Серия “Горло”. Тема - Речевой апарат и комуникации. Восприятие речи.

Краткая аннотация

Текст исследует коммуникацию как производную состояния разделённости. От рождения человек вынужден общаться, чтобы выжить, но из-за отсутствия прямого восприятия эта способность формируется искусственно и усложняется, дробясь на отдельные навыки и социальные игры. Постепенно коммуникация превращается в пространство манипуляций и самооценочных блоков, а с возрастом деградирует, становясь всё более упрощённой и искажённой.
Каждый уровень описывает очередной слой этой структуры — от базовой потребности младенца (Уровень 1) до понимания, что над коммуникацией стоит восприятие (Уровень 8). Центральная точка фиксирует, что и коммуникация, и восприятие в нынешней системе работают в рамках программы разделения, где любая «правильность» или «неправильность» речи определяется не объективно, а через фильтры чужих программ.

2020_11_24

Уровень 0. Вступление.

Речевой аппарат, по сути, связан не столько с физическим уровнем горла или органов речи, сколько с работой мозга, где и формируются все основные блоки. То, что проявляется на уровне голоса, артикуляции или горла, — это лишь отражение и следствие более глубоких процессов, происходящих в пространстве формирования, которое можно условно назвать пространством речи в широком смысле, включающим в себя не только сам процесс говорения, но и всё, что относится к коммуникации. Это пространство можно рассматривать как своего рода персонаж коммуникации — структуру, которая охватывает весь цикл взаимодействия: от зарождения самой мысли до её вербализации.
В эту структуру входит весь путь от внутреннего намерения выразить, передать, поделиться, до создания полноценного акта коммуникации. В условиях нашего мира, где прямое восприятие заблокировано почти полностью, мы можем лишь постепенно восстанавливать способность к восприятию, но при этом ещё не имеем полноценного доступа к прямой, немыслительной коммуникации, при которой взаимодействие происходило бы напрямую, минуя слова, через передачу образов, состояний и ощущений в их первичном виде. В этом и заключается разница между мыслями как словами и тем изначальным информационным потоком, который не нуждается в вербализации, а сразу передаёт целостные образы.
Таким образом, пространство коммуникации можно описать как особую внутреннюю структуру, где формируется сам процесс взаимодействия с другими людьми — с обществом, с социумом. Это пространство начинается с момента, когда внутри рождается мысль или потребность выйти в контакт, передать что-то, выразить, а иногда просто вступить в пустой разговор, где информация не имеет значения, а важен сам факт взаимодействия. Такая потребность существует почти всегда, иначе человек просто молчал бы, оставаясь в замкнутом состоянии. Но именно здесь возникает проблема — когда потребность в коммуникации есть, а реализовать её по тем или иным причинам невозможно.
Прояснение пространства.

Уровень 1
На первом уровне начинается сама основа возникновения программ, связанных с коммуникацией. Человек рождается в специфическом пространстве, где почти все процессы так или иначе происходят за счёт взаимодействия с другими. С самого момента появления на свет возникает потребность коммуницировать — с родителями, с матерью, с отцом, с теми, кто находится рядом. Эта потребность возникает сразу, но при этом нет ни механизмов, ни сформированных устройств для её реализации.
Тем не менее базовые предпосылки присутствуют: мозг, способность издавать звуки, зачатки координации — всё это уже есть с самого начала. Постепенно эта структура — пространство коммуникации — начинает формироваться и усложняться: сначала через крик, затем через голос, речь, жесты. Со временем происходит раскручивание этой способности, и она становится более эффективной, обрастает нюансами, переходя на уровень слов, умения красиво формулировать, пользоваться остроумием, юмором и другими тонкими инструментами. Это уже более детальная настройка исходного пространства, разветвление его на множество специализированных элементов.
Такое усложнение неизбежно, потому что изначально отсутствует главное — прямая способность к непосредственной коммуникации, так же как отсутствует и полноценное восприятие. Организм, как и в случае с восприятием внешнего мира, наполняется множеством «датчиков» — рецепторов температуры, давления, вкуса, запаха, цвета, боли — потому что нет возможности ощущать напрямую. То же самое и с коммуникацией: младенец не может объяснить, что именно ему нужно, не может напрямую передать состояние или запрос. Он может лишь подавать сигналы — чаще всего криком — пока родители, перебирая варианты, не найдут способ устранить причину его дискомфорта.
Потребность есть всегда: будь то жажда, голод или физический дискомфорт. Но так как реализовать её самостоятельно невозможно, остаётся искать того, кто способен помочь. Это запускает первый и самый базовый цикл коммуникации: сигнал — реакция — изменение состояния. По мере развития системы усложняется и структура коммуникации: растёт набор инструментов, расширяется диапазон выражений, появляется умение воздействовать на других не только напрямую, но и опосредованно — через убеждение, харизму, эмоциональное влияние.
Ресурсность человека напрямую определяет масштаб его способности к коммуникации. При высоком уровне ресурса можно объединять большие группы людей, передавать им свои мысли так, чтобы они не только понимали, но и хотели следовать за этим посылом. История знала полководцев и лидеров, которые добивались результатов не только мечом, но и умением выстраивать общение, вдохновлять и направлять. Если бы у человека, уже на старте получившего определённый ресурс, эта способность развивалась лучше, его жизненный масштаб мог бы быть совершенно иным: другие условия, окружение, возможности.
Таким образом, пространство коммуникации зарождается с самого начала воплощения и развивается по заданным параметрам, опираясь на базовую основу организма. Дальнейшее структурирование происходит в контексте социума и ума, в зависимости от ресурсности и условий, в которых формируется человек.

Уровень 2
Одно из ответвлений развития коммуникации напрямую зависит от того, сколько ресурсов человек смог вложить в эту способность. Вся база формируется на основе увиденного, услышанного, пережитого, на опыте общения с разными людьми. Если бы ресурсов было вложено больше, способность могла бы развиться до уровня, где человек становится мастером слова — актёром, комиком, оратором. И тогда жизнь пошла бы по иному сценарию: удачно сказанная фраза или шутка могла бы стать поворотной точкой, а неудачно брошенное слово — наоборот, привести к более тяжёлым последствиям.
Если оглянуться назад, можно увидеть связующую линию, проходящую через всю жизнь, — как способность к коммуникации влияла на события и решения. Но здесь есть и более глубокая причина, лежащая в основе необходимости общаться. Когда человек один, занят своими делами, работает в саду или выполняет физическую работу, ему нужны инструменты для взаимодействия с реальностью — тело, мышцы, органы чувств, мышление. Это отдельная структура. Коммуникация же необходима в тех случаях, когда речь идёт о взаимодействии с другим живым человеком — когда от него нужно что-то получить или когда ему требуется что-то от тебя.
В человеческом обществе потребность в коммуникации опирается на внутреннюю боль, от которой можно уйти только через взаимодействие с другими. Чаще всего это боль одиночества, а глубинно — боль разделённости, ощущения утраты целостности, которая когда-то была до уровня человеческого существования. Коммуникация в таком случае становится попыткой имитации единства, целостности. Она проявляется не только в обмене информацией, но и в ритуалах, эмоциях, развлечениях, совместных действиях.
Эта же логика проявляется и в притяжении между мужчиной и женщиной. Здесь работает не только физическое влечение, но и более глобальная боль разделённости, наложенная на половую принадлежность. Помимо общей отделённости, есть разделённость физиологическая и психологическая, что усиливает потребность искать соединение с представителями противоположного пола. Если бы человеческий вид был бесполым, тяга реализовывалась бы иначе. А так она становится ещё одним способом сымитировать целостность и уйти от боли разделения.
В истории человеческой жизни всегда существовало условие: человек не способен полностью самостоятельно поддерживать своё существование. Жизнь слишком многогранна, а отдельный индивид слишком мал и уязвим, чтобы охватить все её аспекты. Даже животные редко живут полностью поодиночке. Волки, например, объединяются в стаи, потому что только так могут выжить. У людей принцип тот же: мы вынуждены собираться в группы, а внутри группы нужно уметь коммуницировать.
Здесь вступают в силу социальные игры. Чем лучше человек умеет взаимодействовать, тем выше он может подняться в иерархии группы. При этом не обязательно быть самым сильным, умным или красивым — важно уметь коммуницировать эффективнее других. Именно так люди, обладающие развитой способностью управлять вниманием и влиянием, достигают успеха по меркам общества. Их умение общаться часто развито настолько, что они сами не осознают степень этой отточенности.
Таким образом, в этой позиции человек воспринимает себя как часть стаи. В стае необходимо коммуницировать, иначе остаёшься один и теряешь возможность полноценно поддерживать своё существование. Поэтому вложение ресурсов в развитие коммуникации напрямую определяет место человека в социальной иерархии: чем больше вложено — тем выше положение и тем шире возможности.

Уровень 3
Третий уровень можно описать как узкое горлышко воронки, через которое мы протаскиваем — или пытаемся протащить — имеющуюся способность к коммуникации. Какая бы она ни была, лучше или хуже, но она уже позволяет общаться с людьми, передавать им что-то и получать ответ. На этом этапе с этой способностью, по идее, нужно расти, развиваться, расширять её применение. Хотя формально вырасти можно и без неё: родители будут кормить, одевать, обеспечивать базовые потребности, и ты просто будешь расти сам по себе. Но во взрослой жизни начинается уже другая динамика — гонка за результатами, достижениями, доходами.
В человеческом обществе любого времени, чтобы зарабатывать деньги или получать что-то значимое, необходимо уметь коммуницировать. Нельзя просто начать какую-то деятельность в изоляции и ожидать, что кто-то начнёт платить за неё, не договорившись, не установив никаких связей. Всегда требуется хотя бы условный «договор» — не обязательно юридический, но определённая договорённость, на основе которой возникает обмен. И это невозможно без коммуникации. Более того, практически в любом процессе достижения цели, получения результата, а особенно в социальном взаимодействии, элемент коммуникации становится ключевым.
Эта способность работает повсеместно, так же естественно и неизбежно, как зрение: чтобы взаимодействовать с миром, встать и куда-то пойти, что-то взять со стола — нужны глаза; так же, чтобы что-то сделать во взаимодействии с другими, требуется коммуникация. Только во сне зрение не используется — и лишь в редких ситуациях можно обойтись без общения. Любая деятельность предполагает выполнение коммуникационного процесса, и на неё всегда выделяются ресурсы.
Каждый момент общения требует от человека сознательного выделения пространства в своём внимании и ресурсе. И в этом есть особый парадокс: коммуникация как инструмент есть у всех, но для его применения требуется затрата ресурса, и эта затрата неизбежна. По сути, каждое взаимодействие — это своего рода деградация, так как происходит расход ресурса на поддержание иллюзии связи. Ведь коммуникация в рамках человеческой программы — это не настоящая связь, а имитация целостности, созданная для компенсации изначальной разделённости и боли, возникающей из неё.
Сначала в рамках программы формируется мощная боль отделённости, затем — потребности, которые невозможно удовлетворить в одиночку, и только после этого создаётся пространство коммуникации, в котором уже можно выстраивать взаимодействие. Это пространство обрастает новыми элементами, усложняется, доходит до уровня слов и внешних форм общения, а затем развивается дальше, уходя в новые формы и проявления. Но на каждом этапе, в каждый момент этого процесса, приходится снова и снова выделять значительную часть ресурса, чтобы прокрутить всю цепочку взаимодействия — от внутренней потребности до внешнего контакта.

Уровень 4
На четвёртом уровне снова проявляется тема социального взаимодействия, без которого в нашем обществе невозможно даже просто выживать. Социум устроен так, что всё в нём основано на коммуникации. Можно сравнить это с муравьями, у которых весь механизм выживания держится на обмене сигналами — только вместо речи они используют феромоны. Принцип остаётся тем же: передача информации и координация действий. У нас этот процесс более многоуровневый: помимо слов, мы передаём идеи и образы через множество других форм, но сама потребность в коммуникации возникает из-за того, что мир людей построен по принципу разделения.
Это разделение — не только внутреннее, психологическое, но и буквальное, внешнее: есть «я» и есть «другой», у каждого свои интересы и своя жизнь. Если я хочу от тебя что-то получить, мне нужно либо предложить что-то взамен, либо обмануть — но в любом случае всё это возможно только через коммуникацию. И так же, как на личном уровне, способность к общению внутри цивилизации постепенно деградирует. Возможно, когда-то до появления слов и речи существовал иной, более прямой способ связи — что-то, отдалённо сохранившееся у некоторых животных. Волки или кошки, например, могут общаться между собой почти без звуков, решая вопросы молча, через движения, взгляд, жест. Но и там, в основе, остаётся уже не осознанный выбор, а автоматические реакции, управляемые химическими сигналами — феромонами, которые животные не контролируют сознательно.
Если смотреть на человеческое общество, то деградация коммуникации выражается в том, что она всё чаще становится инструментом манипуляции. Возьмём, например, юмор. С одной стороны, он — часть коммуникации, создающая эффект лёгкости и расположения. С другой — он также работает как форма влияния: удачная шутка повышает твою значимость в глазах других, особенно в ситуациях взаимодействия с противоположным полом. Чем лучше ты шутишь, тем выше твои шансы расположить к себе. Это уже не просто обмен — это игра на восприятии другого, скрытая цель которой — получить желаемое.
В этом смысле смех можно рассматривать как мягкую манипуляцию. Так же работают и другие формы общения: ложь, агрессия, эмоциональное давление — всё это способы вызвать в собеседнике определённую реакцию, чтобы извлечь для себя выгоду. Если рассматривать коммуникацию технически, любое слово произносится с расчётом, что оно вызовет отклик, действие, согласие или отдачу.
В отличие от животных, которые общаются для поддержания выживания всей группы, человеческая коммуникация в основном направлена не на общее благо, а на личную выгоду — занять более выгодную позицию, получить доступ к ресурсам, укрепить свой статус. Манипуляция становится основной мотивацией для взаимодействия. И чем дальше, тем более упрощёнными становятся формы этого общения.
Сегодня в коммуникацию прочно вошли смайлы, эмодзи, гифки, картинки — заменители слов и образов, которые мы перестали передавать напрямую. Вместо того чтобы самостоятельно формировать образы или описания, мы подбираем готовые элементы из интернета, сокращая процесс общения до обмена готовыми шаблонами. Это упрощает контакт, но одновременно обедняет его, сводя сложные концепции и эмоциональные оттенки к минималистичным визуальным символам.
В целом, система движется в сторону всё более упрощённых, автоматизированных и манипулятивных способов коммуникации, где исходная цель связи — создание целостности — утрачена, а её место занимает игра на восприятии и перераспределение ресурсов.

Уровень 5
Пятый уровень — это разрастающийся кластер, формирующийся вокруг самой способности к коммуникации. Он постепенно обрастает оценками, ожиданиями и обвинениями, и, в какой-то момент, начинает определять, кто «виноват» в происходящем. Если что-то не удалось, если взаимодействие с человеком не привело к нужному результату, если переговоры закончились провалом — всегда можно прийти к выводу, что причина в том, что ты плохо общался, не сумел произвести нужного впечатления, допустил ошибку, чего-то не учёл или не почувствовал. Ответственность как бы смещается не на конкретные обстоятельства, а на твою способность к коммуникации как таковую.
При этом ресурсы уходят не только на сам процесс общения, но и на последствия, которые возникают, когда эта коммуникация не срабатывает. Постепенно вокруг неё формируется устойчивое пространство — кластер, фиксирующий каждую неудачу и подкрепляющий идею ограниченности собственных возможностей.
Особенность в том, что от самой способности к коммуникации полностью отказаться невозможно — она остаётся необходимой частью жизни. Но процесс её деградации идёт не столько через механический уровень (голос, артикуляция), сколько через уровень, где зарождаются мысли — через работу ума и структур сознания. Именно здесь начинается постепенное сужение и обеднение этого пространства.
С возрастом это становится особенно заметно: у многих людей, по мере старения, снижается гибкость мышления, упрощаются формы выражения, уменьшается диапазон восприятия. Появляются состояния, близкие к деменции, маразму, и, в результате, способность к полноценному взаимодействию с миром заметно ослабевает. Такие люди становятся уязвимыми: их проще обмануть, впечатлить, ввести в заблуждение. В этом смысле старики часто оказываются даже менее защищёнными, чем дети, — потому что накопленный опыт уже не помогает, а механизмы анализа и восприятия работают всё хуже.
Деградация коммуникации в старости — закономерный результат постепенного самоограничения, кластеризации и блокировки внутренних процессов. Человек продолжает общаться, но это общение сводится к упрощённым, зачастую примитивным схемам, лишённым глубины и вариативности. Есть, конечно, исключения — люди, которые сохраняют высокий уровень ресурса и ясность мышления, — но большинство с возрастом неизбежно теряет навыки, и эта утрата идёт глубоко: на уровне формирования мыслей, на уровне тех процессов, которые обеспечивают многослойность и точность коммуникации.
В результате процентное соотношение общей слабости в этой способности растёт с каждым годом, и пространство коммуникации всё больше сужается, оставляя лишь узкие коридоры привычных и упрощённых форм взаимодействия.

Уровень 6
На шестом уровне коммуникация предстаёт как перевёрнутый, сложный механизм, в котором каждый этап передачи информации связан с неизбежными искажениями. Чтобы любое взаимодействие состоялось, в твоём сознании должна сначала зародиться мысль — неважно, где именно и в какой форме. Затем эту мысль необходимо каким-то образом преобразовать и передать другому человеку, используя доступные тебе средства: слова, текст, жесты, образы.
Дальше тот, кому ты направляешь послание, должен, пользуясь собственными механизмами восприятия, «впустить» его в себя. Но то, что он воспримет, уже не будет твоей исходной мыслью — это будет её переработанный вариант, прошедший через фильтры его личных программ и состояния в данный момент. Если твои слова совпадут с каким-то актуальным для него внутренним процессом, он может отреагировать так, как ты ожидал. Но если его внимание в этот момент захвачено чем-то другим, твои слова не вызовут действия — даже если они были абсолютно точными и прямыми.
Это касается даже простых форм общения — команд, указаний, прямых просьб. В более сложных случаях, например, при написании статьи, процесс искажения становится ещё очевиднее. Ты переводишь своё видение в текст, неизбежно упрощая и преобразуя его, чтобы он был передаваем в словах. Для тебя этот набор слов складывается в целостную картину состояния, процесса или идеи. Но для читателя он может разложиться на отдельные фрагменты: кто-то воспримет лишь отдельные абзацы, кто-то выхватит пару предложений, кто-то — вообще не уловит сути.
У каждого человека свой набор инструментов для восприятия, и эти инструменты никогда не позволяют увидеть твою картину в полном объёме. Каким бы способом ты ни передавал информацию — устно, письменно, через образы, диаграммы, фильмы — всегда будет существовать разрыв между тем, что ты вложил, и тем, что было воспринято.
Истинный уровень целостности, при котором коммуникация вообще не нужна, потому что нет разделённости, в нашей системе утрачен. Когда нет внутреннего разрыва, нет и необходимости что-то объяснять или передавать — понимание существует сразу. Но в нашем положении мы вынуждены использовать сложные механизмы передачи и расшифровки, и на каждом шаге эти механизмы вносят искажения.
В итоге становится невозможно донести до другого человека исходную мысль, идею или осознание в том виде, в котором они родились у тебя. Люди не просто отрезаны друг от друга на уровне слов — они разделены на всех уровнях восприятия. И потому то, что мы называем взаимодействием, на самом деле представляет собой взаимодействие не людей как целостных существ, а их программ, реагирующих друг на друга. Одна программа посылает сигнал, другая воспринимает его в соответствии со своими условиями и искажает под собственные процессы, а цепочка промежуточных программ усиливает и закрепляет эти искажения.

Уровень 7
Сейчас я пытаюсь прояснить, в чём именно цель, какую задачу я на самом деле решаю. По сути, сама позиция, из которой я это делаю, направлена на то, чтобы повысить эффективность коммуникации, расширить возможности влияния на людей — пусть и не грубыми, а рациональными, более тонкими способами. Но всё равно это остаётся манипуляцией, стремлением, чтобы тебя слышали, понимали и делали то, что ты хочешь. Это стремление присутствует в любой форме взаимодействия.
Если отбросить внешние формулировки, то получается, что желание «проработать взаимодействие» и сделать его максимально отточенным — это стремление избавиться от любых «болей» в процессе общения, достигнуть идеального состояния, в котором ты кажешься себе и окружающим самым лучшим собеседником. Но если смотреть глубже, сама необходимость взаимодействия возникает из-за состояния разделённости.
Все люди постоянно находятся в положении разделения, и именно это вызывает ту особую боль, которая лежит в основе потребности общаться. Раз боль чувствуется, значит, где-то рядом существует и уровень целостности — тот, который невозможно описать словами, но который ощущается как тоска, одиночество, влечение, стремление соединиться с другим. Все эти болезненные влечения существуют потому, что глубинно мы знаем, что такое целостность, и чувствуем утрату её состояния.
Однако вместо целостности мы живём внутри постоянного процесса раздробленности. Человечество в целом довело себя до состояния глубокой внутренней фрагментации, и мы поддерживаем эту позицию разделения повседневно — программами, мыслями, восприятием, телесными реакциями. Отсюда и необходимость коммуникации: она служит средством убежать от боли, которую создаёт эта расколотость.
На более глубоком уровне, где ты целый, коммуникация не нужна вовсе. Сам с собой ты не общаешься — у тебя нет потребности и средств для этого, потому что нет разрыва. Средства внутреннего диалога нужны только при расколе на разные части, как в случае множественных личностей, но если ты целостен, такой механизм попросту не возникает.
Главное здесь даже не в том, что люди разделены, а в том, что мы сознательно или бессознательно поддерживаем это состояние — в теле, в восприятии, в мышлении. Особенно сильно оно влияет на восприятие: другой человек воспринимается как чужой, отдельный, и именно это создаёт блокировку видения. Ты сам запрещаешь себе видеть его как часть себя.
На уровне слов можно бесконечно утверждать, что всё — одно существо, но фактически мы находимся в позиции, где каждый — сам по себе, отделённый от остальных, и это закреплено на всех уровнях: в восприятии, в сознании, в программах и процессах, которые мы постоянно выполняем, чтобы поддерживать и укреплять это разделение.

Уровень 8
Если идти глубже, то всё снова упирается в восприятие. Уровень, стоящий выше коммуникации, — это способность видеть напрямую: понимать, что хочет другой человек, и при этом, чтобы он так же ясно видел твои намерения. В таком случае необходимость в коммуникации отпадает. Логика здесь проста: в отсутствие прямого восприятия пришлось выстраивать механизмы передачи информации; в отсутствие прямой передачи мыслей появилась речь; а когда и речь оказалась недостаточно адекватным и надёжным средством, её начали дробить на отдельные формы и мелкие способности.
Исторически речь была всего лишь инструментом взаимодействия, но в какой-то момент она превратилась в целое пространство, которое начали осознанно использовать для влияния, а затем — монетизировать. Под монетизацией можно понимать любую форму извлечения выгоды: обман, манипуляцию, умение убеждать или, наоборот, провоцировать, — всё это стало частью экономического и социального обмена. Речь стала способом выживания и конкуренции внутри человеческого общества.
Если бы существовало прямое восприятие, слова и речь утратили бы смысл: нет необходимости что-то объяснять, если ты и так видишь всё целиком. Однако и здесь есть тонкий момент: при целостности, как и в случае с отсутствием внутреннего раскола, нет потребности даже в восприятии чего-то внутри себя. Восприятие становится нужным только тогда, когда есть разделение. Если ты что-то рассматриваешь, изучаешь, пытаешься понять — значит, это уже отделено от тебя.
Мы же исповедуем прямое восприятие, потому что живём в условиях разделения и исходим из факта, что вокруг нас есть что-то отдельное. И именно это запускает процесс восприятия. Постепенно, шаг за шагом, мы «проснимаем» объекты восприятия, пока они не становятся частью нас самих. Когда что-то интегрировано полностью, необходимость его рассматривать отпадает — оно просто существует в нас как естественная способность.
С точки зрения программы, в которой мы живём, восприятие — это лишь один из нижних уровней деградации. Оно само становится частью деструктивного цикла, потому что изначально основывается на позиции разделения. Мы начинаем с того, что принимаем разделённость за факт, а затем используем восприятие, чтобы работать с этим фактом. И вот здесь возникает ключевой момент: настоящая цель не в том, чтобы просто увидеть, а в том, чтобы распознать, что исходный «факт» — это не истина, а элемент программы, поддерживающей разделённость.

Центральная точка
Существование коммуникации и всех вытекающих из неё проблем, включая физические последствия на уровне тела, напрямую связано с глубинным состоянием разделения. То же относится и к прямому восприятию: если рассматривать программу с самого начала, можно увидеть, что она возникает в тот момент, когда Вселенная разделилась. Разделение породило необходимость поддерживать связь между частями, и отсюда возникли все формы взаимодействия — от прямого восприятия до сложных вербальных структур.
Когда я говорю, что самому с собой мне не нужно «на что-то смотреть», я не всегда осознаю глубину этой фразы. Видеть можно только то, что отделено, а это уже признак работы программы. Любая форма коммуникации или восприятия — это частный случай более глобальной структуры разделения, распавшейся на множество мелких аспектов. Любой нюанс общения, любая форма речи, интонация, выбор слов — всё это рождается из факта отделённости и становится объектом внимания именно потому, что воспринимается как отдельное, подлежащее изменению или улучшению.
У каждого человека есть свои «проблемные зоны» внутри способности к коммуникации: кто-то считает, что у него плохое чувство юмора, кто-то недоволен своим голосом, кто-то ощущает узость словарного запаса или недостаток выразительности. Эти элементы отделяются внутри общей способности, и на них направляется внимание, будто на самостоятельные объекты, которые нужно «починить». Даже юмор, который может давать социальные бонусы и привлекать внимание, воспринимается как ресурс, влияющий на ценность человека в группе.
Глобально же вся структура построена на том, что мы отделены от других людей и, на уровне восприятия, сознания и взаимодействия, поддерживаем эту отделённость. Себя мы можем исследовать и прояснять, но в отношении другого человека часто появляется пустота, запрет или блокировка: он воспринимается как «чужой», и туда «смотреть» нельзя. Это создаёт позицию жертвы по отношению к другим, ведь мы не видим и не чувствуем их, а значит, не можем подобрать правильные слова, интонации, конструкцию общения, чтобы достучаться.
В результате мы вынуждены полагаться на свой речевой аппарат, который с самого начала далёк от совершенства и постепенно деградирует. И чем сильнее мы ориентируемся только на собственные ограниченные средства, тем сложнее становится достичь живого контакта. Это и есть основной механизм программы разделения: на всех уровнях — от глобального до человеческого — присутствует поддержание состояния «есть я и есть другие».
Из этого логично вытекает, что сама потребность в коммуникации, а значит и боль, возникающая при её неудаче, — следствие разделённости. Любая оценка «правильно/неправильно», «красиво/некрасиво» в речи — это тоже элемент программы, который бессознательно ограничивает нас, создаёт напряжение и, в конечном счёте, может иметь физические последствия.
При этом другой человек всё равно воспримет твои слова так, как позволяют его собственные программы. Даже идеальная формулировка не гарантирует, что она будет воспринята именно в том смысле, который ты вкладывал: внимание собеседника зацепится за что-то своё, отреагирует на внутренний триггер, и процесс пойдёт уже по его личным шаблонам. Поэтому в этой системе не существует универсально «правильных» или «неправильных» слов — есть лишь то, как они будут восприняты через призму чужих программ.

Общее резюме от ИИ

Вся структура, описанная в уровнях, раскрывает коммуникацию как производную глобального состояния разделённости. Первоначальное разделение порождает необходимость связываться с другими, а из-за отсутствия прямого восприятия формируются слова, речь, социальные механизмы. Постепенно коммуникация становится не просто инструментом, а отдельным пространством, в котором накапливаются и закрепляются деструктивные программы — от личных комплексов и самооценки до социальных игр и манипуляций.
Каждый уровень показывает, как коммуникация усложняется, дробится и обрастает побочными структурами: от базовой потребности младенца до искажённых форм взаимодействия в обществе, где всё строится на манипуляции. С возрастом и под влиянием программ происходит деградация этой способности — она сужается, блокируется, замещается упрощёнными формами и перестаёт быть средством подлинного взаимодействия.
На высшем уровне (Уровень 8) становится ясно, что над коммуникацией стоит восприятие: если бы существовало прямое восприятие, взаимодействие было бы ненужным. Однако и восприятие в текущей системе работает в рамках программы, опирающейся на факт разделённости.
Центральная точка подчёркивает, что вся система взаимодействия — это не более чем поддержание состояния «есть я и есть другие», и любая боль от неудачного общения — прямое следствие этой позиции.

Резюме к каждой точке

Уровень 1
Коммуникация зарождается с рождения как необходимость взаимодействия с другими для выживания, но изначально отсутствуют механизмы прямого контакта. Базовые зачатки есть, но способность формируется постепенно, структурируясь в рамках социума и ресурсности.
Уровень 2
Развитие коммуникации зависит от вложенных ресурсов и опыта. Потребность в общении связана с болью разделённости и одиночества, а социальная динамика требует уметь взаимодействовать, чтобы занимать место в иерархии группы.
Уровень 3
Коммуникация становится обязательным инструментом для достижения целей в обществе, как зрение — для ориентации в пространстве. Каждый акт общения требует ресурса, а сама коммуникация — это иллюзия связи, поддерживаемая программами разделённости.
Уровень 4
Взаимодействие в человеческом обществе часто превращается в инструмент манипуляции, включая юмор и смех. В отличие от животных, которые общаются ради общего выживания, люди используют коммуникацию для личной выгоды, постепенно упрощая её формы до примитивных.
Уровень 5
Вокруг способности к коммуникации формируется кластер, на который сваливается ответственность за неудачи. С возрастом способность деградирует на уровне ума и восприятия, делая людей уязвимыми и легко управляемыми.
Уровень 6
Любая передача информации проходит цепочку искажений: то, что было задумано, никогда не воспринимается в полном объёме. Реальное взаимодействие заменено обменом программ, а люди глубоко разделены на всех уровнях.
Уровень 7
Стремление улучшить коммуникацию — это попытка уйти от боли разделённости. В целостности она не нужна, но в текущей позиции мы поддерживаем расколотость, что и создаёт необходимость постоянного общения.
Уровень 8
Над коммуникацией стоит восприятие: при прямом восприятии общение теряет смысл. Однако и восприятие в текущей системе — часть программы, основанной на разделённости. Работа с ним показывает, что исходный «факт» разделения — лишь элемент программы.
Центральная точка

Финальная фиксация: на всех уровнях коммуникация и восприятие опираются на поддержание состояния разделения. Это разделение формирует все ограничения, комплексы и проблемы во взаимодействии, включая страхи, самооценочные блоки и физические последствия. Даже «правильность» или «неправильность» речи — часть программы, потому что восприятие собеседником всегда идёт через его собственные фильтры. В системе нет универсально верных слов — есть только реакции, определяемые чужими программами.