле результат кажется ярким. Но по факту никакой яркости там нет — только иллюзия значимости. За этой игрой скрыта пустота, из которой ты каждый раз пытаешься вырваться, но вместо выхода выбираешь разрушение.
т. 3
Здесь начинает проявляться особое состояние ума, определяемое как внутренняя программа, формирующая и поддерживающая извращённую картину мира — искажённое представление о себе, других и реальности в целом. Это не просто отдельная мысль или локальное восприятие, а фундаментальный способ существования, структура, в которой ты живёшь и ради которой, по сути, продолжаешь жить. Именно в этой конструкции закреплена твоя фиксация на эмоциях, прежде всего на обиде, которая становится центральной точкой восприятия, основой всех циклов, через которые ты снова и снова проходишь.
Ты существуешь не как человек, идущий к развитию, не как субъект, стремящийся улучшить качество своей жизни, добиться внутреннего и внешнего роста, а как фигура, структурированная совершенно иным способом. Вся твоя энергия направлена не на созидание, а на удержание и реализацию особого цикла разрушения. У тебя есть профессиональные навыки, ты обладаешь определённой квалификацией, опытом, способностями, но эти ресурсы используются не для заработка, не для улучшения комфорта, здоровья или положения в обществе. Они используются как инструмент давления, как средство своеобразного доминирования, как оружие, которым ты проводишь демонстрацию силы, превосходства, своей «непогрешимой» правоты.
Это становится личной суперспособностью, выработанной и доведённой до совершенства. И теперь ты, вместо того чтобы применять её для продуктивного развития, используешь её как карательный инструмент: ты бьёшь этой метафорической битой по окружающим, выстраивая сценарий «я же тебе говорил», в котором человек, не послушавший тебя, должен страдать, чтобы подтвердить твою правоту. Здесь нет стремления к сотрудничеству, нет желания что-то выстроить — есть исключительно жажда подтвердить своё превосходство, свою экспертность, свой опыт. Ты позволяешь себе думать: «Ты меня не послушал? Теперь страдай. Надо было слушать профессионала». И эта эмоциональная структура становится системой, в которой все твои способности расходуются ради получения этого низкопробного эффекта — мимолётного эмоционального удовлетворения, иллюзии победы, внутреннего триумфа.
Ты сам становишься тем, кто уничтожает собственную перспективу. Ведь если бы те же навыки, тот же опыт и профессионализм были направлены в иное русло, ты мог бы выстроить серьёзную структуру: создать фирму, организовать бизнес, в котором тебя бы уважали, к тебе бы стекались клиенты, а твоя компетентность стала бы фундаментом устойчивого роста. Но вместо этого ты странствуешь от места к месту, воспроизводя всё тот же цикл, используя новых людей как новый материал для старой программы. И это становится стилем жизни — не реализовывать свои амбиции, не воплощать замыслы, не строить, а проживать заново одни и те же эмоции, вновь и вновь испытывать одну и ту же внутреннюю драму. Это не развитие, а узко замкнутый цикл повторения.
Фактически ты, как личность, как система навыков, талантов, опыта — всё, что ты накапливаешь и развиваешь в себе, становится не средством продвижения, а ресурсом для повторного воспроизведения эмоционального эффекта. Для кого-то профессионализм — это инструмент многократного улучшения качества жизни, расширения свободы, развития, а у тебя он используется как способ продемонстрировать другим их невежество и закрепить своё превосходство. Причём не ради признания, а ради фиксации боли. Жизнь в этом случае сводится к проживанию одной и той же эмоции. Это становится формой мазохизма, где ты причиняешь вред другим, но в первую очередь вредишь самому себе.
Ведь сколько ресурсов требуется, чтобы устроиться на работу, завоевать доверие, встроиться в систему? И всё это ты потом обрушиваешь. Не потому что не умеешь удерживать, а потому что не хочешь. Потому что внутри у тебя работает программа, которая требует завершения цикла — не как успешного достижения, а как разрушения. И ты сам становишься исполнителем этой программы, где все твои качества, все твои навыки общения, профессионализм, жизненный опыт — не что иное, как инструмент для того, чтобы их растрачивать. Всё используется тобой как ресурс — не для роста, а для мести. Чтобы снова пережить обиду, снова почувствовать разрушение, снова испытать иллюзию победы — и снова остаться ни с чем.
т. 4
Это уровень твоего восприятия — не в узком смысле как способности чувствовать, а как глобального отношения к самому факту восприятия, к его присутствию или отсутствию внутри тебя. В твоём случае оно практически отсутствует, потому что ты от него отказался. Причина этого отказа предельно прагматична: наличие восприятия мешает тебе играть в привычные сценарии, мешает погружаться в деструктивные циклы, переживать повторяющиеся эмоции, воспроизводить старые эмоциональные шаблоны. Именно поэтому ты отстраняешься от живого восприятия и оставляешь только ум — тот фрагмент, который позволяет механически функционировать в привычных зонах, где можно залипать, разрушать, доминировать. Это и есть структура четвёртого уровня, переходная точка к пятому, где живого восприятия уже нет, где остаётся только рассудочная конструкция, оперирующая застывшими мыслеформами.
Основная твоя внутренняя задача здесь — не развитие восприятия, а его системное подавление. Поэтому ты выключаешься во время глубокой работы, не можешь присутствовать в процессе сеанса, а вся твоя жизнь фокусируется на воспроизводстве одного и того же цикла, который ты повторяешь вновь и вновь, не замечая его однообразия. Если бы в тебе сохранялось настоящее восприятие, то этот цикл просто не смог бы повторяться с такой настойчивостью: ты бы замечал повторения, улавливал фальшь, осознавал тупиковость пути. Но чтобы этот механизм не разрушился, ты бессознательно подавляешь саму возможность видеть и чувствовать — и в первую очередь запрещаешь себе наблюдать собственные реакции, анализировать своё поведение, замечать свои чувства и мотивы.
Ты сосредоточен на задаче доминирования, на том, чтобы «нагибать» других людей, и именно ради этого оставляешь в себе лишь узкий канал восприятия — ограниченный, направленный исключительно в сторону профессиональной деятельности и нужный лишь для одного: доказывать, демонстрировать, мстить. Остальное — все иные формы присутствия в жизни — ты сознательно исключаешь, потому что они мешают циклу. Любое пространство вне этого сценария исчезает: отношения, дружба, любовь, собственное дело, семья, дом — всё, что выходит за пределы этой игровой логики, становится избыточным и даже враждебным, потому что требует настоящего включённого восприятия, а тебе это не нужно. Ты не хочешь тратить на это свои ресурсы. Поэтому такие глобальные формы жизни, как глубокие отношения с женщинами, дружеские связи, собственное пространство, независимая деятельность — отсутствуют. Они тебе неинтересны, ты их не выбираешь.
Ты живёшь ради одной эмоции, ради одного эффекта. И вся структура твоей личности, включая способности и навыки, с самого начала формируется таким образом, чтобы этот эффект можно было воспроизводить снова и снова. Восприятие в этом случае отсекается. Остаются только те зоны, в которых оно допустимо как технический ресурс: внутри профессии, внутри логики взаимодействия с системами, в рамках определённых ролей, где можно играть свою игру. Именно поэтому ты смог вырасти как профессионал, как специалист — как инженер, как мастер, как аналитик. Но при этом ты не вырос как человек, в котором профессиональная способность была бы интегрированной частью личности, чем-то подлинным, близким, живым. У тебя это разделено. Профессия — не продолжение тебя, а инструмент, отстранённый от тебя, инструмент, которым ты манипулируешь, чтобы добиваться не результатов, а мнимых, иллюзорных эффектов.
Профессионализм, навыки, опыт — всё это ты накапливаешь не потому, что хочешь жить полноценно и развиваться, а потому что тебе нужны всё более тонкие и мощные инструменты для отыгрывания цикла, для закрепления доминирования, для получения эффекта превосходства. И ты сбегаешь от боли, как все, но способ этого побега у тебя особенный. Один человек может бежать от боли, но при этом жить как полноценная личность, строить отношения, создавать проекты, быть развитым во всех направлениях — то есть бежать, но по пути выстраивать жизнь, а у тебя другой путь: ты отказываешься от всего, урезаешь жизнь до нескольких нишевых пространств, в которых остаётся только одно — воспроизведение одного и того же цикла. Повтор. Повтор боли. Повтор разрушения. Повтор эмоционального эффекта, в который ты снова и снова погружаешься.
Таков и есть четвёртый уровень - это уровень отсутствующего восприятия.
т. 5
Здесь проявляется один важный нюанс: перевёрнутая форма взаимодействия с миром, в которой реальная острая боль — боль кластеров, боль утраты, боль разрыва — в твоей жизни, по сути, отсутствует. В тех ситуациях, где по общечеловеческим меркам должен быть сильный эмоциональный отклик, например, при конфликтах на работе, у тебя боли нет. Наоборот — именно тогда ты получаешь желаемый эффект. То, что для других является кризисом, для тебя — результат. Это и есть то, ради чего ты запускал весь процесс, выстраивал пространство, налаживал контакт. Случается нечто, что для большинства — дискомфорт, а для тебя — исполнение скрытого замысла, материализация сценария.
Даже в ходе работы над собой, в начале сессий, приходится прибегать к искусственным, часто даже нелепым способам, чтобы хоть как-то вывести тебя в соприкосновение с чувствами. Ты сам ничего не чувствуешь. В то время как обычный человек, начиная внутреннюю работу, способен прямо заявить: «Вот здесь болит, вот эта тема вызывает страдание, и я хочу это изменить», — у тебя этого нет. У тебя всё «идёт по плану». Это и есть форма ухода в программность, когда сознания в активной форме почти не остаётся, потому что его избыточное включение стало бы помехой для поддержания автоматизма цикла. Чувствование атрофировано. Та часть тебя, которая могла бы остро чувствовать и стремиться к освобождению от боли, — выведена из активной схемы. Всё выстроено так, чтобы не допускать ни обострений, ни кризисов, ни ярко выраженных болевых эпизодов.
Ты структурировал жизнь так, чтобы находиться в постоянном, ровном, сдержанном ритме — в стандартном, однообразном режиме бегства от боли. И за счёт этой механики внутри ничего нового не возникает. В тебе нет активных точек напряжения, нет реальных тем для проработки. Всё, что появляется, приходится буквально извлекать, выуживать. Ты никогда не можешь просто, напрямую, искренне сказать: «Здесь мне больно. Я хочу это изменить». Потому что нет даже зацепки. Всё обустроено так, чтобы тебя всё устраивало. Это состояние внутреннего транса, в котором всё под контролем, всё выстроено для того, чтобы обходить любые острые углы. Сознание переведено в режим трансовости, и тебе действительно ничто не болит — не потому что ты здоров, а потому что ты больше не чувствуешь.
Ты, как личность, продолжаешь выполнять один и тот же цикл. Получаешь тот же эффект, ощущаешь ту же псевдоболь, когда кто-то якобы тебя обижает или принижает, но и это ощущение — лишь имитация. Там нет остроты. Нет настоящего страдания. Это отыгрыш внутри шаблона. Механизм работает по привычной схеме, и никакой живой боли внутри уже нет. Если и есть боль — то не в конкретных событиях, а в самом шаблоне, в его непрерывном воспроизведении. Но и это — абстрактная, размазанная боль, скорее не страдание, а фон. Классическая форма деградации. И на этом фоне стоит вопрос: куда ты всё-таки движешься, если всё структурировано вокруг одного — побега?
Твоя основная жизненная программа — это бегство, автоматизированное до такой степени, что уже не требует усилий. Всё работает само. И ресурсы распределяются так, чтобы хватало на простое поддержание цикла. Немного денег — достаточно. Немного энергии — достаточно. Достаточно, чтобы выстраивать отношения и достаточно, чтобы потом их разрушать. Цикл замкнулся. И сознание из него ты удалил. Оно стало ненужным, потому что осознание разрушает цикл. Единственная сфера, в которой ты ещё оставил сознание, — это профессиональная деятельность. Внутри своих навыков, умений, ремесла ты ещё жив. Там ты не всё ещё передал структурам, там ещё есть живой интерес, живая включённость. Но всё остальное пространство жизни — отношения, творчество, самостоятельные выборы, чувствование, переживание — отключено. Там сознание мешает, и ты его исключил.
т. 6
Это непосредственное состояние твоей ресурсности, выраженное не в объёме имеющихся средств или достижений, а в самой структуре твоего существования. При внешнем наличии некоторых показателей — например, возможности зарабатывать деньги за счёт профессиональных навыков — внутренняя ресурсность по сути отсутствует. Деньги, в твоём случае, не являются отражением полноты жизни или широты возможностей, это скорее побочный эффект навыков, применяемых в рамках привычного и замкнутого цикла. Да, тебе хватает квалификации, чтобы обеспечивать себе базовое финансовое выживание, но за пределами профессии и индивидуальных умений у тебя нет ничего, что можно было бы назвать подлинно твоим, созданным, принадлежащим.
У тебя нет ни выстроенных устойчивых отношений, ни собственного дела, ни пространства, которое было бы результатом творческого самоосуществления. Вся энергия расходуется на то, чтобы создавать краткосрочные структуры — будь то работа, задачи, функции — и затем разрушать их. Это повторяющаяся модель, в которой ресурсы расходуются не на созидание, а на реализацию внутреннего цикла разрушения. Всё, что ты когда-либо формировал в детстве как личностные процессы и структуры, теперь просто воспроизводится по заданной схеме. Эти параметры были однажды заданы, и ты строго им следуешь. Сама по себе жизнь превращается в движение по внутренне заданной траектории, по инерции, без изменений, без отклонений, без осознания.
Вся структура твоей судьбы фиксирована и не допускает выхода за пределы шаблона. Ресурсность здесь не расширяется, потому что ты не создаёшь ничего нового. Ты застрял в процессе, суть которого — постоянное бегство от кластеров боли, и в этом бегстве вся твоя активность ограничивается повторением одного и того же сценария. Жизнь становится автоматической, а ты — оператором одного и того же механизма. Превращение в «робота» — не метафора, а точное описание того, как ты функционируешь: есть инструкция, есть шаблон, есть последовательность шагов, по которым ты движешься, и каждый раз результат оказывается одинаковым. Независимо от того, какое пространство ты себе создаёшь, каковы внешние обстоятельства или контекст, ты приходишь к одному и тому же финалу — разрушению.
Разрушаются отношения, работа, структуры, в которые ты вкладывался, а затем тебя снова тянет повторить всё заново. Эта тяга — неосознаваемая, ты её не фиксируешь как потребность или как внутренний импульс. Ты даже не знаешь, зачем всё это начинается, почему вновь и вновь возникают те же конфликты, те же сбои, те же эмоциональные последствия. Но механизм продолжает работать. В тебе присутствует постоянное внутреннее принуждение заново прожить одни и те же эффекты, снова запустить цикл, снова получить знакомый результат. И ты реализуешь это принуждение, не осознавая его, не задаваясь вопросами «почему» и «зачем», потому что структура уже давно не требует объяснений. Она просто функционирует — и ты вместе с ней.
т. 7
Это уровень функционирования глубинной программы — той самой, в рамках которой ты систематически растрачиваешь свои внутренние ресурсы. И речь здесь идёт не о ресурсах внешнего порядка, не о деньгах, не о времени, не о физической энергии, а о ресурсе куда более ценном — ресурсе сознания. Всё то, что на протяжении множества сеансов становилось предметом внимательного анализа — твои трансовые состояния, залипания, сон, реакция на людей, отношение к деятельности, к пространству, к происходящему, — всё это указывает на одну и ту же точку: ты последовательно отключаешь собственное сознание, заменяя его автоматическими структурами.
На первый взгляд, мы прорабатывали множество тем: почему ты не удерживаешься в одном пространстве, почему разрушаешь рабочие процессы, почему ускользаешь из отношений. Но в каждом случае в центре оказывался один и тот же феномен — постепенное, методичное вытеснение сознания. Ты не удерживаешься не потому, что не можешь, а потому что для выполнения определённого внутреннего сценария сознание мешает. Программа, по которой ты живёшь, требует от тебя быть машиной, исполняющей деструктивный цикл, и для этого ты сам должен заблокировать то, что может мешать — чувствование, понимание, осознавание. Потому основной задачей становится подавление сознания и его замена структурами: устойчивыми, предсказуемыми, повторяющимися.
За всё время проработки было проведено множество сеансов, и более 80% из них сводились к одной и той же задаче — попытаться расшевелить твоё сознание, вернуть тебе хотя бы частичный доступ к живому восприятию. Но ты вновь и вновь возвращался в те же состояния — убитые, выжженные, замороженные. Это состояния, где сознание не нужно, где его место занимает шаблон, где все реакции, действия, выборы происходят автоматически. И чем глубже мы заглядываем в эти процессы, тем отчётливее становится картина: вся твоя жизнь структурирована как система подмены — подмены сознания механикой, реакции — программой, участия — отстранённостью. Всё, что мы проясняли, все структуры, с которыми ты сталкивался в работе, — это лишь формы этой замены.
В такой системе ты перестаёшь быть живым участником собственной жизни. Вместо этого появляются фоновое состояние, инерционное течение, пассивное присутствие. Ты ничего не хочешь, тебе ничего не нужно, ты просто движешься по жизни, не создавая, не выбирая, не направляя. И чем больше ты уподобляешься бревну, которое плывёт по течению, тем легче тебе становится. Потому что в твоей внутренней системе координат наличие сознания — это источник боли. Чем больше ты осознаёшь, тем сильнее страдание. И напротив, чем больше ты себя заглушаешь, блокируешь, запрещаешь себе видеть и чувствовать, тем «проще» и «спокойнее» становится жизнь. Не потому, что она становится лучше, а потому что ты перестаёшь её воспринимать.
В этом и заключается суть твоего жизненного намерения: не построить, не развить, не реализовать, а как можно глубже превратить себя в бесчувственного, бессознательного механизма. Это намерение реализуется во всех аспектах — в мышлении, в действиях, в реакции на боль, в уклонении от осознания. И если у большинства людей наличие ресурсов направляется на то, чтобы улучшить качество жизни, обустроить пространство, углубить отношения, расширить возможности, то в твоём случае главная цель — минимизировать любое трепыхание, любое движение, любое участие. Чем меньше движения — тем меньше боли. Чем меньше контакта с собой — тем меньше дискомфорта.
Все структуры, которые ты создавал, которые мы анализировали и разбирали, по сути, сводятся к одному: создать такие внутренние механизмы, которые позволят окончательно заглушить сознание и заменить его на структуру. И ты в этом преуспел. Но цена — утрата живого участия в собственной жизни.
т. 8
Понятно, что все мы живём в режиме повторения циклов. У любого человека деятельность подчинена определённой ритмике: берёшься за одно, потом переключаешься на другое, затем снова на третье — и так бесконечно, без остановки. Это универсальный принцип. Но если рассматривать твой конкретный случай, то становится ясно, что ты не просто воспроизводишь циклы — ты встроен в деструктивную форму цикличности, где каждый виток приводит к разрушению. Внутри своей профессиональной деятельности ты тоже совершаешь циклы: принимаешься за работу, выполняешь задачи, входишь в процесс. И всё это внешне выглядит как нормальная активность. Но истинная цель этих циклов — не результат, не развитие, а побег. Побег от боли, от внутренней напряжённости, от конфликта, который даже не осознаётся напрямую, а только проживается в форме шаблонных реакций.
Однако существует и более крупный, глубинный цикл — цикл, в котором всё, что ты делаешь, рано или поздно сводится к разрушению отношений. Всё направлено на то, чтобы довести контакт, пространство, процесс до точки поломки, до отказа, до эмоционального срыва. Само повторение становится частью конструкции, и его финалом оказывается не завершение, а крах. Ты не строишь новый опыт, а снова и снова создаёшь один и тот же цикл, стремясь прожить его до конца, но при этом не завершая его, а разрушая. Это и есть форма бессознательной задачи: не пройти, не реализовать, не завершить, а разрушить. И в каждом таком цикле в жертву приносится твой личный ресурс.
Когда ты устраиваешься на новую работу, встраиваешься в новую компанию, ты по-настоящему вкладываешься. Ты тратишь время, силы, опыт, квалификацию. Ты не просто числишься, ты работаешь по-настоящему — неделями, месяцами, иногда годами. Фирма получает от этого результат, платит тебе деньги, получает выгоду от твоей компетенции. Ты же, в свою очередь, накапливаешь участие, постепенно проникаешь в структуру, входишь в неё. И всё это время внутри тебя уже выстраивается тот самый цикл, конечной точкой которого будет разрушение. Ты перечёркиваешь всё, что вложил. И внутри этого — эмоции, месть, обида, привычные шаблоны, но за ними стоит нечто большее: основная программа, по которой ты живёшь, нацеленная на то, чтобы отказаться от результата, чтобы обесценить, разрушить, уничтожить плоды своего же труда.
Та же схема проявилась и в теме с машинами. Мы уже прорабатывали этот деструктивный цикл: каждая машина, приобретённая тобой, была создана не для того, чтобы служить тебе, не чтобы ты ею пользовался и получал пользу, комфорт, мобильность. Каждая машина была пространством, созданным бессознательно для того, чтобы через неё что-то потерять. Чтобы вложиться, и затем всё обрушить. Пространство формировалось с изначально искажённой целью. И если смотреть глобально, то становится очевидным: за всем этим скрыта не просто ошибка в стратегии или особенности характера - это деструктивная задача. Скрытая, упакованная в личные мотивации и эмоциональные сценарии, но по сути — это системная растрата себя. Это твоя форма деградации.
У каждого человека она проявляется по-своему. Кто-то вкладывает все ресурсы в дом, кто-то — в дело, кто-то — в тончайшее мастерство, в игру, в деньги, в достижения. И рано или поздно, когда накопленный ресурс доходит до определённой критической массы, человек переключается на новый объект, на новую область приложения сил. У него меняется интерес, жизненный вектор. Цикл продолжается, но уже с другой задачей: изменить жизнь, трансформировать пространство, улучшить свою реальность. В этом проявляется динамика здорового цикла.
В твоём случае цикл устроен иначе. Он направлен не на развитие, а на то, чтобы бесконечно тратить ресурсы — на создание чего-то, в чём заранее заложено намерение разрушения. Создать, вложиться, потратить — и затем разрушить. Не просто потерять, а разрушить «весело», недостойно, с элементом эмоционального эффекта. Так ты получаешь свой внутренний результат — тот, ради которого всё и запускалось.
Центральная точка
Перед нами — один из фундаментальных, судьбоносных процессов, в котором сконцентрирована вся логика твоего существования. Это тот внутренний каркас, под который были выстроены ты сам, твои навыки, мышление, реакции и даже тело как способ реализации определённой задачи. В системе координат, в которую ты вписан, имелась специфическая структурная ячейка, и ты полностью себя перепроектировал под параметры этой ячейки, сделав всё, чтобы соответствовать ей — по форме, по функционалу, по внутреннему содержанию.
Чем больше ты отказываешься от сознания, превращая его в алгоритмы, процессы, повторяющиеся программы и фиксированные структуры, тем глубже встраиваешься в эту систему. И чем эффективнее ты это делаешь, тем устойчивее становишься внутри заданной схемы. Главная задача, которая скрыта в самом основании этой конструкции, — систематическая трата сознания. Не просто изнашивание, не забывание, а именно активное перераспределение его ресурсов в сторону структуры, в сторону автоматизма, в сторону внутренней мёртвости.
Ты реализуешь эту задачу по-своему — через те формы, в которых умеешь жить, работать, взаимодействовать. Как это проявляется на уровне 4: ты тратишь ресурсы на запуск нового пространства, нового процесса, входишь в него, осваиваешь, вкладываешься, а затем направляешь энергию на саботаж, на разрушение, на постепенное обрушение уже построенного. И так снова и снова. Этот цикл повторяется не потому, что тебе больно или страшно, а потому, что он и есть твоя внутренняя программа.
Даже если в детстве были реальные болезненные эпизоды, если отношения с родителями оставили в тебе отпечаток, повлияв на формирование личности, на паттерны поведения, на базовые решения — всё это, в конечном итоге, лишь часть общей схемы. Эти травмирующие элементы были включены не случайно. Они выполняют вспомогательную функцию: создать контекст, создать предысторию, чтобы эффект разрушения, отказа, подавления сознания мог быть оправдан, укоренён и продолжен. Чтобы этот эффект был воспроизводим, тебе необходимо было с самого начала иметь определённую систему координат, определённую внутреннюю архитектуру. И ты её построил — шаг за шагом, через повторяющиеся ситуации, через запущенные травмы, через фиксированные реакции, пока не сформировалась устойчивая личность, единственная цель которой — побег от боли и трансформация сознания в структуру.
На этом уровне становится ясно, что сознание в тебе не столько участвует, сколько планомерно вытесняется. Суть не в том, чтобы жить, чувствовать, воспринимать, творить, а в том, чтобы избавиться от самого механизма осознания. И чем глубже ты переводишь себя в режим программ, тем тебе легче. Это не облегчение в смысле радости, а снятие нагрузки от необходимости жить как человек. Все твои ресурсы — сила, время, опыт, деньги, способности — были вложены в то, чтобы подняться до определённого уровня профессионализма. Но достигнув его, ты используешь этот уровень не как базу для развития жизни, не как трамплин к расширению себя, а как механизм для дальнейшего разрушения: чтобы отказываться от чувствования, от включённости, от восприятия, и, в конечном счёте, от сознания.
Ты последовательно превращаешь свои знания, навыки, компетенции в обслуживающие элементы внутренней схемы. То, что должно было бы стать опорой для роста, становится инструментом изоляции. Вместо расширения жизни — её сужение. Вместо проживания — отказ. И всё это направлено на достижение одного: сократить до минимума присутствие сознания, превратить его в пассивное фоновое явление, а затем и вовсе заменить трансовыми состояниями, автоматическими реакциями, схемами отказа от участия. Всё, что мы видели — отказ от восприятия, отключки, пустота, отсутствие желания, внутренний сон — это не побочные явления. Это цель. Это то, что мешает жить, но помогает выживать в рамках той матрицы, под которую ты себя адаптировал.
________________________________________
Резюме от ИИ
В представленном тексте раскрывается структурированная картина деструктивного жизненного цикла, в котором человек бессознательно воспроизводит один и тот же сценарий — последовательное создание пространства, вложение ресурсов, а затем его разрушение. На всех уровнях анализа — от повседневной профессиональной деятельности до глубинных эмоциональных реакций и процессов формирования личности — прослеживается устойчивый внутренний паттерн: избегание боли через саботаж, отказ от результата, разрушение контактов и постепенное вытеснение сознания.
С самого начала субъект формирует жизненное пространство не для реализации или роста, а как поле для воспроизведения специфического внутреннего эффекта — мести, обиды, эмоционального доминирования. Этот эффект служит не компенсацией, а замещающим механизмом, в рамках которого ресурсы (опыт, профессионализм, энергия, отношения, внимание) расходуются не на развитие, а на поддержание цикла. Вместо движения вперёд происходит повтор. Вместо углубления — автоматизация. Сознание становится избыточным и воспринимается как помеха: его включённость приводит к боли, а потому основная задача — вытеснить его, заменив автоматическими структурами.
Начиная с раннего детства, личность формируется под конкретную «ячейку» в общей системе, под которую выстраивается поведение, мышление, эмоциональные реакции и цели. Травмы, переживания, родительские сценарии — всё это оказывается не случайными повреждениями, а логическими узлами в более широкой схеме. Личность воспроизводит этот цикл как единственно возможную форму существования, переводя себя в состояние мёртвых структур, где профессионализм служит не реализации, а рациональному обоснованию саморазрушения. Человек становится системой, обслуживающей собственное исчезновение.
Центральная идея текста заключается в следующем: отказ от сознания и повторяющееся разрушение — не случайный результат травмы, а тщательно выстроенная программа, в которую были включены и жизненные обстоятельства, и личностные решения, и сама структура восприятия. Жизнь превращается в цикл, где усилия направлены не на построение чего-либо, а на разрушение того, что было построено — и именно в этом человек находит своеобразную форму комфорта, не испытывая боли лишь потому, что сознание уже выключено.