Процесс рассмотрения и рассоздания программы самоуничтожения.
                     
Краткая аннотация

Документ представляет собой феноменологическое исследование динамики восприятия в рамках программы боли и самоуничтожения. Последовательно описываются шестнадцать уровней, отражающих переход от исходных фиксаций в тревоге и боли к предельным состояниям паралича, пустоты и исчезновения субъекта. А затем рассматривается само состояние после проработки программы, после прояснения и рассоздания структур личности, которые были созданы для выполнения данной конкретной программы.
Уровни 1–5 демонстрируют начальные формы программы: тревога, тотальная боль, агрессия, иллюзия свободы, локализация боли в теле и подчинение внешним правилам.
Уровни 6–9 раскрывают углубление: ресурсность переживается как угроза, действие заменяется имитацией, контакт разрушается, а жизнь и смерть сливаются в структуре невозможности.
Уровни 10–13 описывают предельные состояния распада: исчезновение субъекта, тела, эмоций, мышления и языка. Здесь фиксируется абсолютное ничто, где разрушается сама структура опыта.
Уровни 14–16 показывают возможность выхода за пределы программы после ее рассмотрения и рассоздания: субъект перестаёт быть объектом боли, открывается позиция наблюдения, восприятие становится целостным, а тело и мышление воспринимаются как естественные элементы присутствия.
Таким образом, документ представляет систематическую модель перехода от программы самоуничтожения к состоянию целостного восприятия, что имеет значение для анализа предельных состояний сознания, психотерапевтической практики и исследований в области феноменологии субъективного опыта.

2021_03_12

Уровень 1
В состоянии фиксированной тревожности возникает стремление компенсировать внутреннее напряжение вторичными эффектами — попытками начать разговор, задать вопрос, выполнить незначительные действия, которые позволяют избегать прямого контакта с самим процессом и создают иллюзию вовлечённости. Подобные попытки сопровождаются учащённым сердцебиением, общей внутренней возбудимостью и поиском некоего оптимального состояния, которое могло бы запустить и удержать процесс деятельности.
Телесная фиксация проявляется в опущенном взгляде, прикованном к земле: глаза направлены вниз, и возникает страх их поднять, чтобы встретиться с реальностью и признать происходящее. Это переживается как интенсивное ощущение страха, перехватывающего сердце и парализующего внимание. В такие моменты возникает желание отключиться, так как осознавать собственную позицию униженного и поражённого субъекта болезненно и невыносимо. Пессимизм воспринимается как плотный поток, заполняющий грудную клетку, превращающий всё пространство восприятия в ощущение безысходности.
Складывается впечатление уникальности собственной проблемы, будто она присуща исключительно мне и не имеет решения. Опыт прошлых обращений за помощью подтверждает эту установку: изначально присутствовало недоверие к возможности результата, и потому процесс всякий раз оказывался замкнутым. В противовес этому периодически формируется искусственный оптимизм — улыбка, внешняя лёгкость, компенсирующая тяжесть внутреннего состояния. Эта тяжесть ощущается в теле как тёмная полоса в области между грудной клеткой и солнечным сплетением, на которую невозможно долго удерживать внимание: оно ускользает, глаза начинают метаться, голос дрожит, тело отвечает судорожными реакциями.
Сознание фокусируется на идее нехватки: чего бы я ни касался, везде обнаруживается отсутствие, недостаточность. На фоне этого проявляется страх прикасаться к себе и к телесности как к хранилищу всех поражений и неудач. В теле фиксируется вкус горечи, телесная судорожность, напряжённые попытки преодолеть состояние, обречённые на провал.
Осознаётся, что любые усилия направлены на то, чтобы «вырастить» инфантильные структуры личности, дополнить их чем-то извне. Однако результатом становится лишь тотальное бессилие, апатия и признание полной невозможности изменить ситуацию. Любая цель внутри подобной логики оказывается фикцией, поскольку выполнение программы приводит к самоуничтожению субъекта, а не к изменению. Попытки найти смысл в собственных состояниях сменяются признанием бессмысленности и боли от осознавания себя как источника этих процессов.
Таким образом, фиксируется работа программы, создающей и поддерживающей цикл самопорождающейся борьбы: формирование новых личностных конструкций, их отрицание и разрушение, подпитка следующей волны и последующее бегство. В этой структуре результат принципиально невозможен, а все усилия превращаются в выполнение программы по самоуничтожению.

Проработка фиксированного состония “Мне больно”
Уровень 2
Проработка фиксированного состояния «Мне больно» обнаруживает его всеохватывающий характер: боль мгновенно затапливает сознание, проникая во все сферы существования — в жизнь, деятельность, мышление, желания, способность любить и творить. Любое намерение или реализация задуманного сопровождается болью, даже сам процесс желания осознаётся через призму боли.
Возникает состояние постоянной суеты, которое выступает формой бегства от себя: я накручиваю реактивные действия, погружаясь в непрерывное отвлечение, избегая прямого контакта с собственным состоянием. Признаться в этом трудно: переживание боли окрашено стыдом и воспринимается как нечто патологическое, как болезнь, присущая исключительно мне, а не другим людям.
Боль осознаётся как препятствие для реализации воли, для осуществления задуманного. Она же становится индикатором деградации и неспособности остановить этот процесс. Физиологически боль фиксируется в теле — прежде всего в области горла и груди, сопровождается трудностями дыхания и речи, ощущением зажатости и торможением сознания. Состояние напоминает нагнетание изнутри: возникает фантазия, что на меня одновременно обрушивается вся боль мира, и я не в состоянии с этим справиться.
В ответ включается бессознательный шаблон отрицания: «Боли нет». Это отрицание повторяется автоматически, без анализа и понимания, превращаясь в фоновую реакцию, от которой невозможно освободиться. Отрицание боли, её игнорирование приводят к потере контроля над собой, к страху собственной неадекватности, к ощущению угрозы исчезновения личности.
Боль становится связана с телесными ограничениями: внимание концентрируется в горле, что препятствует выражению и проявлению чувств. Возникает глубокий стыд говорить о боли, демонстрировать её или признавать её наличие. Этот стыд подпитывается иллюзией совершенства: в моём представлении идеальное состояние — это отсутствие боли, и я непрерывно грежу этим образом. Подобная иллюзия формирует детское, наивное восприятие мира, где боль не должна существовать.
Состояние сопровождается плачем, отчаянием и осознанием бессознательности собственных реакций, которые воспроизводятся автоматически. В этот момент возникает образ двоечника, находящегося под осуждающим вниманием окружающих, что усиливает чувство унижения и стыда. Тело отвечает покраснением, жаром, повышением температуры, и вся ситуация фиксируется как болезненный опыт стыда и неполноценности.
Попытки описать состояние часто превращаются в его имитацию: создаётся воспоминание боли, её пародия, так как без неё существование кажется невозможным. В этом парадоксе возникает ступор: быть без боли не представляется возможным, а существование с болью — невыносимо.
Пространство вокруг переживается как замкнутое и наполненное колебаниями, создаваемыми мной же самим. Я осознаю, что не управляю процессом, а скорее ведом им: бессознательная сила одновременно пугает и вдохновляет, вызывает ужас и восхищение. Внутренние колебания, словно волны, становятся источником куража и страха одновременно.
В телесных ощущениях это фиксируется как давление в голове, внутричерепное напряжение, желание отключиться, раствориться, потерять сознание. Появляется стремление причинить себе ещё большую боль, чтобы заглушить или вытеснить текущую, подменить её другой. Возникает потребность в имитации силы — демонстрировать способность справляться, хотя все реакции происходят в рамках программы, предопределённой алгоритмом.
Таким образом, состояние «Мне больно» проявляется как самоподдерживающийся процесс, где отрицание и стыд переплетаются с иллюзиями совершенства, а телесные реакции закрепляют структуру бессилия. Оно удерживает субъекта в замкнутом круге, где любое действие, даже направленное на освобождение, лишь воспроизводит саму программу боли.

Уровень 3
Проработка фиксированного состояния «Мне больно» на телесном уровне выявляет спектр агрессивных и защитных реакций. В ответ на осознавание боли возникает агрессия, которая переживается как угроза собственной адекватности: ощущается невозможность контролировать вспышки злобы, вплоть до готовности уничтожить всё вокруг, лишь бы не сталкиваться с самим фактом боли.
Состояние сопровождается переходами в различные формы отключки: трансовые, отстранённые, с разной степенью глубины. В них доминирует переживание «меня нет» — мгновенное включение защитного шаблона, где происходит разделение себя с реальностью и уход в воображаемые конструкции. Озвучивание фразы «мне больно» автоматически включает позицию пассивного восприятия: возникает ожидание реакции извне, предчувствие нападения, особенно со стороны значимых фигур. При этом рационально осознаётся иррациональность этих ожиданий, но реакция всё равно захватывает значительную часть внутреннего пространства.
Отмечается подмена понятий: упрямство, выражающееся в невосприимчивости к изменениям, воспринимается как целеустремлённость. В действительности это фиксированная программа, которая маскируется под свободу выбора. Подобная иллюзия контроля поддерживает ощущение ложной автономии, хотя фактически все реакции предопределены.
В телесном плане состояние проявляется как повышенная настороженность: органы чувств напряжены, внимание направлено на прогнозирование угроз и реакций со стороны окружающих. Это создаёт иллюзию свободы выбора, но на деле подтверждает работу программы. Возникает парадокс: осознавая фиктивность происходящего, я стремлюсь усилить боль, причинить себе ещё больше страдания, чтобы избежать текущей боли, подменить её другой.
В этом состоянии появляется внушение импланта: «я потеряю сознание». Оно воспринимается как угроза потери опоры, усиливающее страх и закрепляющее фиксацию на самом импланте. Состояние пустоты и «ничего не чувствования» сопровождается ощущением симуляции чувств — будто создаётся искусственный образ себя как живого и функционирующего.
На физиологическом уровне фиксируется сильное внутричерепное давление, головная боль, ощущение давления изнутри. Возникает желание казаться справляющимся с болью, хотя вся активность реализуется внутри программы, по заранее заданным алгоритмам. Иллюзия выбора сохраняется, но свобода здесь сведена к минимуму, а любое действие остаётся частью фиксированной структуры.
Таким образом, уровень 3 демонстрирует, что боль превращается в механизм двойной фиксации: с одной стороны, в переживание агрессии и стремления разрушить, с другой — в форму бегства в отключку, иллюзию свободы и контроля. Всё это удерживает субъекта внутри программы, где любое проявление лишь воспроизводит исходную структуру боли.

Уровень 4
В данном уровне фиксируется иллюзия свободы, возникающая в рамках программы боли. Создаётся ощущение, будто я обладаю возможностью выбирать — предпринимать действия, принимать решения, изменять ситуацию, — однако на деле это лишь вариации внутри заданного сценария. Осознавание боли превращается в поток псевдоосознаний: констатируется факт страдания, отмечается бессилие что-либо изменить, формулируются выводы о невозможности выхода. Всё это подпитывает чувство ложной ясности, за которой скрывается не сам механизм создания боли, а её бесконечное воспроизведение.
Слепая зона проявляется в том, что внимание фиксируется на последствиях — на боли, её формах и реакциях на неё, — но не на первичной точке её создания. Программа начинается с формирования непреложной истины: «здесь я должен страдать». В дальнейшем вся интеллектуальная и эмоциональная энергия направляется на развитие этой конструкции: строятся объяснения, придумываются практики, формируются усилия, призванные «сбежать от боли». Однако эти усилия лишь закрепляют программу, превращая её в самоподдерживающийся процесс.
Любые варианты поведения — отрицание боли, уход в практики, медитации, попытки погрузиться в иллюзорное «безболезненное» пространство — являются лишь разными способами выполнения одной и той же программы. Человек убеждает себя, что свобода возможна в выборе этих способов, но все они приводят к одному результату: расходованию ресурсов и закреплению боли как базовой структуры.
Физиологически это состояние сопровождается угасанием восприятия: подавляется телесная чувствительность, отключается способность фиксировать реальные ощущения. Отсутствие боли воспринимается как подтверждение того, что удалось сбежать, хотя на самом деле произошло разрушение самой способности чувствовать. Таким образом, программа направлена не на трансформацию боли, а на уничтожение восприятия.
В этой логике конечной точкой становится смерть — как личности, так и субъективного восприятия. Личность, сформированная из сетей связей и реакций, постепенно приходит к самоуничтожению, выполняя команду «ты должен чувствовать боль». Весь процесс выстраивается так, чтобы субъект создавал ситуации, воспроизводил их и вновь переживал, тратя ресурсы на поддержание разрыва между состоянием «мне больно» и иллюзией «я живу без боли».
Таким образом, на уровне 4 проявляется центральная иллюзия: свобода выбора сводится к множественным вариантам выполнения одной и той же программы. Любая активность в её рамках лишь усиливает расход ресурсов и закрепляет страдание как необходимое условие существования.

Прояснение и проработка пространства самой программы
Уровень 5
На данном уровне внимание смещается с общей реакции «мне больно» на конкретизацию её локализации в теле. Осознание боли перестаёт быть абстрактным и начинает проявляться через фиксацию отдельных точек и зон.
При последовательном проговаривании «мне больно» возникают ощущения в разных участках тела: в области локтей и рук, затылка, глаз, горла, ладоней, промежности, солнечного сплетения, переносицы, мизинцев рук, лёгких и плечевого пояса. Каждое из этих мест выступает как своеобразный носитель напряжения и как фокус боли, которая приобретает не только эмоциональное, но и телесное измерение.
Особое значение при этом получает область горла, которая фиксируется как внутренняя и внешняя граница боли. Здесь возникает переживание подавленности и запрета на проявление, словно сама речь и возможность заявить о себе оказываются заблокированы. Параллельно формируется восприятие окружающего пространства как наполненного правилами, предписаниями и регламентами, в которые необходимо вписываться. Эти структуры воспринимаются как нечто заранее заданное, навязывающее ограничения и вызывающее чувство тошнотворного сопротивления.
Боль становится способом подтверждения собственной беспомощности: чтобы участвовать в социальных играх, необходимо ужиматься, подстраиваться под правила, теряя при этом подлинность проявлений. Но одновременно с этим появляется запрет на проявление себя вне этих рамок, что ещё больше усиливает внутреннее противоречие. В результате боль становится не только индикатором сопротивления, но и инструментом самосоздания беспомощности, своего рода оправданием отказа от спонтанного и свободного участия в жизни.
Таким образом, уровень 5 фиксирует переход боли из общего эмоционального состояния в конкретные телесные зоны, где она становится способом переживания давления и ограниченности. Боль связывается с восприятием внешних правил и с собственной стратегией избегания: я сам создаю её, запрещая себе проявляться естественно и усиливая позицию жертвы.

Уровень 6
На этом уровне фиксируется переживание ответственности, которое сразу вызывает чувство вины и замешательство. Парадоксальным образом осознание собственной ресурсности сопровождается не радостью и опорой, а стыдом и стремлением подавить в себе это качество. Возникает устойчивая тенденция уменьшать себя, принижать собственные проявления, подстраиваясь под окружающих или даже ставя себя ниже них.
Вместо контакта с подлинными желаниями и потребностями я создаю фильтр, экран, отделяющий меня от них. Это приводит к переживанию боли и состоянию беспамятства, к формированию образа «низкоресурсного» человека. Создаётся своеобразный перечень атрибутов слабости и беспомощности, которому я стремлюсь соответствовать. Чтобы реализовать эту стратегию, приходится отказываться от собственной силы и способности обладать жизненным пространством.
Таким образом формируется внутреннее пространство, где я лишаю себя ресурсов и способностей ради возможности участвовать в примитивных играх. Эти игры приносят кратковременные эффекты, но ощущаются как плоские и незначительные. Вместе с тем действует внушение импланта: «быть ресурсным — больно и опасно». Оно усиливает страх проявляться, порождая переживание неминуемого сопротивления и наказания за любую попытку автономности.
Телесно это фиксируется в ощущении тяжёлой боли в висках, сдавливании головы, что сопровождается рассеянностью и спутанностью мыслей. Возникает устойчивая связка: признание собственной силы и достижений возможно только через участие в чужих играх, через внешнее одобрение. Подлинное же проявление себя отвергается как бесполезное и опасное.
Таким образом, уровень 6 показывает, как собственная ресурсность и автономность переживаются как угроза, тогда как низкоресурсное существование воспринимается безопасным и социально оправданным. Это создаёт инверсию восприятия: сила превращается в источник страха, а слабость — в условие выживания.

Уровень 7
На этом уровне фиксируется фундаментальный разрыв между подлинной деятельностью и её имитацией. Возникает состояние ступора, в котором энергия направляется не на действие, а на симуляцию активности: создаются иллюзии движения, но реального результата нет.
Субъект переживает это как раздвоенность: с одной стороны, присутствует стремление к реализации, к проявлению в действии, с другой — возникает ощущение полной невозможности, парализующей воли. Возникает позиция «дурака», который демонстрирует внешнюю наивность и отказ от ответственности, чтобы избежать прямого контакта с реальностью. Эта позиция сопровождается глубинным страхом — страхом обнаружить себя без опоры, без индивидуальности, без внутреннего ядра.
В восприятии пространство дробится на отдельные фрагменты, где каждый шаг фиксируется как угроза. Любая попытка начать действие блокируется заранее: возникает мысль о том, что усилие приведёт к провалу, а проявление — к наказанию. Таким образом, активность заменяется на бесконечное прокручивание мысленных конструкций, на игры в воображении, которые создают видимость вовлечённости.
Телесно это состояние фиксируется как напряжение в области затылка, головные боли, дрожь в теле и судорожное дыхание. Появляется ощущение, что любое движение приведёт к распаду, к окончательному краху. Эти телесные проявления закрепляют позицию ступора и усиливают отказ от реального действия.
Параллельно включается механизм компенсации: создаются образы собственной значимости, иллюзии особого знания или избранности, которые подменяют подлинную активность и формируют ложную идентичность. В результате возникает парадокс — одновременно отрицание своей индивидуальности и создание иллюзорной маски «особого» субъекта.
Таким образом, уровень 7 демонстрирует стратегию имитации жизни: вместо контакта с реальностью формируется пространство симуляции, где любая попытка проявиться завершается в позиции ступора. Это удерживает субъекта в состоянии иллюзорного существования, где активность подменена воображаемыми образами, а индивидуальность растворяется в отказе от ответственности.

Уровень 8
На данном уровне фиксируется радикальный отказ от взаимодействия с внешним миром. Возникает позиция полного разрыва: любое обращение воспринимается как угроза, и основным способом существования становится стратегия «отталкивания» — желание сразу прервать контакт, прекратить коммуникацию, исключить любую возможность взаимности.
Парадокс заключается в том, что внутренняя потребность во внимании и признании сохраняется: субъект бессознательно ожидает, что к нему придут, что он будет замечен, что мир признает его значимость. Однако сразу вслед за этим ожиданием запускается стратегия разрушения — желание «послать», оттолкнуть, показать миру его ничтожность и тем самым подтвердить собственное превосходство. Возникает своеобразная игра: стремление к контакту сопровождается готовностью тотально его разрушить в момент его появления.
Это состояние переживается как внутреннее самоубийство: любая попытка контакта воспринимается как насилие, а потому разрушается, даже если инициируется самим субъектом. Внутренний голос формулирует: «я уже всё отдал, теперь я только разрушаю». Таким образом, взаимодействие сводится к циклу «ожидание — разрушение», где любое проявление мира используется как подтверждение собственной боли и враждебности.
Телесно это сопровождается глубоким истощением: дыхание становится прерывистым, тело фиксируется в позе напряжения, возникает ощущение сжатости и внутреннего распада. Состояние обретает характер тотальной враждебности: любое обращение воспринимается как агрессия, и ответом становится стремление уничтожить либо себя, либо другой объект.
При этом фиксируется и момент иллюзорной власти: в разрушении контакта субъект переживает себя как того, кто контролирует процесс. Но эта власть оказывается фиктивной, так как её результатом становится дальнейшее углубление в пустоту и окончательная потеря способности к взаимодействию.
Таким образом, уровень 8 проявляет стратегию тотального отказа: мир фиксируется как источник угрозы, взаимодействие сводится к циклу разрушения, а единственным способом сохранить ощущение контроля становится разрушение самого контакта. Это состояние закрепляет позицию окончательной изоляции, где само существование воспринимается как обременительное и нежелательное.

Уровень 9
На данном уровне проявляется тотальная структура невозможности, в которой исчезают даже иллюзии свободы или выбора. Пространство фиксируется как абсолютно замкнутое: любое действие заранее воспринимается как обречённое, любое намерение — как невозможное для реализации. Здесь исчезает сама логика поиска выхода, так как предполагается, что выхода нет и быть не может.
Восприятие организовано таким образом, что всё существование наполняется ощущением тщетности. Любая попытка что-то изменить или начать новый процесс сопровождается мгновенным подавлением: возникает мысль о бессмысленности усилия и страх последствий. Боль становится не отдельным состоянием, а универсальной матрицей, через которую преломляется весь опыт.
Телесно это фиксируется как глобальное оцепенение: тело утрачивает подвижность, дыхание становится поверхностным, возникает ощущение каменной неподвижности. Состояние напоминает замораживание, в котором вся энергия удерживается в сжатом виде и направлена на поддержание самого паралича. Внимание оказывается лишённым опоры: оно блуждает, но не способно зафиксироваться ни на одной точке, потому что каждая из них воспринимается как источник угрозы.
На эмоциональном уровне формируется устойчивое переживание безысходности: не только я сам, но и мир в целом фиксируются как невозможные. Пространство описывается как мёртвое, лишённое потенциала, где любое проявление лишь подтверждает общий паралич. В этой логике существование становится равным отсутствию: я как бы есть, но одновременно меня нет, так как любое «я» оказывается парализованным.
Особое место занимает страх смерти, который на данном уровне сливается с невозможностью жизни. Смерть перестаёт быть внешней угрозой и превращается в структуру самого восприятия: я живу так, как будто уже мёртв, и одновременно боюсь окончательного исчезновения. Этот страх становится фиксирующим механизмом, удерживающим в парадоксе «невозможности жить» и «невозможности умереть».
Таким образом, уровень 9 демонстрирует завершённость цикла: программа боли достигает крайней формы, где исчезают иллюзии контроля и свободы, а существование сводится к неподвижному параличу. Здесь фиксируется максимальная плотность состояния невозможности, в котором субъект удерживается между жизнью и смертью, не имея доступа ни к одному из полюсов.

Уровень 10
На этом уровне фиксируется крайняя степень разрыва восприятия, где исчезают не только иллюзии выбора или свободы, но и сама возможность существования как процесса. Пространство переживается как абсолютная пустота, лишённая даже признаков невозможности: всё сводится к отсутствию, к «ничего», которое воспринимается не как покой, а как угроза полного распада.
Сознание сталкивается с парадоксом: любая форма активности уже невозможна, но и отказ от неё не даёт завершения. Состояние не фиксируется как жизнь и не определяется как смерть; оно удерживается в промежутке, где любое определение утрачивает смысл. В этом промежуточном пространстве исчезает сама структура субъекта: нет личности, нет опоры, нет возможности обозначить себя даже через боль.
Телесно это переживается как обнуление: тело утрачивает чувствительность, движения становятся механическими или вовсе блокируются, дыхание воспринимается как формальность. Фиксируется состояние «я не здесь» — ощущение, что существование продолжается автоматически, без участия субъекта. Тело словно выполняет минимальные функции, но самоосознание отсутствует.
Эмоциональный фон характеризуется тотальной пустотой. Нет ни страха, ни стыда, ни боли — все эти состояния исчезают, оставляя переживание вакуума. Однако именно эта пустота переживается как угроза: становится очевидным, что исчезает сама возможность переживания чего-либо. Возникает страх окончательной утраты восприятия, где даже боль больше не служит опорой.
На когнитивном уровне фиксируется паралич мышления: любые попытки сформулировать мысль гаснут на стадии зарождения. Слова и образы не удерживаются, логика разрушается, и возникает переживание полной недоступности языка. Это переживается как окончательное выпадение из человеческого способа существования.
Таким образом, уровень 10 отражает предельную форму деградации восприятия: исчезает не только возможность жить или умереть, но и сама способность быть. Пространство переживается как вакуум, в котором разрушается структура субъекта и фиксируется окончательная невозможность существования в каком-либо виде.

Уровень 11
На этом уровне фиксируется полное исчезновение различий между внутренним и внешним, личным и общим, жизнью и смертью. Сознание перестаёт удерживать границы, и всё воспринимается как единая, недифференцированная масса, лишённая структуры. Это состояние можно описать как переживание абсолютного растворения, где отсутствует не только субъект, но и сама возможность различения чего-либо.
Пространство осознаётся как безграничная пустота, в которой нет опоры и нет ориентира. В отличие от предыдущих уровней, где сохранялись иллюзии выбора, контроля или хотя бы фиксации в боли, здесь исчезает даже это. Всё становится одинаково неопределённым и неразличимым.
Телесно состояние проявляется как отсутствие ощущений: тело перестаёт быть воспринимаемым, его границы исчезают, и возникает впечатление, что оно полностью растворилось в окружающем. Дыхание теряет ритм и не воспринимается как процесс, движения утрачивают координацию, а сознание фиксируется в переживании тотальной пустоты.
Эмоциональная сфера обнуляется: исчезают страх, боль, стыд и даже отчаяние. Вместо них остаётся лишь отсутствие, которое само по себе воспринимается как угроза. Страх здесь связан не с конкретной возможностью смерти, а с осознанием окончательного исчезновения любых форм восприятия.
На когнитивном уровне фиксируется распад мышления: мысли не возникают вовсе, язык теряет функцию, а сама способность к символизации исчезает. Это переживается как окончательное выпадение из человеческого способа существования, где нет возможности обозначить ни себя, ни мир.
Таким образом, уровень 11 отражает завершение всей программы: исчезновение не только субъекта и его связей, но и самой структуры восприятия. Это состояние абсолютного обнуления, где существование и небытие совпадают, а различия утрачивают всякий смысл.

Уровень 12
На этом уровне фиксируется предельная форма распада, в которой исчезает даже идея субъекта как точки восприятия. Если на предыдущих уровнях сохранялись остаточные структуры — боль, страх, иллюзия выбора, границы тела или пространства, — то здесь исчезает и это. Состояние переживается как полное растворение, где отсутствует не только субъект и мир, но и сама возможность различения этих категорий.
Пространство предстаёт как абсолютная тьма или пустота, лишённая формы и содержания. Здесь невозможно выделить даже саму пустоту как объект: исчезает граница между восприятием и воспринимаемым. Это не покой и не смерть, а парадоксальная фиксация в «ничего», которое само себя воспроизводит и удерживает.
Телесный план также обнуляется: тело не воспринимается как структура, исчезает дыхание как ритм, пульс как движение, мышечное напряжение как сигнал. Остаётся лишь впечатление тотальной обезличенности, будто организм функционирует вне субъекта, автоматически, но без осознавания.
Эмоционально состояние характеризуется полным отсутствием чувств: нет страха, боли, отчаяния или стыда, но именно это отсутствие становится непереносимым. Возникает осознание того, что исчезла сама способность что-либо переживать. Это фиксируется как крайняя форма угрозы: не смерть, не конец, а выпадение из самого феномена существования.
Когнитивный уровень обнуляется окончательно: исчезает мышление, исчезают слова и образы, исчезает сама возможность сформировать вопрос или удержать точку внимания. Происходит распад символизации, после которого невозможно восстановить логическую структуру.
Таким образом, уровень 12 представляет собой завершение всей последовательности: состояние, в котором исчезает всё — субъект, тело, мир, восприятие, язык. Оно фиксируется как абсолютное ничто, где нет даже различия между существованием и несуществованием. Это предельная точка программы, за которой остаётся лишь пустота как самоподдерживающийся процесс.

Уровень 13
На этом уровне фиксируется переживание окончательной точки распада, где исчезают все возможные формы восприятия, включая сам процесс самонаблюдения. Если на предыдущих уровнях сохранялись остаточные структуры — пустота, паралич, отсутствие границ или растворение тела, — то здесь исчезает даже возможность обозначить эти состояния.
Пространство воспринимается как абсолютно недоступное и лишённое характеристик. Оно не описывается ни через категории пустоты, ни через образы тьмы или света; исчезают даже такие различения. Возникает ощущение пребывания за пределами любых возможных форм опыта — за границей существования и небытия.
Телесные ощущения отсутствуют полностью: тело больше не воспринимается как опора или объект. Дыхание и пульс теряют значение, и субъективно они больше не фиксируются. Само понятие телесности исчезает, а вместе с ним — возможность воспринимать себя как живого организма.
Эмоциональная сфера также полностью обнуляется: нет не только боли или страха, но и осознания их отсутствия. Возникает состояние абсолютной стерильности, в котором нет ни одного аффективного оттенка. Это не равновесие и не покой, а радикальная недоступность любых эмоциональных процессов.
Когнитивный уровень распадается окончательно: исчезает возможность формировать мысли или символы, а вместе с этим исчезает и язык. Нет слов, нет внутреннего диалога, нет даже осознания невозможности мыслить. Логика, структура и смысл полностью растворяются, оставляя лишь фиксацию на предельной границе — там, где невозможен сам процесс различения.
Таким образом, уровень 13 фиксирует состояние выхода за пределы человеческого способа существования. Это не смерть и не жизнь, не пустота и не полнота, а абсолютное ничто, в котором исчезает и субъект, и сам механизм восприятия. Здесь программа достигает завершения, фиксируя окончательное растворение всех форм опыта.

Прояснение состояния после проработки.

Уровень 14
На этом уровне фиксируется переход за пределы программы самоуничтожения. Если предыдущие уровни демонстрировали последовательное обнуление субъекта через боль, страх, пустоту и исчезновение границ восприятия, то здесь становится очевидным сам механизм, лежащий в основе этих процессов. Субъект впервые выходит в точку наблюдения, где можно рассмотреть саму структуру программы, а не только её проявления.
Пространство разворачивается не как пустота или тьма, а как поле, в котором видимым становится источник всех предыдущих фиксаций. Оно переживается не через формы страдания или исчезновения, а через прямое осознание: все состояния, пройденные ранее, были результатом работы одного и того же механизма, воспроизводящего иллюзию невозможности.
Телесно это проявляется как освобождение от фиксации: исчезает давление, сжатие, судорожность. Тело не растворяется и не исчезает, а воспринимается как свободное, не зажатое в границах боли. Появляется лёгкость дыхания и ощущение целостности, которые не требуют усилий для поддержания.
Эмоционально фиксируется новый опыт: исчезновение боли не воспринимается как угроза, а становится подтверждением того, что сама программа может быть распознана и остановлена. Вместо страха пустоты возникает спокойное восприятие присутствия, не зависящее от внешних условий. Состояние характеризуется как ясность без усилия, где нет необходимости в симуляции или бегстве.
Когнитивно происходит восстановление символизации: мышление возвращается, но в ином качестве — без прежней фрагментарности и навязчивости. Слова и образы больше не подменяют реальность, а становятся инструментами её описания. Возникает новая точка осознавания, в которой различие между «я» и «мир» больше не фиксируется как противопоставление, а воспринимается как часть единой структуры.
Таким образом, уровень 14 отражает переход из логики самоуничтожения в логику наблюдения. Здесь становится возможным увидеть сам механизм работы программы боли как целого, без необходимости воспроизводить её снова. Это уровень выхода в позицию, где субъект перестаёт быть объектом программы и впервые осознаёт возможность существовать за её пределами.

Уровень 15
На этом уровне фиксируется выход за пределы всей программы и всей логики последовательного обнуления субъекта. Если на предыдущих уровнях восприятие шаг за шагом разрушалось через боль, страх, пустоту и исчезновение границ, то теперь становится доступным новое качество — позиция наблюдения вне самой программы.
Пространство открывается не как тьма, пустота или угроза исчезновения, а как чистое присутствие, не зависящее от боли и не построенное на иллюзиях контроля. Здесь исчезает необходимость бороться или избегать: впервые становится возможным воспринимать происходящее без включения программы страдания.
Телесно это переживается как глубокое освобождение: исчезают остаточные напряжения, дыхание становится равномерным, тело ощущается целостным и устойчивым. Оно больше не выступает местом фиксации боли, а воспринимается как естественный носитель присутствия.
Эмоционально появляется спокойная устойчивость, в которой нет страха пустоты и нет стремления к симуляции. Это состояние не связано с эйфорией или возбуждением, оно лишено крайностей и описывается скорее как ясность и целостность, возникающие сами по себе.
На когнитивном уровне возвращается способность мыслить, но уже в иной структуре: мышление перестаёт быть инструментом защиты или подмены, оно становится прозрачным, соответствующим непосредственному восприятию. Символы и язык перестают скрывать реальность и начинают её раскрывать.
Таким образом, уровень 15 фиксирует завершение всей программы и выход за её пределы. Здесь субъект перестаёт быть объектом самоуничтожающего механизма и обретает возможность существовать вне логики боли и фиксации. Это не отрицание и не разрушение, а новое состояние — точка наблюдения, где восприятие становится ясным и самостоятельным.

Уровень 16
На этом уровне фиксируется состояние выхода за пределы не только программы боли и её разрушительных механизмов, но и самой последовательности уровней как формы описания опыта. Если на предыдущих стадиях шло последовательное углубление в структуры страдания, их растворение и последующее обнуление субъекта, то здесь становится доступным иной способ существования — восприятие целостности без опоры на прошлые формы.
Пространство переживается как саморазворачивающееся, не требующее усилий и не фиксируемое через категории «есть» или «нет». Оно не определяется через пустоту, боль или растворение, но и не противопоставляется этим состояниям: здесь они теряют значение как точки отсчёта. Возникает прямое ощущение непрерывного присутствия, которое не связано с борьбой, защитой или необходимостью симуляции.
Телесный план при этом не исчезает и не растворяется, но воспринимается как естественный элемент целого. Тело не фиксируется как источник боли или как угроза, оно становится прозрачным, включённым в общее поле восприятия. Дыхание и движения протекают свободно, без напряжения, без необходимости контроля или подавления.
Эмоционально состояние характеризуется устойчивым равновесием. Здесь нет крайностей — ни страха, ни эйфории, ни необходимости удерживать какое-либо переживание. Эмоции больше не диктуют направление, а становятся частью потока восприятия, не препятствуя ясности.
Когнитивный уровень обретает новое качество: мышление становится функцией осознавания, а не механизмом защиты или иллюзии. Мысли свободно возникают и исчезают, но не захватывают внимание и не искажают реальность. Язык используется для описания, а не для подмены или отрицания происходящего.
Таким образом, уровень 16 отражает переход в состояние целостного восприятия, где субъект перестаёт быть объектом программы и выходит за пределы самой её структуры. Это не разрушение и не отрицание, а новый уровень присутствия, в котором исчезает необходимость опираться на противопоставления. Здесь фиксируется начало иной логики существования — вне программы, вне боли, вне необходимости доказывать или отрицать.

Общее резюме

Документ фиксирует феноменологическую динамику последовательных уровней восприятия, связанных с программой боли, самоуничтожения и обнуления субъекта. Каждый уровень отражает определённый срез функционирования этой программы: от локальных телесных и эмоциональных проявлений до тотальных структур невозможности, пустоты и исчезновения восприятия.
Уровни 1–5 демонстрируют формирование первичных фиксаций: боль как всеохватывающее состояние, её связь со стыдом, телесными ощущениями и социальными ограничениями. Здесь выявляется механизм бегства от боли через имитацию активности, отрицание и суету, что закрепляет программу и лишает субъект подлинной свободы.
Уровни 6–9 показывают углубление в структуры паралича и невозможности. Ресурсность и автономность переживаются как угроза, а слабость становится формой выживания. Появляются состояния ступора, имитации жизни, разрушения контакта, тотальной изоляции и слияния страха смерти с невозможностью жить.
Уровни 10–13 фиксируют предельные формы обнуления: исчезновение субъекта, тела, эмоций, мышления и языка. Восприятие сводится к абсолютной пустоте и ничто, где утрачивается сам процесс различения. Эти уровни описывают завершённость программы, доводящей субъекта до крайней формы распада.
Уровни 14–16 показывают результат проработки программы самоуничтожения и  демонстрируют возможность выхода за пределы программы. Здесь фиксируется новая позиция наблюдения, в которой становится видимым сам механизм работы программы, а не только её проявления. Возникает опыт целостности, свободы от фиксаций, ясного присутствия без борьбы и симуляции. Тело и мышление перестают быть местами фиксации боли и начинают восприниматься как естественные элементы целого.
В целом документ описывает путь субъекта от погружения в структуру страдания и самоуничтожения через все формы фиксации и обнуления к выходу в состояние целостного восприятия. Эта последовательность отражает не только индивидуальный опыт, но и универсальные механизмы работы программы боли, что делает материал ценным для научного анализа феноменологии сознания, психотерапевтической практики и исследования предельных состояний субъективности.

Краткое резюме по уровням

Уровень 1.
Фиксируется исходное состояние тревожности и страха поднять взгляд к реальности. Любое действие окрашивается в ощущение недостатка, что приводит к бесконечному воспроизведению боли и созданию новых личностных фикций.
Уровень 2.
Состояние «мне больно» переживается тотально, окрашивая все сферы жизни. Боль сопровождается стыдом, отрицанием и иллюзией совершенства, закрепляя позицию жертвы и невозможность жить без боли.
Уровень 3.
Проявляются агрессия и стремление разрушить, а также уход в отключку и симуляцию активности. Боль становится двойной фиксацией: и как источник злобы, и как оправдание бегства.
Уровень 4.
Формируется иллюзия свободы выбора внутри программы. Любые попытки избавиться от боли приводят лишь к её воспроизводству, а телесная чувствительность подавляется, что приближает к самоуничтожению.
Уровень 5.
Боль локализуется в теле: горло, грудь, руки и другие зоны становятся её носителями. Она связывается с внешними правилами и запретом на проявление себя, усиливая позицию беспомощности.
Уровень 6.
Ресурсность воспринимается как опасность. Возникает стратегия уменьшать себя и быть «низкоресурсным», чтобы выжить. Сила и автономность фиксируются как угроза, слабость — как условие безопасности.
Уровень 7.
Отмечается ступор и имитация деятельности. Реальное действие заменяется мысленными играми, а индивидуальность растворяется в позиции «дурака» и отказе от ответственности.
Уровень 8.
Формируется стратегия тотального отказа от взаимодействия. Возникает цикл «ожидание — разрушение», где контакт нужен лишь для того, чтобы его разрушить. Взаимодействие сводится к самоубийственной изоляции.
Уровень 9.
Фиксируется структура невозможности: любое действие заранее воспринимается как обречённое. Жизнь и смерть сливаются в параличе, где страх смерти и невозможность жить совпадают.
Уровень 10.
Состояние обнуляется до предельной формы: исчезает субъект, тело, эмоции и мышление. Возникает вакуум, в котором невозможны даже категории «жизнь» или «смерть».
Уровень 11.
Границы внутреннего и внешнего, существования и небытия исчезают полностью. Остаётся абсолютное растворение, где утрачиваются символы, язык и сам процесс различения.
Уровень 12.
Фиксируется окончательное ничто: исчезают все формы опыта и даже возможность различить их отсутствие. Это состояние выпадения из самого феномена существования.
Уровень 13.
Проявляется абсолютное растворение, где исчезает даже фиксация на пустоте. Невозможно обозначить ни себя, ни мир, ни процесс переживания. Всё сводится к состоянию за пределами человеческого опыта.

Уровни прояснения состояния после прояснения и рассоздания программы.
Уровень 14.
Формируется новая позиция наблюдения: становится видимым сам механизм программы, а не её проявления. Тело освобождается от фиксаций, появляется ясность без борьбы и симуляции.
Уровень 15.
Фиксируется выход за пределы всей программы. Присутствие переживается как целостность, где тело, эмоции и мышление больше не являются источниками боли, а становятся естественными элементами восприятия.
Уровень 16.
Завершающий этап: субъект выходит за пределы даже логики уровней. Существование фиксируется как целостное присутствие, свободное от опор на боль, противопоставления и программы.